— Он не мог прекратить строить своих монстров…
— Приблизительно так, выражаясь рационально.
— Как далеко он продвинулся?
— Думаю, дальше, чем кто-либо мог себе даже представить, и, вероятно, это являлось еще одной причиной того, что Франс так скрытничал в отношении своей работы в «Солифоне». Он боялся, что его программа попадет в неправильные руки. Боялся даже того, что программа вступит в контакт с Интернетом и объединится с ним. Он назвал ее «Август», в честь сына.
— А где она сейчас?
— Он никогда шагу не ступал, не имея ее при себе. Наверное, когда его застрелили, она находилась у него возле кровати. Но самое ужасное, что полиция утверждает, будто там не было никакого компьютера.
— Я его тоже не видел. Правда, я был, в общем-то, сосредоточен на другом…
— Это наверняка было жутко.
— Возможно, вы знаете, что я еще видел преступника, — продолжил Микаэль. — Он нес на спине большой рюкзак.
— Звучит нехорошо… Если немного повезет, окажется, что компьютер всплыл где-нибудь в доме. Я разговаривала с полицией, только очень коротко, и у меня сложилось впечатление, что они пока еще не владеют ситуацией.
— Будем надеяться на лучшее. Вы имеете представление о том, кто похитил у него технологию в первый раз?
— Да, имею.
— Меня это очень интересует.
— Понимаю. Но самое печальное для меня в этой истории то, что я отчасти несу личную ответственность за заварившуюся кашу. Знаете, Франс работал на износ, и я волновалась, что он просто сломается. Он как раз тогда утратил право опеки над Августом…
— Когда это было?
— Два года назад, Франс бродил вокруг, как тень, и винил самого себя. Тем не менее бросить научную деятельность он не мог. Он набросился на работу так, будто кроме нее у него в жизни ничего не осталось, и поэтому я организовала ему нескольких ассистентов, чтобы они его немного разгрузили. Я выделила своих лучших студентов, хотя, конечно, знала, что они не святые. Однако они были амбициозны, талантливы и буквально боготворили Бальдера, и все казалось обнадеживающим. Но потом…
— Его обокрали.
— Он получил доказательство черным по белому, когда в августе прошлого года в американское патентное бюро поступила заявка на патент от «TrueGames». Там были скопированы и записаны все уникальные части его технологии, и поначалу ребята, разумеется, подозревали, что их компьютеры хакнули. Сама я сразу отнеслась к этому скептически. Я ведь знала, на каком высоком уровне Бальдер все зашифровывал. Но поскольку любые другие объяснения казались невозможными, это стало отправной точкой, и какое-то время в хакерское вторжение, пожалуй, верил даже Франс. Но это, конечно, были глупости.
— Что вы говорите? — взволнованно воскликнул Микаэль. — Ведь вторжение в компьютеры подтвердили эксперты.
— Подтвердил какой-то идиот из Радиотехнического центра, которому хотелось показать свою значительность. Для Франса же это был лишь способ защитить своих парней, хотя боюсь, что на самом деле не только это. Я подозреваю, что ему к тому же хотелось поиграть в детектива. Как он мог быть так глуп! Понимаете…
Фарах поглубже вдохнула.
— Да? — произнес Микаэль.
— Недели две назад я обо всем узнала. Франс с маленьким Августом ужинали у меня, и я сразу почувствовала, что Франс хочет поделиться чем-то важным. Это прямо висело в воздухе, и уже после первых бокалов он попросил меня убрать мобильный телефон и говорить шепотом. Должна признаться, что поначалу я в основном возмущалась. Он снова завел песню о гениальном молодом хакере…
— О гениальном хакере? — уточнил Микаэль, стараясь, чтобы голос его звучал бесстрастно.
— О некоей девице. Он говорил о ней так много, что буквально просверлил мне в голове дырку. Не стану вас этим утомлять, но речь идет о девице, которая откуда ни возьмись появилась у него на лекции и болтала там о понятии сингулярности.
— Каким образом?
Фарах погрузилась в свои мысли.
— Ну… собственно говоря, это не имеет никакого отношения к делу, — ответила она наконец. — Но понятие «технологическая сингулярность» заимствовано из гравитационной сингулярности.
— А что это такое?
— Как я обычно говорю, сердце тьмы — то, что находится в глубине черных дыр и является конечной станцией всех наших познаний о Вселенной. Возможно, оттуда даже есть выходы в другие миры и эпохи. Многие рассматривают сингулярность как нечто совершенно иррациональное и полагают, что она обязательно должна быть защищена горизонтом событий. А эта девица искала квантово-механический подход и утверждала, что вполне могут существовать голые сингулярности, без горизонтов событий… В общем, позвольте мне в это не углубляться. Однако она произвела на Франса большое впечатление, и он начал ей открываться, что, пожалуй, можно понять. Франсу редко доводилось встречать таких суперфанатов, с которыми он мог разговаривать на своем уровне; а поняв, что девушка является еще и хакером, Бальдер попросил ее исследовать их компьютеры. Все оборудование стояло тогда дома у одного из ассистентов, у парня по имени Линус Брандель.
Микаэль снова решил не рассказывать того, что ему известно.
— Линус Брандель, — лишь повторил он.
— Точно, — продолжила Фарах. — Девушка пришла к нему и выставила его из дому. Затем спокойно занялась компьютерами. Она не обнаружила абсолютно никаких признаков вторжения, но не удовольствовалась этим. У нее имелся список ассистентов Франса, и с компьютера Линуса она всех их хакнула и довольно быстро установила, что один из них продал его именно «Солифону».
— Кто?
— Франс не хотел рассказывать, как я на него ни давила. Но девушка явно позвонила ему прямо из квартиры Линуса. Франс тогда находился в Сан-Франциско… Можете себе представить: предан своими же! Я ожидала, что он сразу заявит на парня, лишит его чести и достоинства и устроит ему «красивую жизнь». Но у него возникла другая идея. Он попросил девушку сделать вид, будто действительно произошло вторжение.
— Зачем?
— Он не хотел, чтобы уничтожили какие-нибудь следы или доказательства. Ему хотелось подробнее разобраться в происшедшем, и, пожалуй, это можно понять, невзирая ни на что. Если одно из ведущих мировых предприятий по созданию программного обеспечения похитило и продало его технологию, это, конечно, серьезнее, чем если просто какой-то аморальный студент-говнюк действовал у него за спиною. «Солифон» ведь не только один из самых уважаемых исследовательских концернов США. К тому же люди оттуда год за годом пытались уговорить Франса поработать у них. «Эти подлецы обхаживали меня — и одновременно обкрадывали», — прошипел он.
