— Я просто провела ночь, совокупляясь с этим вашим опасным мистером Перуджи, — ответила она. — Он почти такой же опасный, как и любой другой чужак-мужчина, с которыми я встречалась раньше.
— Ты взяла кое-что со складов Улья, — сказал Хельстром. — Расскажи мне об этом.
— Только это пальто и шприц, чтобы ввести ему гормоны наших мужчин, — произнесла Фэнси. — Я вколола их ему.
— И как он отреагировал?
— Как обычно.
— Ты и раньше так делала?
— Много раз, — ответила молодая женщина.
Хельстром задумчиво кивнул, пытаясь понять, не скрывается ли за ответами Фэнси подтверждение его подозрениям, что ее действия неосознанно выражают самые насущные нужды Улья. Да, пополнение генофонда идет на пользу Улью; и поступление генов Перуджи можно только приветствовать. Но она выдала один из самых ценнейших секретов Улья чужакам из Внешнего мира, рисковала открыть чужаку, что Улей владеет глубокими познаниями в механизме действия человеческих гормонов. По ее нынешнему признанию, она сама делает это уже не в первый раз. Если чужакам станет известно хотя бы кое-что из того, что способен проделать Улей с химией человеческого организма…
— Ты когда-либо это с кем-нибудь обсуждала? — спросил Хельстром. Конечно, должны же обнаружиться какие-то обстоятельства, объясняющие ее поведение.
— Я беседовала об этом со многими женщинами-матками, — ответила Фэнси, недоумевая про себя: «Что могло так встревожить старину Нильса?» Она лишь теперь заметила его напряженное состояние.
— С женщинами-матками, — повторил он.
— Конечно. Многие из нас используют гормоны, когда мы выходим во Внешний мир.
Потрясенный Хельстром только и смог, что молча покачать головой. «Благословенная Праматерь! И никто из ведущих специалистов даже не подозревал об этом! И что еще, столь же неожиданное, может твориться здесь, в Улье?»
— Друзья Перуджи захватили велосипед, — сказал Хельстром.
Молодая женщина посмотрела на него, не понимая.
— Велосипед, который ты взяла, когда тайком выбралась в город, — объяснил Хельстром.
— О-о! Работники, взявшие меня, были так настойчивы, что я забыла обо всем.
— Взяв этот велосипед, ты вызвала кризис, — продолжил Хельстром.
— При чем тут велосипед?
— Ты не помнишь, откуда этот велосипед у нас взялся?
Она приставила руку к губам, внезапно испугавшись. Когда она брала велосипед, то думала только о том, как бы побыстрее добраться до города. Она даже немного гордилась своим поступком. Фэнси — одна из немногих, кто знал, как на нем ездить. Неделю назад она демонстрировала эту способность перед инженерами и даже научила одного из них, как с ним управляться. Но сейчас в ней сработал воспитанный Ульем защитный инстинкт. Если этот велосипед свяжут с парой, отправленной в чан…
— Что я могу сделать, чтобы его вернуть? — спросила Фэнси.
«Такова она, Фэнси, — подумал Хельстром, увидев ее реакцию.
Она испугалась, когда осознала, что натворила. — Я могу лишь восхищаться ею!»
— Пока что я не знаю, — ответил он.
— Перуджи должен сегодня приехать сюда, — сказала она. — Могу ли я потребовать, чтобы он вернул мне велосипед?
— Уже слишком поздно. Его увезли на самолете. А это означает, что у них возникли подозрения.
Она кивнула. Отпечатки пальцев… Серийный номер. Она читала об этом.
«Тогда в нашем положении лучше отрицать, что этот велосипед вообще у нас когда-либо был», — решила молодая женщина.
Хельстром с грустью подумал: «Лучше всего отрицать само существование Фэнси. У нас сеть другие, похожие на нее лицом и фигурой. Возможно ли, чтобы ее отпечатки пальцев стояли на документах, которые она подписала как Фэнси Калотерми? Нет, вряд ли, ведь прошло столько времени».
— Я совершила ошибку, да? — спросила Фэнси, начиная постигать сложность проблемы, которую создала.
— Ты и другие женщины совершали ошибку, когда выносили гормоны со складов Улья во Внешний мир. И ошибкой было брать этот велосипед.
— Велосипед… теперь я понимаю, — призналась она. — Но гормоны лишь служили гарантией оплодотворения.
Даже когда она пыталась оправдаться, честность, воспитанная Ульем, заставляла Фэнси признаться самой себе, что это не объясняет, почему она и другие женщины использовали запасы Улья подобным образом. А началось все с простого эксперимента, когда она с восхищением обнаружила, как восприимчивы и впечатлительны оказались чужаки-мужчины. Она поделилась этим открытием с несколькими сестрами, которым пришлось придумать собственные истории для удовлетворения излишнего любопытства чужаков-мужчин. Наркотик, который они крали, врали они чужакам, был очень дорогим. Возможно, они больше не смогут достать его. Лучше воспользоваться, пока он у них есть.
— Ты должна назвать имена всех женщин, кто знает эту твою уловку, — сказал Хельстром.
— О, Нильс!
— Ты должна это сделать, и ты знаешь, что это пойдет на пользу Улья. Вы все дадите нам подробный отчет, касающийся реакции чужаков-мужчин. Насколько любопытны они были, кто они и сколько раз вы посещали склады Улья с подобной целью — все!
Она удрученно кивнула. Конечно, это придется сделать. Развлечение кончилось.
— На основе этой информации мы сможем сделать какие-то предварительные выводы. А затем проведем во Внешнем мире несколько экспериментов, на сей раз под нашим наблюдением и полным контролем, — заявил Хельстром. — Вот поэтому ты должна быть точна в деталях своего отчета. Все, что сможешь вспомнить, будет иметь огромную ценность.
— Да, Нильс.
Фэнси чувствовала раскаяние, но внутри ликовала. Возможно, развлечение еще не кончилось. Контролируемые эксперименты на чужаках означают использование принятых в Улье методов. А кто лучше подходит для участия в проекте, как не тс, кто уже испытывал такую тактику?
— Фэнси, Фэнси, — покачал головой Хельстром. — Улей еще никогда не подвергался такой опасности, а ты продолжаешь играть в свои игры.
Фэнси схватила себя за голову.
— Как же так? — проговорила она. — Как же так?..
— Может быть, мы будем вынуждены отправить тебя в чан, — продолжил Хельстром.
Ее таза широко и тревожно раскрылись. Она выпрямилась, испуганно глядя в лицо Хельстрома. Чан! Но она еще так молода! Впереди еще долгие годы работы в качестве матки Улья! Они нуждаются в ее способностях и умении обращаться с насекомыми. Не было никого лучше нее в таких работах! Молодая женщина стала, волнуясь, приводить эти аргументы, но Хельстром резко прервал ее:
— Фэнси! Улей — прежде всего!
Его слова потрясли ее, и она внезапно вспомнила то, о чем хотела непременно рассказать Хельстрому. Разумеется, Улей прежде всего! Неужели он считает ее моральной отступницей?
