Ведь оставить свой след в ментальном плане способен только разум. Если ушедшая в мир мысль ощутила присутствие камня — значит камень обязан обладать хоть мельчайшим, хотя бы крошечным сознанием.
В пространстве, занимаемым угловым домом, светилась только одна угловая точка. Найл потянулся к ней, ощутив теплое дыхание жизни, а потом прильнул всем своим существом — не принимая пищу почти двое суток, правитель чувствовал себя в ментальном плане холодным, замерзшим существом.
Часть живительного тепла передалась душе Посланника, а алая искорка, утратив часть энергии, заметно потемнела.
Несколько мгновений Найл «прислушивался» к ее состоянию, а потом потянулся сознанием дальше, в глубину поселка, легким жестом руки приказав отряду двигаться вперед. Он знал, что часовой в угловом доме спит, пока его душа получает от тела внезапно потерянную в коротком ментальном соприкосновении энергию. Ничего не поделаешь, сон во время военных действий — это гарантированный смертельный приговор.
Найл открыл глаза, стараясь не потерять состояние отсутствия разума, медитации, молитвенного экстаза, недеяния — как называлось оно в различных верованиях и религиозных конфессиях, и двинулся вперед, следом за пауками, первые из которых уже заматывали часового в кокон, и своими хладнокровными девушками.
В домах справа и слева тоже мельтешили огоньки — Найл потянулся сознанием туда, ощутил беспокойство и детях и урожае, расслабился: крестьяне.
Нет, крупного гарнизона здесь находиться не может. Основные силы должны были отправиться на уничтожение воинского лагеря в долине. А здесь где-то прячется максимум сторожевой дозор.
Посланник жестом разделил отряд пауков на две части и послал восьмилапых вправо и влево. Прощупывать сознание смертоносцы умели ничуть не хуже его.
Все, что требовалось от них в данный момент, так это убедиться в том, что в домах готовятся ко сну мирные люди, а не злобные дикари. Сам правитель двинулся в сторону замка, ведя за собой одних девушек.
Мысли обитателей пары домов, встреченных на пути, явно принадлежали крестьянам, а вот высокий барак, полный светлых белых разумов заставил Найла понервничать: он понял, что именно барак облюбовал для ночевок гарнизон соседнего селения.
Но нет — здесь в бараке содержали ездовых камнеедок, отдыхающих перед началом очередного трудового дня.
Обойдя барак, девушки вышли на площадь пред храмом Семнадцати Богов — точно таком же, как и у соседей. В окнах храма горел свет, а на ментальном уровне внутри горело сразу пять алых огоньков.
Один рядом со входом внутри, с трудом удерживающий себя от сна в ожидании полуночи, когда можно будет поднять следующую смену, трое в глубине здания, и еще один наверху, на втором этаже, под самой колокольней. В «верхнем» разуме сквозило беспокойство за ушедших наказать кровожадных жестоких феодалов друзей. По сообщению пилота с глиссера — вездеходы попали в ловушку, а все безмозглые дикари бесследно исчезли. Теперь требовалось найти людей и идти выручать девчонок, пока они не умерли с голодухи в своих железных коробках.
— Кажется, нашелся еще один этнограф, — одними губами прошептал Найл. — На первом этаже трое спят, еще один у дверей. Пойдем сами, или подождем восьмилапых?
— Сами, — беззвучно кивнула ближайшая девушка.
Прорываться через дверь правитель не захотел — выломать створки из толстых резных панелей было бы не так просто. А вот окна защищала всего лишь тонкая решетка. Девушки рассыпались по соседним дворам и вскоре нашли то, что требовалось: заготовленные то ли для ремонта, то ли для строительства толстые ошкуренные бревна. Стараясь не шуметь, девушки подняли два бревна и понесли к храму.
Нападающие разделились на два отряда по пятнадцать человек.
Десятеро взяли бревна, а группы по пять бойцов приготовились к броску. Разбег!
Бревна, легко снося решетки и рамы на своем пути, вошли в окна и легли на подоконники. Найл, первым со своей стороны, вскочил на ствол и первым забежал в окно. Внутри вскакивали на ноги еще не разобравшиеся в происходящем спросонок дикари.
Посланник резко выбросил вперед сулицу в направлении плечистого мужчины с татуировкой в виде глаза на груди — острие вошло точно в зрачок. Правитель выдернул оружие, побежал к двери, мимолетом отметив, что двух других толком не проснувшихся врагов уже успели тщательно истыкать другие братья.
Воин у двери вскочил с пола, издал какой-то кошачий угрожающий вопль, закрылся щитом и подхватил небольшой, совсем игрушечный на вид топорик. Запахнулся.
Найл, не дожидаясь его броска, метнул сулицу. Его копье легко пробило плетеный щит, но в дикаря не попало, пригвоздив щит к стене. На несколько мгновений двуногий отвлекся, избавляясь от перекосившегося орудия обороны, но именно в эти мгновения в него полетело еще несколько копий, пять из которых достигли цели, пронзив тщедушное тельце и войдя глубоко в стену.
— Уходим, уходим, — поторопил девушек Найл, скинул с тяжелых створок засов, первым выскочил на улицу, метнулся в сторону и затаился.
Все нападение заняло не более полуминуты. Посланник, стиснув зубы, громадным усилием воли изгнал из сознания всю нервозность, все нужные и ненужные мысли и, расслабившись, потянулся частью души назад в храм, туда, где шумно грохоча по ступеням бежит вниз астронавт, расслышавший звуки боя.
Вот он выскочил в молельный зал, поводя из стороны в сторону иглой бластера, остановился. Распластанные тела валяются под разбитыми окнами, ночной охранник приколот к стене несколькими копьями, но, как ни странно, еще продолжает жить, хрипя и роняя с уголков рта на пол розовую пену.
Астронавт пожалел несчастного — послышался легкий хлопок, мелькнула искра разряда, и раненый обмяк, избавившись от бессмысленных мучений.
Астронавту пришла в голову совершенно дикая мысль про какие-то «зеленые береты» — настолько дикая, что он сам удивился ее бредовости. Со стороны окон послышался шорох, и игла бластера мгновенно повернулась туда.
— А ведь там опасность, — попытался Найл проникнуться этой мыслью до мозга костей и толкнул ее в молельный зал. Там, за окном, творится что-то страшное и непонятное. Там затаились враги, готовые растерзать всех и все своими длинными страшными зубами, порвать клыками, растоптать тяжелыми копытами…
Посланник потихоньку скользнул в открытую дверь, бесшумно подкрался к замершему в напряженной позе астронавту и со всей силы опустил ему на голову меч — правда, плоской стороной. Двуногий осел на пол, колыхнулась под комбинезоном крупная грудь.
