Грек полулежал на матрасе, блаженно вытянув ноги. В голове вяло ворочались мысли. О каком таком сюрпризе доложил Сэмэну долговец? Очкарик с Максом? С этой стороны неожиданности вряд ли возможны. Оставался Краб. Сэмэн, с его болезненным пристрастием к разного рода мутациям, вполне мог счесть таковыми и врожденное уродство парня. Кто ищет, тот всегда найдет. А уж второй такой ищейки во всей Зоне не найти.
С другой стороны, если весь молодняк без исключения ждет смерть, кой черт им до уродства парня? Соскучились, видать, изверги. Не зря говорили, что Сэмэн к садистам благоволит. Сам ничего не делает, а посмотреть любит. Мало им Перца, Краб еще на закуску достанется.
Что касалось судьбы самого Грека, то его малость пугала эта связь с Перцем, о которой во всеуслышанье заявил Сэмэн. Ничего, мысленно пообещал себе проводник, скоро ему предстоит убедиться на собственной шкуре, так ли страшен черт. Одно без сомненья — Перцу достанется. Подышал мужик воздухом… перед смертью…
Грека разбудил скрип отворяемой двери. Судя по бросившимся врассыпную крысам, уже пробовавшим на вкус его ботинки, громкий звук потревожил не его одного.
— Вставай, Грек, — сквозь зубы процедил долговец.
Такой парень шутить не любил. И в ответ на "я бы еще полежал тут суток двое — трое", вполне мог и разрядиться, приложив ногой по ребрам. Поэтому Грек промолчал. Поднялся на ноги, тяжело завалившись в бок — рук до локтя он не чувствовал.
Долговец отошел в сторону, пропуская узника вперед. На голову выше, накаченный, с автоматом наперевес, прямо охотник на кровососа, как минимум.
Комнаты, куда его привели, с уцелевшими стеклами на окнах, Грек поначалу не заметил. Его взгляд приковало тело, за руки подвешенное на стальном штыре, вбитом в бетон. Обнаженное, худое, бесконечно долгое тело с длинными мосластыми ногами и неестественно вывернутыми бедрами, с опущенной головой, жидкими волосами, пропитанными кровью… В нем мало что осталось от прежнего Перца — живого, остроумного, со своими тараканами в голове. Лишь живот, исполосованный страшными ранами. Вот по этому животу Грек и узнал Перца. Зомби, умерший полгода назад и побывавший в передрягах, выглядел бы на порядок лучше Перца.
Вчерашние стежки, которыми проводник стянул края резаных ран были распороты. В дырах проглядывали белые кости позвоночника. Здесь крови не было. Кровь капала с головы — палач пытался снять с него скальп — красная колоса отделяла волосяной покров от лица.
Рядом с подвешенным Перцем скучал один из долговцев. На черном комбинезоне следы крови не бросались в глаза, только матово блестели в свете, падавшем из окна.
— Садист ты, Сэмэн. Это не он мутант, а ты…, — Грек от души выругался матом, — мутант.
— Закрой пасть, Грек, — лениво бросил Сэмэн. — Не до тебя. Ты сказал все, что хотел. Еще слово — и Хромой тебе язык вырежет. Обещаю. Хотя, погоди с языком, — Сэмэн легко поднялся с проваленного сиденья кресла и оказался рядом с Греком. Светлые глаза загорелись. — Ты знал? Скажи, Грек, ты знал кого ведешь?
Грек молчал. Ему было без разницы, о чем спрашивал его Сэмэн. Он смотрел в глаза, изучал нос, остановил взгляд на тонких губах. Ему вдруг показалось, что сейчас рот раскроется и оттуда полезут червеобразные щупальца, как у кровососа. Грек хотел плюнуть ему в лицо, но во рту как назло пересохло.
— Держись от меня подальше…, — Грек давил ругательство, — пока я нос тебе не отгрыз.
— Не дотянешься, сталкер, и не надейся, — улыбнулся Сэмэн. — Горыныч отличный телохранитель.
Однако развернулся и заложив руки за спину вернулся к креслу, с которого не так давно поднялся.
— Мутанты чертовски живучи, — негромко заговорил вдохновитель "Долга". — Вообще, у меня закрадывается подозрение, что они… как бы точнее выразиться… едва ли не бессмертны. Есть у меня на базе несколько экспонатов, так сказать оставленных для наблюдения. Так я еще никого не пережил. А от одного так вообще одна башка осталась, и ничего, живет. Так что тебе, Перец — это возвращаясь к предмету нашего спора — предстоит мучиться долго. А если мое предположение верно, то и вечно. Уж о мучениях я позабочусь. Обещаю. Ну, ты уже убедился, что я слов на ветер не бросаю.
Перец дернулся. По его телу пробежала судорога. Синие веки дрогнули, но глаз Перец не открыл.
— Теперь поверь мне на слово. Я тебе обещаю, что следом за Греком сюда приведут его пацанов. Если ты решил играть в молчанку и собственная участь тебя не волнует — пацанами дело не ограничится. Мне нужно знать, какой ход ведет в бар, а какой в Выселки… да и про овраг не забудь. Я все узнаю. Чуть раньше, чуть позже, но узнаю. Значит, поступим так. С периодичностью… вот здесь не могу тебе точно обещать. Может, каждый день, может, через день. Сюда, прямо к тебе я буду приводить по сталкеру. Проводников много, а с каждым по трое — четверо пацанов идет. Посмотрим, сколько трупов тебе понадобится, чтобы начать говорить.
— Ты, — вдруг захлебнулся кровью Перец и вздернул голову. В щелях заплывших глаз блеснули зрачки. — Все равно убьешь… и Грека… и пацанов.
— Этих — да. Хотя… пацанов не знаю. Надо подумать. Они мало что поняли в наших разборках. Я согласен пойти на уступки, Перец. Может, дать им шанс, а? — Сэмэн опять поднялся, пошел к Перцу и остановился в паре шагов от истерзанного тела. — Отправлю тех, двоих, к тебе в лабиринт, авось, да выплывут. Шанс?
— Врешь ты… все.
— Не все, Перец. Далеко не все. Скажи мне, как идет ход и пацанов отпущу. Сам увидишь.
— Хочу увидеть.
— Ход.
— Увидеть хочу.
— Хорошо, раз пошла такая пьянка. Думаешь, ты диктуешь условия? Ошибаешься ты, Перец. Хромой, — Сэмэн обернулся к скучающему рядом долговцу. — Грека в расход.
Хромой кивнул. Он достал из кобуры пистолет, взвесил в руке и направился к Греку. Тот стоял, не двигаясь, и смотрел смерти в глаза. Сзади для верности ему крепко сжали руки. В висок уперлось обжигающе холодное дуло и проводник невольно дрогнул.
— Прощай, Грек, — вздохнул Сэмэн. — Хромой…
— Подожди, — дернулся Перец. — Оставь его. Я покажу… где ход. Уведи его.
— А может надо бы, Перец, в назидание, так сказать.
— Оставь его.
— Так и быть, послушаюсь тебя. Пока ты будешь говорить, Грек будет жить.
— И пацанов отпусти.
— Обещал же, отпущу.
Сэмэн подал знак и Хромой убрал пистолет. Грек не знал, то ли благодарить Перца, то ли ругать его за отсрочку.
Перешагивая через высокий порог, Грек услышал, как Сэмэн сказал:
— Не пытайся меня обмануть, Сусанин. Грек останется у меня под рукой, пока я лично не смогу убедиться, что план верен. Думай об этом, когда попытаешься меня обмануть…
