Пол, очевидно, счёл их встречу отличным рекламным ходом и, скорее всего, не ошибся, но сам посмотреть на это знаменательное событие Глава Совета не задержался. Его в этот день ждали другие дела, поэтому он представил двух долгожителей друг другу и оставил их наедине. Хотя об этом визите трубили по всему Полому миру, Эллис впервые не увидел толпы зевак. Либо тут постарался Пол, либо Сол внушала такое уважение, что незваные гости и близко не подходили к её жилью.
Она приняла его в своём доме, полном необычных сувениров, собранных за всю её долгую жизнь. Эллис уже и не чаял побывать в нормальном человеческом доме. У Сол были бумажные книги и старый планшетный компьютер; шляпы, очки и ручки; шкаф, комод, часы и стойка-вешалка с одеждой на крючках. А на стене над искусственным камином висело её самое ценное сокровище — фотография настоящей женщины. Со снимка в серебристой рамке на них взирало лицо с азиатскими глазами и тёмными короткими локонами.
— Это Сеть Азо, — сказала Сол. — Наша спасительница. Люди в то время всегда ждали помощи от Бога. Моя мать глубоко в него верила и советовала не полагаться на Азо. Мол, она обычный человек и ничего не добьётся, а только меня разочарует. В те дни у многих был такой настрой. Никто не верил в людей — только в старые книги да истории.
С кухни послышался свист, и Сол подняла палец.
— Чай! — объявила она и выскочила из комнаты.
Эллис посмотрел вслед её платью в цветочек. Сол вела себя как типичная бабушка, хотя выглядела лет на двадцать пять. Она даже была красива. Похожа чертами лица на других, но не полностью. В первую очередь Сол отличали волосы: тёмные и короткие.
— С чем пьёте чай? — крикнула она.
— Я больше кофе люблю.
— Значит, с молоком и мёдом.
Она вернулась, держа в руках старинный серебряный поднос. На нём стояли, испуская пар, изящные фарфоровые чашечки.
— Согласитесь, настоящий чай всё же лучше? В смысле, заварной, а не Дареный. Хотя не стоит, наверное, при ней такое говорить. — Сол указала жестом на портрет над камином. — Но думаю, даже Азо оценила бы, чего стоит залить листья кипятком. Она верила в тяжёлый труд.
Сол сделала глоток и бесцеремонно причмокнула.
— Ах… Вот это я понимаю.
Она подождала, пока и Эллис не попробовал. Карамельного цвета чай оказался на вкус почти как мокко латте.
— Недурно, а?
Эллис улыбнулся. Сол снова посмотрела на фотографию.
— Всё вышло по-другому. Азо меня ни в чём не подвела. Мама оказалась неправа. Она постоянно искала в других недостатки. Как, впрочем, и все тогда. Героев в те дни почему-то на дух не выносили. Говорили, что они нужны, но на любого смельчака слетались как коршуны. И с такой же злобой смотрели в будущее. Потому, наверное, все и жили в разочаровании. Если ждёшь, что завтра всё будет бетонно, даже добрый день сочтёшь поганым — всё же лучше, чем признать, что ошибся. Я смотрела на жизнь иначе. Я знала, что Азо — настоящая героиня. Она была безупречна. Авраам Линкольн освободил американских рабов, а сеть Азо — всех на свете.
— У вас была мать? — спросил Эллис. Рядом с ним на полу спал светлый кокер-спаниель, распластав длинные уши, как слонёнок Дамбо. За всё время, что Эллис провёл у Сол, её питомец не сдвинулся с места. Только открыл глаза на седой морде и глянул, кто к ним пожаловал. Возможно, у Сол жил и старейший пёс на свете?
— Ага. Когда я родилась, у нас ещё были суррогатные родители. ИСВ выдал цепь ДНК, и я росла у Арвисы Чен, в зажиточном секторе Предаты. Она мечтала о дочери, но ей досталась я.
— Вы жили без отца?
Сол кивнула.
— Браки к тому времени стали редкостью. Все переселялись под землю, начиналась новая эпоха. — Она отпила чай и поставила чашку на фарфоровое блюдце, которое легонько звякнуло. — В те дни многое менялось. А те, кто хорошо живут, не любят перемен. Вот и моя мама их терпеть не могла. Ей претило расставаться с небом над головой. «Раньше времени в сырой земле сгину», — говорила она. Честно сказать, не знаю даже, почему она решила меня взять. Она была скорее консервативной женщиной. Может, надеялась повлиять через меня на будущее? Ей оно представлялось хуже прошлого. Большинство тогда ждало какой-то катастрофы. Их можно понять: времена были безрадостные. Только прошла Великая буря, унесла миллионы жизней. Мама называла её Апокалипсисом. Слыхали о таком?
Эллис кивнул.
— В мои дни все судачили о том же.
Сол улыбнулась.
— Вы мне нравитесь, мистер Роджерс. А мой чай вам понравился?
— Да.
— Смотрю, у вас хороший вкус. — Она подмигнула. — Расскажите, каково это: путешествовать во времени?
— До сих пор голова кругом идёт.
— Могу себе представить. — Сол закивала.
— Толком само путешествие не запомнил. Потом тошнило. В общем, не рекомендую.
Сол улыбнулась. Годы не оставили на её лице ни морщинки, но Эллис решил, что возраст выдавали глаза. Скорее всего, ИСВ их уже заменил, как и ему, но видимо, есть истина в старом изречении «глаза — зеркало души».
— Как будущее? Оправдало ваши ожидания?
Эллис рассмеялся, и Сол к нему присоединилась.
— С лихвой, — ответил он. — Такого я себе и не представлял.
На всех окнах висел тюль. Возможно, он и придавал дому уют. Эллис помнил, что его мама тоже любила шторки. Он обратил внимание, что занавески качались и раздувались, словно с улицы задувал лёгкий ветерок, а в просвете между ними заметил на подоконнике ящик с фиалками, азалиями и хризантемами — простыми цветами из прошлого.
— Охотно верю. Слышала про вашу кампанию. Похоже, скоро добьётесь своего, получите женщину.
— Правда?
— Такие слухи. Я бы не советовала, но вы, наверное, знаете о женщинах поболе моего. У вас была жена?
— Да. Почти тридцать пять лет прожили вместе.
— Недолго. Что-то случилось?
Эллис было удивился, но вспомнил, с кем разговаривал.
— Сколько вам лет?
— Вот знаете, говорят, женщина на такой вопрос отвечает пощёчиной. — Сол умолкла и наградила его лёгкой кокетливой улыбкой. Эллис уже думал, что так и не услышит ответа, как вдруг она задала встречный вопрос: — А когда вы родились?
— Пятого мая 1956-го.
— Скажем так… — Она постучала пальцем по нижней губе. — Вы на четыреста четыре года меня старше.
Эллис принялся считать. Получалось, Сол 1718 лет. Почти две тысячи! Только, в отличие от Эллиса, она не пропустила ни года. Да библейский Мафусаил был чуть ли не вдвое младше.
— Чем я вас так поразила? Вы же к нам прилетели из прошлого на пластиковых ящиках, а теперь удивляетесь, что я помню время, когда люди занимались сексом? Как у вас с этим, кстати? Тяжело, наверное, без него? — Сол махнула рукой в сторону книг. — Я ведь читаю. Сейчас редко кто заглядывает в книги. Мне нравятся старые бумажные — сами видите. Их сложно отыскать. Многие из моих вещей считались антикварными ещё до моего рождения. Я нахожу рецепты книг для Дарителя и сама потом их сшиваю. Взяла за образец те редкие фолианты, что пережили Великую бурю. В ней многое сгинуло. Все сейчас полагаются на голы да граммы. Хоть за это я могу поблагодарить маму — она научила меня читать. О сексе почти во всех книгах пишут. Мужчины в нём особенно нуждались — порой даже зависели. Секс часто называли естественной потребностью. Но я что-то в этом сомневаюсь. Разве это потребность, если от неё можно отказаться? То ли дело еда — хочешь не хочешь, а без неё не прожить.
