– Катя! – он остановился, задыхаясь. – Да постой же ты! Косынка на мгновение замерла, а затем быстро двинулась навстречу.
– Я зову, зову! – Егор облегченно вздохнул. – Ты не слышишь, что ли?
Катя не откликнулась, приближаясь странной прыгающей походкой. Все ускоряя бег, она с поразительной легкостью преодолевала огромные валуны. Егору вдруг стало неуютно.
– Э! Ты чего? – он невольно попятился и, оступившись на скользком камне, с размаху сел в лужу. Почва под рукой зыбко подалась. Что-то холодное и бородавчатое рванулось прочь, напоследок чувствительно цапнув за палец. Егор вскрикнул, но не от боли, ему вдруг стало ясно, почему движения Кати казались такими странными. Рост, вот в чем дело. Косынка девушки колыхалась на трехметровой высоте, венчая тощее, как жердь, суставчатое тело, размашисто работающее голенастыми конечностями.
Егор отчаянно забился в луже, пытаясь выбраться – совсем как те скользкие твари, которых он храбро топтал по дороге. И тут что-то мягко обхватило его за шею и с силой вырвало из воды. Он панически заверещал, отбиваясь, но его уже затянули в расщелину. Ловкое и проворное существо тяжело навалилось сверху, затыкая рот и не давая дышать.
– Тихо ты! – прошептал вдруг в самое ухо Катин голос. – Не трепыхайся, а то учует!
Егор испуганно затаил дыхание, слушая, как снаружи катится с деревянным стуком нечто дребезжащее, расхлябанное, сипло повизгивающее, словно несмазанная телега, груженная дровами. У самой расщелины стук оборвался. Егора обдало жаром, мучительно захотелось вскочить, заорать во все горло, убежать прочь от этой твари, с этого болота, с этой планеты – домой!
Что-то вдруг громко щелкнуло совсем рядом, а затем «телега», громыхая дровами, покатилась дальше.
– Фу, ушел, – Катя отвалилась к стене расщелины, давая Егору возможность глотнуть воздуха. Несколько мгновений он беззвучно открывал и закрывал рот, прежде чем сумел едва слышно просипеть:
– Это кто?
– Богомол, кто еще… – Катя досадливо перекинула за спину мокрую распустившуюся косу.
– А почему в косынке?
– Да поздно я его заметила! Целый клок волос вырвал! Хорошо, что не вместе с головой… – она отпихнула Егора и, подобравшись к краю расщелины, осторожно выглянула наружу. – Тупая скотина, но как пристанет – не отвяжешься! Идем скорее, пока его нет!
– Куда идти-то? – Егор с трудом сел, брезгливо отряхивая с себя давленую многоногую мелочь. – Дорога к лагерю отрезана.
Катя обернулась и внимательно на него посмотрела.
– Я в лагерь и не собираюсь.
– А куда? – Егор растерянно ворочался в жиже, натекшей с комбинезона.
– На заправку, – сказала Катя. – К своим…
Покидая станцию «Мир», красный командир Яшка Косенков предусмотрел решительно все, кроме невесомости. Едва паровозы мягко отстыковались от шлюзовых люков, станцию огласили истошные вопли красноармейцев. Нелепо дрыгая руками и ногами, они самозабвенно предались броуновскому движению, в которое были вовлечены также несколько ящиков с патронами, пулемет, винтовки, игральные карты, пахучие сгустки явно пищевого происхождения и прочая неподдающаяся учету мелочь.
– Падаем, братцы! – истерически визжал кто-то.
– Маманя! Так твою и растак!
– Иже еси на небеси, да святится имя твое, да приидет царствие твое…
– Спокойствие, господа! – кричал Джеймс, больше всего боявшийся, что красноармейцы в панике откроют пальбу. – Это есть нормальный режим полета!
– Это есть наш последний и решительный бой! – нестройно подхватили красноармейцы.
– Прощайте, товарищи! – басил командир отделения Прокопенко, сплевывая желудочный сок. – Погибаем за революцию!
– Да погодите вы погибать! – нетерпеливо ворчал Джеймс, с трудом уворачиваясь от Миколки, нарезающего стремительные диагонали в обнимку с пулеметом. – Хватайтесь за что-нибудь и держитесь! Да не за маузер хватайтесь, мистер Прокопенко! Зачем вы такой болван?!
Красноармейцы принялись хвататься друг за друга, сплетаясь в прощальном объятии, и наконец слиплись в большой шевелящийся ком, который Джеймсу удалось отбуксировать к люку и мало-помалу впихнуть в тесный отсек модуля «Природа». Только Миколка с пулеметом одиноко летал от стены к стене в узком проходе между ящиками, которые, к счастью, были закреплены. Джеймс храбро бросился ему наперерез и мощным толчком скорректировал Миколкину траекторию так, что тот влетел прямо в люк и застрял в толще красноармейцев.
– Неплохой клапштос! – похвалил себя Джеймс. – Все в порядке, господа! – крикнул он в люк. – Невесомость требует немножко привыкнуть! Сила тяжести вернется, когда паровозы пристыкуются взад!
– Самого бы тебя в зад, контра! – хором простонал модуль «Природа».
Джеймс пожелал бойцам скорейшего выздоровления и принялся за уборку. К счастью, бортовой пылесос не постигла общая судьба всей аппаратуры станции, и скоро в проходе между ящиками можно было двигаться без опасения вляпаться в неаппетитные комья или случайно проглотить пуговицу.
Когда уборка подходила к концу, из люка «Природы» высунулась перепачканная голова и хмуро попросила:
– Слышь, Купер! Давай-ка сюда свою трубу. Тут тоже прибраться надо, а то командира во все дыры несет…
Несколько часов спустя новый экипаж станции «Мир» понемногу угомонился и заснул, пришвартованный стараниями Джеймса Купера к скобам, поручням и другим надежным причальным приспособлениям. Никто из красноармейцев и не заметил, что во время уборки исчезло все их оружие, включая Миколкин пулемет, и даже деревянная кобура командира отделения Прокопенко была пуста.
Слушая, как всхлипывают во сне измученные бойцы, Купер бесшумно покинул модуль «Природа» и заботливо прикрыл за собой люк.
Дальнейшие его действия немало удивили бы Якова Филимоновича Косенкова, если бы тот вдруг вернулся на станцию в это тяжелое для Красной Армии время. Но Косенков был далеко и не мог видеть, как вальяжный неповоротливый американец вдруг с поразительной ловкостью принялся ворочать ящики и в несколько минут расчистил проход к умолкнувшей еще на земной орбите бортовой радиостанции. Пальцы космонавта торопливо пробежались по клавишам, шкалы и лампочки на панели ожили, из динамика послышались космические шорохи. Джеймс поднес к губам микрофон и, еще раз оглянувшись на люк, негромко произнес:
– May day! May day! Всем, кто меня слышит…
– Ты с ума сошла! – возмущался Егор, едва поспевая за Катей, ловко прыгающей с камня на камень. – Зачем тебе белые понадобились? Ты же на Красный Гигант хотела, к отцу!
