Подойдя поближе, Тарл с разинутым ртом на эту вещь уставился. Одежда в магазине была в основном довольно тусклая и невзрачная, хотя в одном углу стоял весьма занятный манекен, облаченный в некоторые из нарядов, предпочитаемых монашками Святой сестринской общины Плотского просвещения, наряды эти, похоже, состояли не столько из тончайшего черного шелка, сколько из оставленных в нужных местах дырок. Однако главный предмет на витрине просто глаза колол. Это была одна из ряс, которые носили Гедонисты Седьмого дня, ярко-оранжевый балахон с характерными салатными завитками, и Тарл нашел его просто умопомрачительным. Подобный предмет одежды никоим образом не предполагал, что его носитель обладает скромностью, целомудрием или любой другой традиционной добродетелью среднего религиозного братства. Зато он очень даже предполагал, что его носитель страшно любит веселиться, причем очень шумно и очень долго.
- Ты только глянь, - благоговейным тоном прошептал он Марвуду, когда тот встал рядом с ним.
- Гм. Не кислая ерундовина.
- Хочу такую.
- Ты что, офонарел? Знаешь, сколько это стоит?
Тарл перевел внимание на скромный ценник и чуть язык от удивления не проглотил.
- Клят! - выругался он затем. - Да вся эта лавка столько не стоит! - Он еще раз недоверчиво осмотрел потрясающей расцветки наряд и заметил крошечного зеленого алаксля, искусно вышитого на левом нагрудном кармане, фирменный знак дизайна Христиана Сердитого*.
* Христиан Сердитый был талантливым, но очень несдержанным модельером из Илекс: благодаря которому появилось то, что ныне известно как "христианская наружность" - нечто среднее между злобной гримасой и дурацкой ужимкой.
Друзья потащились дальше мимо уличных лотков и баров на открытом воздухе, в которых, несмотря на позднее время и северный морозец, толпы шумных, смеющихся людей собирались, чтобы попить пивка и обменяться слухами. Едкий запах дыма от пылающих факелов смешивался с чарующим ароматом жарящихся кебабов и шашлыков. Они ненадолго остановились у одного из лотков, чтобы купить себе пару дукакисов, маленьких сочных кебабчиков из козлятины, завернутых в мягкую хлебную лепешку, после чего облокотились о стойку бара на открытом воздухе под названием "Зашибись" выпить по стаканчику пива и спросить дорогу. Марвуда тоже несколько удивили те враждебные взгляды, которыми было встречено упоминание об Университете, зато Тарл, кому всю жизнь приходилось подобных взглядов удостаиваться, ровным счетом ничего об этом не подумал.
Пиво, оркский напиток под названием "старые органы", чудесно легло им на грудь, и друзья решили, что в студенческом квартале, найдя постоялый двор, они первым делом продегустируют там пиво, а уж потом комнаты снимут. Затем они пошли по указанной барменом боковой улочке, и вскоре она вывела их к реке. Дальше через темные воды Пряшки был переброшен пологий пешеходный мостик. Они перебрались на другую сторону, а там Тарл вдруг замер. Марвуду показалось, что он зачем-то воздух нюхает.
- Ты что? - поинтересовался он.
- Просто вибрации проверяю, - ответил Тарл и одарил бывшего киллера широкой ухмылкой. - Хорошие кабаки особую ауру создают. Они почти что к тебе взывают. Вот я и... - Тут он осекся и задумчиво склонил голову набок. - Ага, вот тут, по-моему, что-то такое есть. Идем.
Земля от реки круто шла вверх, и темные безмолвные здания, что заполняли склон, угрожающе нависали над двумя друзьями. Окаймленная деревьями дорога тянулась вдоль берега, а боковая улочка убегала от нее вверх по холму, теряясь между строений, но Тарл повел Марвуда к узкому проулку, что уходил от набережной под углом, змеясь меж двух темных домов с закрытыми ставнями, а у подножия холма превращался в крутую лестницу. Пока они по нем поднимались, стук их шагов зловеще отражался от каменных стен. Кошки оглушительно шипели друг на друга за ветхими деревянными воротами, пока они проходили мимо, а когда Марвуд случайно пнул лежащую на земле бутылку, то шума, с которым она отлетела, оказалось вполне достаточно, чтобы весь город разбудить. Через две с лишним согни ступенек проулок вышел на горизонталь, огибая какое-то круглое здание, которое вполне могло быть небольшим храмом, а затем влился в темную улицу, освещенную единственным факелом, закрепленным на левой ее стороне метрах в тридцати от путников. Марвуд нерешительно остановился, но Тарл без малейших колебаний повернул направо и уверенно зашагал дальше по улице, так что бывшему киллеру оставалось только за ним последовать.
Все окрестные здания были темными и безмолвными, однако где-то на отдалении слышался гул голосов. В нескольких метрах за факелом еще одна улица ответвлялась вправо, и стоило им туда повернуть, как стало ясно, что шум доносится от ярко освещенной таверны метрах в пятидесяти оттуда. Тарл радостно ухмыльнулся.
- То, что доктор прописал, - сказал он. - Идем.
Снаружи таверны, как ни странно, никакой вывески не болталось, однако на дверь была прибита грубо размалеванная доска, из которой следовало, что им предлагается войти в клуб некой Интоксик Катьи под названием "Добрый самогон". Стоило друзьям открыть дверь, как наружу полился мощный поток света, звука и тепла, а затем их поглотило бурное море смеющихся и орущих гуляк.
Таверна представляла собой один просторный зал с широкой стойкой по всей длине задней стены. С одного боку тянулась дорожка для метания копий, а в другой боковой стене имелся здоровенный каменный очаг, в котором вовсю ревел огонь. Тут и там попадались столы и стулья, но их, похоже, использовали только затем, чтобы ставить туда выпивку (столы) или самим туда вставать (столы и стулья). Марвуд сделал вдох и мигом уловил характерный аромат эльфийской травки. Он радостно ухмыльнулся. Заведение казалось просто идеальным.
Затем справа донесся очень нестройный, но вполне узнаваемый шум. Между очагом и одним концом стойки располагалось старое раздолбанное пианино, и кто-то с энтузиазмом по нему барабанил, причем настолько не в тему, что эта, так сказать, музыка запросто могла бы с Тарлом в один из его менее мелодичных дней гармонировать.
Двое друзей пробрались сквозь толпу к стойке и заказали себе по кружке "старых органов". Когда бармен потрусил налить им выпивку, Тарл вдруг сообразил, что это кентавр. Не веря своим глазам, он уставился ему вслед. До этого Тарлу лишь раз доводилось видеть представителя этой редкой, застенчивой расы, которая в основном населяла восточные равнины за Ередическими горами. Тут он понял, что компания по соседству посмеивается над его растерянностью. Там были три парня и две девушки. По их возрасту Тарл догадался, что они студенты.
