— Оно! — мысленно воскликнул Пес и искоса поглядел на Человека, гадая, что тот чувствует; ведь для него это место, несомненно, значило гораздо больше, нежели для остальных,— Я рад, что мы нашли его,— продолжал Пес, обращаясь напрямую к Человеку, и Человек уловил оттенки его мысли: искренность Пса, близость и чисто собачью преданность.
— Теперь-то мы узнаем,— заявил Паук, и все без слов догадались, что он имел в виду: «Узнаем, отличались ли здешние люди от всех других или были ничуть не лучше прочих».
— Они были мутантами,— сказал Шар,— по крайней мере, так предполагалось.
Человек молча смотрел на деревню.
— Если бы мы специально пытались отыскать ее, у нас ничего бы не вышло,— заметил Пес.
— Времени мало,— напомнил Паук,— а дел в избытке.
— Достаточно того, что мы знаем наверняка: оно существует,— проговорил Шар.— Передадим координаты, а там пускай присылают специалистов.
— Случайно,— пробормотал Человек, судя по всему ошеломленный открытием,— мы натолкнулись на него совершенно случайно.
Паук издал неопределенный звук, похожий на фырканье, и Человек замолчал.
— Тут никого нет,— сказал Шар,— Они опять сбежали.
— Или деградировали,— прибавил Паук,— Притаились небось в укромном уголке и таращатся на нас, не соображая, что происходит. Если мы найдем их, наверняка окажется, что они напичканы всякими небылицами и глупыми предрассудками.
— Не уверен,— возразил Пес.
— У нас мало времени,— повторил Паук.
— Нам вообще нечего тут делать,— решительно произнес Шар,— Нас посылали не за этим, так что пошли отсюда.
— Раз мы здесь,— сказал Пес,— будет некрасиво просто взять и уйти.
— Тогда за работу,— буркнул Паук,— Давайте разгрузим корабль.
— Если вы не против,— сказал Человек,— я хотел бы побродить по окрестностям. Пройдусь погляжу, что и как.
— Я с тобой,— вызвался Пес.
— Спасибо,— отозвался Человек,— но в том нет никакой необходимости.
Товарищи отпустили его. С вершины холма они наблюдали за тем, как он спустился по склону и направился к таинственным зданиям, а потом принялись за активацию роботов. Когда на закате они вернулись на холм, Человек поджидал их: он сидел на гребне и смотрел на деревню. Он не стал спрашивать о том, что им удалось отыскать. Казалось, ему все известно и так, хотя он всего лишь прошелся по деревне и никуда не ездил.
— Странно,— проговорил Пес,— Ни намека на что-либо необычное, ни единого свидетельства прогресса. Скорее, они регрессировали. Ровным счетом ничего оригинального.
— Я видел машины,— сказал Человек,— домашние приспособления, бытовая техника.
— Больше ничего и нет,— откликнулся Паук.
— Людей тоже нет,— добавил Шар.— Ни следа сколько-ни– будь разумной жизни.
— Специалистам, когда они прилетят, может повезти больше нашего,—заметил Пес.
— Сомневаюсь,— бросил Паук.
Человек отвел взгляд от поселения и посмотрел на товарищей. Пес как будто извинялся, что находки, пустяковые сами по себе, не сулили ничего утешительного. Да, Пес и впрямь извинялся, потому что в его сознании сохранилась некая толика былой верности человеку. Беспрекословное послушание и всепрощающая любовь остались в далеком прошлом, однако у собак из поколения в поколение передавалась привязанность к существам, перед которыми преклонялись их предки. Паук, похоже, был доволен — доволен тем, что не обнаружил каких– либо следов человеческого величия, что теперь на человечестве можно поставить крест и загнать людей туда, откуда они будут с замиранием сердца следить за возвышением пауков и прочих разумных тварей. Шару же, очевидно, было все равно. Он парил в воздухе рядом с головой Пса и всем своим видом выказывал равнодушие к участи человечества. Его заботило только одно: чтобы выполнялись намеченные планы, достигались поставленные цели, а развитие шло по нарастающей. Вне сомнения, он уже стер из памяти эту деревню и сведения о людях– мутантах, наверняка перестал считать их фактором, способным повлиять на прогресс.
— Пожалуй, я задержусь здесь,— сказал Человек,— если вы, конечно, не возражаете.
— Не возражаем,— отозвался Шар.
— Темнеет,— предостерег Паук.
— Скоро появятся звезды,— проговорил Человек,— может статься, даже луна. Вы не заметили, у планеты есть луна?
— Не заметили,— ответил за троих Паук.
— Пора готовиться к отлету,— сказал Пес,— Я позову тебя, когда мы соберемся улетать.
На западе еще догорал закат, а небосвод уже усыпали звезды. Сперва проступили самые яркие, за ними те, что потускнее, и, наконец, в небе засверкали мириады огней. Луны, к сожалению, не было, а если она и была, то предпочитала не показываться.
Сумерки принесли с собой прохладу. Человек набрал деревяшек — обломившихся сучьев, сухого кустарника и кусков, которые выглядели так, словно их когда-то обрабатывали,— и развел костер. Тот получился небольшим, но вполне достаточным, чтобы разогнать мрак; Человек подсел поближе к огню, ища не столько тепла, сколько дружеского участия. Он сидел у костра и глядел на деревню. Что-то не так, твердил он себе, величие человеческой расы не могло исчезнуть бесследно. Ему было грустно, он страдал от одиночества, навеянного пребыванием на чужой планете, под незнакомыми созвездиями, а еще тем, что надежда, манившая в неизведанную даль, оказалась призрачной, упования рассыпались в прах: его сородичи так и не сумели подняться над собой. Машинники на задворках империи, основанной не людьми, а Псами, Пауками, Шарами и прочими созданиями, которых поистине невозможно описать! Но ведь человечество славилось не одними машинами! Оно шло к своей судьбе, а машины просто помогали перекинуть мост к тому времени, когда эта судьба станет доступной восприятию. Да, в борьбе за выживание машины были, можно сказать, необходимы, но суть-то не в них; вовсе не они — конечная цель развития, идеал, к которому стремились люди.
Пес возник из темноты, уселся рядом с Человеком и тоже стал смотреть на деревню, кипение жизни в которой затихло в незапамятные времена. Блики пламени отражались на его лоснящейся шкуре, он был прекрасен, и в нем по-прежнему ощущалась некая первобытная, унаследованная от предков дикость. В конце концов он нарушил тишину, нависшую над миром и как бы проникшую в его естество.
— Хорошо,— сказал он.— Я редко развожу огонь.
— Огонь был первым шагом,— отозвался Человек,— первой ступенькой. Он для меня как символ.
— У нас, псов, свои символы. Они есть даже у пауков. А вот Шар не знает, что это такое.
