– Да! – быстро ответил я, стараясь сам в это поверить.
Повисло тяжелое молчание. Затем Светлана Семеновна неожиданно встала и направилась к выходу из кабинета. Уже в дверях обернулась.
– Кофе будешь, Сергей?
Ни фига себе! Растешь, Гисов, растешь! С непонятной самому себе наглостью я сказал:
– Растворимый? Лучше чаю, пожалуйста.
И только потом до меня дошло, что секретарши на рабочем месте уже нет. Светлана Семеновна вышла из кабинета, а я остался сидеть, чувствуя себя чертовски неуютно.
Минут через пять хозяйка кабинета вернулась с подносом, на котором кроме двух чашек чая стояли блюдце с нарезанным лимоном, сахарница и даже вазочка с какими-то мелкими печенюшками. Выставив все это на стол, Светлана Семеновна не стала уносить поднос, просто отложив его в сторону.
– Сахар сам клади, Сергей, – распоряжение начальницы вывел меня из ступора. Впрочем, не до конца. Я всыпал в чашку две ложки сахара, прежде чем вспомнил, что пью чай несладким. Мрачно улыбаясь, я положил туда же еще и лимон, чего не делал никогда. Все когда-то бывает в первый раз, верно?
– Что ты узнал? – поторопила меня Светлана Семеновна через пару минут.
– Скорее всего, профессор Вишневский не шарлатан.
– Скорее всего?
– Ну, стопроцентную гарантию я, конечно, дать не могу. – Я пожал плечами. – Но тогда он должен быть невероятно ловким фокусником. Да и дети тоже.
– Расскажи поподробней, пожалуйста.
«Пожалуйста» – это новое слово в лексиконе нашего Главного редактора, насколько мне помнится. Но сегодня все необычно, так стоит ли удивляться? Я достаточно подробно рассказал о своем визите в школу.
– Не понимаю, – задумчиво покачала головой Светлана Семеновна, когда я закончил.
– Чего не понимаете? – спросил я, хотя знал ответ на свой вопрос.
– Почему ты в таком случае не хочешь писать статью.
Я вздохнул.
– Светлана Семеновна, вероятней всего, люди действительно могут летать. Вернее, их можно научить.
– Так. – Она коротко кивнула. – Продолжай.
– И этот метод… Заставить детей поверить, что это возможно…
– Замечательная идея, на мой взгляд.
– Не спорю. А знаете, что в нем наиболее замечательное?
– Полагаю, ты меня сейчас просветишь. – Светлана Семеновна склонила голову набок.
– Точно. Просветю… просвещу. – Я энергично закивал. – Этот метод универсален. Что еще обнаружится среди скрытых способностей человека? Телекинез? Телепатия? Черт знает что еще, чему еще и названия не придумали?
– И… что из этого следует?
Она действительно недоумевала. Что ж, я и не рассчитывал на понимание. Но все же постарался разъяснить.
– И вы, и профессор сказали примерно одинаковую фразу. «Как изменится наша жизнь». А ведь имели в виду только способность человека летать.
– Тебе это не нравится?
– Светлана Семеновна, – я говорил очень тихо. – Не жизнь изменится. Не жизнь. Мы. Мы не просто изменимся, мы станем другими.
– Это ведь все слова, Сергей. Меняется жизнь, и мы меняемся вместе с ней. Не так ли?
– Нет! – Я затряс головой. – Не так. Совсем не так. Те наши косматые предки, которые, обмотавшись звериной шкурой кидались дубинками в мамонтов – они ведь ничем не отличаются от нас. Понимаете? Изменились прически, шкуры стали более элегантными, а дубинки летят гораздо дальше – и все! Мы – те же. И пусть через сто или тысячу лет мы полетим к центру галактики, это будем мы. Люди.
– А если без изменений внутри себя мы не сможем полететь к центру галактики? – с легкой насмешкой спросила Светлана Семеновна.
– Тогда не надо, – просто ответил я.
– Интересная позиция. Никогда не думала, что ты ретроград.
– Почему ретроград? – Я всплеснул руками. – Пусть машины ездят быстрее, самолеты летают дальше, а компьютеры совершенствуются. Пусть изобретаются новые машины, пусть исчезает ручной труд. – Меня слегка покоробило от водопада штампов, льющихся из меня, но что делать? Иногда штампами проще всего выразить свои мысли. – Я хочу, чтобы люди жили лучше, честное слово, хочу. Но именно люди, а не существа, когда-то бывшие людьми.
– Сергей… – Главная покачала головой. – Какие-то у тебя характеристики все… количественные. Тебе не кажется, что пришла пора качественных изменений?
– Не знаю, – честно ответил я. – Но мне бы этого не хотелось.
– Что зависит от твоего желания?
– Ничего. – Я вздохнул. – Я все понимаю. Вы поручите статью другому журналисту, или другой журнал оповестит об этой сенсации весь мир… Но я в этом участвовать не буду.
Светлана Семеновна встала и подошла к окну.
– Что же тебя все-таки так пугает, Сергей? – спросила она, не глядя на меня. – Я правда хочу понять. Люди ведь просто станут лучше.
– Лучше? – я невесело засмеялся. – Скажите, вы и в самом деле так думаете? Новые возможности – да, но лучше… Если человеку в задницу – простите меня, пожалуйста, – вмонтировать пулемет, он от этого станет лучше?
– По крайней мере, более защищенным. – Главная улыбнулась. – Но почему ты так… Почему все переводить на оружие?
– Светлана Семеновна! – я подпустил в свой голос немного патетики. – А на что еще переводить? Сможете ли вы привести хоть один пример достижения человека – в любой области науки, – которое он не использовал бы в агрессивных целях?
– Ну, положим, все же смогу, – Главная улыбнулась. – Но твою мысль я понимаю. Но скажи, Сергей, разве это человеческое качество тебе импонирует?
Я фыркнул, едва не расплескав чай.
– Конечно, нет.
– Тогда почему же ты не хочешь, чтобы люди изменились?
Сделав глоток кисло-сладкой жидкости из изящной фарфоровой чашки, я с шумом вздохнул. Разговор начал напоминать какой-то схоластический диспут. Сейчас мы дойдем до того, что докажем небытие бытия и разойдемся, довольные друг другом.
Повторять то, что я уже сказал, не хотелось. Я молчал достаточно долго. Затем встал и пошел к двери, хотя это было и невежливо.
– Сергей! – услышал я оклик. – Ответь, пожалуйста.
Остановившись у самой двери, я обернулся.
– Это будем уже не мы, понимаете? Мы – люди – просто перестанем существовать. Как вид. Возникнут совершенно другие существа, которые будут иметь с людьми весьма мало общего.
Я продолжал стоять, держась за дверную ручку и ждал. Ожидание продлилось минуты три. Но куда мне торопиться?
– Ты не прав, Сергей, – Светлана Семеновна покачала головой. – Я тебя понимаю, но ты не прав.
Спорить я не стал.
– Может быть. Даже скорее всего. Но статью писать не буду. Уволите? – равнодушным тоном спросил я.
Несмотря на браваду, само собой, я ожидал отрицательного ответа. Мне, черт возьми, нравится здесь работать.
