— Да уж, нам только войны сейчас не хватало.
— Это верно, но никто не знает, что у них на уме. А вы уже думали о том, что будете есть, когда запасы еды на лодке закончатся?
— Думали, а как же. Во-первых, это рыба. Попробуем сетями половить. Во-вторых, это водоросли. На мелководье их тьма-тьмущая. В-третьих, гипотетически, мы думаем высадиться на берег, где это возможно и попробовать поискать припасы. На том же Шпицбергене. А вы сами-то, как думаете дальше жить?
— А мы же начали режим максимальной экономии. У нас все просто, мы рассчитали время на которое нам хватит кислорода, разделили продукты питания на этот срок. А потом…, а потом будем садиться. — Голос Кружалина стал тише, наверное, по вине ослабевающего сигнала.
— Удачи, и спасибо за информацию. — Поблагодарил Татарчук космонавта.
Ответ не последовал.
«Пересвет» сменил изначальный маршрут и двинулся на север к острову Шпицберген. Татарчук не воспринял серьезно предупреждение Игоря, о том, что американская субмарина захочет единолично завладеть хранилищем семян, но посчитал, что если такое хранилище действительно существует, то цены его содержимому в новом мире точно не будет.
Гренландское море изобиловало айсбергами. Глубина его позволяла идти под водой, не опасаясь зацепить льдину на полном ходу. До западной оконечности архипелага Шпицберген дошли за трое суток. К тому времени у них уже были координаты Хранилища Судного Дня. Уникальное сооружение, находящееся внутри скалы на глубину ста двадцати метров, находилось неподалеку от столицы архипелага, поселка Лонгйир.
Чтобы снова не попасть в ту же ситуацию, что и у берегов Норвегии, вахтенным отправили офицера капитан-лейтенанта Виктора Гренца. Дело в том, что поселок находился почти в самом конце фьорда, поэтому опасность надо было заметить вовремя, чтобы успеть развернуться. Терехин по собственной инициативе составил компанию Гренцу.
Показались скалистые берега архипелага и широкий проход между ними. Вода, хоть и казалась темной, но на грязь не походила совсем. Белые бурунчики, разбегавшиеся по сторонам от корпуса лодки только подтверждали это. Берег приближался, но вода, с виду, оставалась без изменений.
— Из космоса было видно, что ветра здесь почти не было. — Сказал Терехин. — Думаю, что опасаться стоит только мелей, которые могут быть во фьорде.
— Честно говоря, Виктор, мне уже не терпится ступить на нормальную твердую землю. Будь это хоть Шпицберген, хоть Новая земля. Хочется быстрее закончить этот поход и остановиться.
— Здесь очень суровый климат. Полгода день, полгода ночь, морозы сильные и ветра.
— Все равно. Ты можешь посчитать меня параноиком, но у меня появился страх, что земли, в смысле — суши, больше нет, и нам придется до конца дней своих скитаться по океанам. Смотрю я на эти скалистые берега и чувствую, как страх уходит.
— Я считаю, что надо попробовать добраться до Мурманска. Если невозможно будет подойти к берегу, то придется селиться на подобных островах. Поближе к Северному полюсу.
Лодка вошла в створ между двух скалистых берегов. Прямо по курсу находилась выступающая из воды скалистая гряда, почти перегораживающая проход во фьорд. Только справа имелся небольшой проток. Лодка замедлила ход и из шлюзового люка вскоре показалась голова Татарчука вооруженная биноклем.
— Пройдем? — Спросил командир, махнув в сторону узкого перешейка.
— Не можем знать, товарищ капитан, мерить надо? — Ответил Терехин.
— Пройдем. — Уверенно ответил командир. — До нас уже прошли.
— Как это? — Терехин не понял, к чему клонит Татарчук.
— Кажется, американцы опередили нас. И если только у нас правильные координаты этого хранилища, то они должны быть уже там.
— Откуда известно?
— Оттуда! — Татарчук ткнул пальцем в низкое темное небо.
Терехин и Гренц рефлекторно посмотрели в направлении указанном пальцем.
— Из космоса. — Пояснил командир. — Они наши глаза и уши. Хорошо, что их Джейн не понимает по-русски. Наш визит будет для американцев сюрпризом.
— Не дольше, чем их акустики засекут нас.
— Предлагаю создать разведгруппу и высадиться на берег, не заходя во фьорд. Как думаешь, капитан? — Татарчук обратился за поддержкой к Терехину.
— А что, логично. Можно будет скрытно понаблюдать, что там американцы задумали.
— Возглавишь? — Спросил Татарчук.
Виктор Терехин понял, что попал в положение, когда инициатива нанимает инициатора.
— Возглавлю.
Группа из пяти матросов и двух офицеров, вооруженных автоматами и возглавляемая Терехиным высадилась на берег. Им пришлось одеть на себя по двойному комплекту одежды, иначе можно было окоченеть под суровым северным ветром. Температура едва держалась на отметке пяти градусов выше ноля.
Став на землю, стало видно, что вся она была скрыта водой еще совсем недавно. Кругом находились следы морской флоры и фауны. На крутых скалистых склонах остались только крупные камни, которые не смогло сдвинуть течением. Зато ближе к кромке воды имелись косы из гальки и щебня, принесенные уходящей водой.
Вода сошла не вся. Где-то зажатая между гор, она образовала озера. Где-то это были лужи и небольшие ручейки. В одной из луж, размером десять на десять метров обнаружилась рыба. Разведгруппа не смогла пройти мимо такого подарка природы. Три рыбешки, по полкило каждая были выловлены и разделаны. Их решено было оставить на месте, предоставив ветру немного подсушить их, и забрать на обратном пути. Терехин сделал из этой находки важное открытие — даже на голых скалах, какие из себя представлял Шпицберген, можно найти источники пропитания.
Группа прошла мимо того места где находился российский поселок шахтеров Баренцбург. От поселка почти ничего не осталось. Фундаментные плиты, плиты которыми были выложены дороги, и немного осталось от пристани. Группа Терехина не стала осматривать развалины подробно. До Лонгйира, рядом с которым находилось хранилище, было еще два дневных перехода.
Каменистые осыпи, реки и ручьи, затрудняли продвижение. Низкое небо, разрождавшееся время от времени сильной грозой, только усугубляли трудности. От дождя прятались в непромокаемых палатках, используя это время для перекусов. К концу вторых суток вышли к окрестностям Лонгйира. С вершины холма открывался вид на бухту, в которой стояла американская субмарина.
Поселок смыло в море, как и Баренцбург. Скелеты некоторых зданий, затянутые каменистыми селями едва проглядывали местами. В стороне от поселка, на берегу суетились несколько человек. Терехин навел бинокль на них. Это были военные. Матросы с американской субмарины готовились куда-то идти. У каждого солдата за плечами был рюкзак, некоторые держали в руках носилки.
