— Что же это за будущее такое?
— Думаю, это предстоит решать нам.
С ростом популярности Эллиса росло и давление на ИСВ, а Пол требовал от него выступлений едва ли не на каждой остановке в турне. Эллис понемногу набирался опыта, но по большому счёту его речи друг от друга не отличались. Сначала он говорил, как изменился мир, благодарил ИСВ за спасение своей жизни, а после и весь Полый мир за тёплый приём. По наставлению Пола он добавлял, что ИСВ отказывает ему в женской цепи, и ему нужна помощь, чтобы убедить их, иначе он так и останется совсем один. В завершение он повторял цитату про одинокую единицу: на этом опять же настоял Пол. Когда Эллис признался, что позаимствовал фразу из песни, тот отыскал её в архивах Вегенера и включал каждый раз до и после речей. Песня стала символом Эллиса Роджерса, и он порой слышал, как её напевают прохожие — обычно одетые в джинсы и рубашки. А во время выступлений её сотнями одинаковых голосов исполняли все зрители.
Достопримечательностями Пол не ограничился. Глава Совета сводил его и на спортивный матч, и на художественную выставку, но больше всего Эллису понравились музеи и древние города. К его радости, они с Полом посетили египетские пирамиды: время подточило их грани, но ещё не стёрло с лица земли. Побывал Эллис и в африканском «Музее предубеждения и сегрегации», в руинах Нью-Йорка и в Запретном городе в Китае. Но интереснее всего оказались два прославленных музея войны и религии, расположенные в Иерусалиме.
Пол добыл Эллису пропуск в хранилище Музея войны. В нём пылились многочисленные виды оружия, которые не получили места в выставочном зале и до сих пор считались опасными. Чего здесь только не было: и греческие мечи из бронзовой эры, и пушки с Британских кораблей, и американские водородные бомбы. Что особенно поразило Эллиса, оба музея объединяла одна тема — «трагические ошибки человечества». Хотя он сам верил в Бога, но признавал, что во имя веры люди за свою долгую историю пролили немало крови. На одном экспонате приводилось такое описание четырёх всадников Апокалипсиса: «Жадность, Гордость, Страх и Религия — главные причины войны».
Эллис ехал по движущейся дорожке через тоннель, а по обе стороны разыгрывались сцены из истории. Сложно было поверить, что это компьютерные модели — такими живыми казались люди. Диктор рассказывал: «Человечество совершало печальные ошибки, но они были неизбежны на дороге просвещения, которая вывела нас из варварских времён».
За спиной Эллиса кто-то объяснял, что в прошлом «дорога» была не только метафорой, но и настоящим сооружением.
В Иерусалиме людей было значительно меньше: музеи уступали в популярности голограммам Марса и прозрачной Атлантиде, но Эллис заворожённо шагал по истории религии от курганов, где вместе с умершими хоронили их личные вещи — первые свидетельства о вере в загробную жизнь, — до последней активной церкви в мексиканском городке Эль-Грульо, которую в конечном итоге разрушила Великая буря. Эллис входил в голы и оказывался в церквях, храмах и мечетях, где слушал проповеди о растущем безразличии к Богу, или посреди виртуальных сражений настолько реалистичных, что он тут же выскакивал наружу, боясь, что его стошнит. Войну устранили ИСВ и три Чуда, но религия исчезла ещё раньше, и никто не мог точно ответить почему. Не было ни запретов, ни открытий, опровергающих существование Бога, ни антикрестовых походов. Похоже, о религии просто забыли.
Вечером Эллис с Полом возвращались в Вегенер, в такую же спартанскую комнатку, как дома у Гео-24. Но Эллиса это не заботило: ему просто хотелось побыть одному. Из-за плотного графика они с Полом проводили вместе больше времени, чем молодожёны в медовый месяц. Эллису начинал надоедать и Глава Совета, и его турне. Он уже оправился после операции, но до сих пор говорил Полу, что уставал, лишь бы немного от него отдохнуть.
Эллис вывернул рюкзак на кровать и принялся перебирать вещи, как мальчишка добычу после Хэллоуина. Фонарик, компас, фильтр для воды, аптечка, спички и до сих пор нераспакованный дождевик. Вот и всё, что у него осталось. Заметив пачку «M&M'S» с арахисом, он разорвал её и бросил в рот красную конфетку. Сладкий вкус двадцать первого века. Никогда ещё Эллис так им не наслаждался.
За несколько дней он увидел настоящие чудеса. Побывал на дне океана и за пределами Солнечной системы — «Семёрке Меркурий» такие подвиги и не снились. Эллис получил то, что хотел: вернул здоровье, начал жизнь с нового листа. Но, разглядывая груду барахла на кровати, он думал только о том, что потерял. Как же ему хотелось съесть хороший чизбургер и сходить в нормальный туалет, услышать, как шумят машины или загружается компьютер. Не хватало даже того, что он ненавидел: вездесущей рекламы, бесконечных пробок, дурацкой мелодии телефона и даже грязных споров между республиканцами и демократами. Какие фильмы он пропустил? Какие достижения? Трагедии?
Эллис закинул в рот ещё одну конфетку, закрыл глаза и увидел, как помогает Айзли с математикой, выбирает вместе с Пегги телевизор, сгребает сухие листья воскресным днём. Воспоминания — совершенные под непроницаемым куполом, застывшие в неизменной красоте.
Под плащом что-то блеснуло — кольца Пегги. Эллис опустил руку в карман. Он до сих пор носил с собой кошелёк и телефон, хотя сам не знал зачем. Просто не мог отказаться от прошлого. Эллис откинул кармашек с правами и нашёл фотографии Пегги и Айзли. Нечёткие и мятые. Надо было взять другие. Почему он об этом не подумал?
Эллис скучал по Пегги.
Он включил телефон. Загорелся экран, и Эллис проверил сообщения. Одно, голосовое от Пегги. Он нажал кнопку.
«Эл! О, господи, Эл, возьми трубку! Пожалуйста, прошу тебя! — Голос всё так же дрожал от страха. — Мне нужно с тобой поговорить. Нужно знать, что ты решил… Я виновата, ладно? Признаю, но это было давным-давно. Сама не знаю, зачем я вообще хранила эти письма. Дура я, вот и всё. Клянусь, я о них напрочь забыла.
Надо было тебе рассказать, знаю. О боже, возьми же ты трубку. Слушай, ты ещё у Брэди? Я сейчас приеду. Буду через двадцать минут. Тогда и поговорим, хорошо? Пожалуйста, не злись. Уоррен ни в чём не виноват. Да… и к чему теперь виноватых искать? Просто так вышло. Знаю, знаю, надо было всё тебе рассказать, но… ах… если ты слушаешь, подожди меня, не уходи никуда. Не делай никаких глупостей, хорошо?»
Плача, Эллис нажал на кнопку вызова.
Прислушался.
Ни звука.
* * *
Её звали Сол.
Строго говоря, она не была женщиной, но Эллис решил закрыть глаза на мелочи. Сол обладала женским голосом и манерой поведения, хотя родилась уже после того, как человечество лишилось пола. Она принадлежала к первому поколению стандартной ДНК и носила имя без числа, потому что была старше всех людей в мире. Пока это звание у неё не отобрал Эллис.
