— Мне не нравится. — Дейв принялся дергать ремень, пытаясь освободиться.
— Так нужно.
— Нет.
— Извини.
— Я хочу обратно.
— Обратно нельзя, Дейв. Дейв перестал сопротивляться и стал смотреть в окно.
— Темно. Генри погладил животное по голове и ощутил мягкую
короткую шерсть. Он почувствовал, что от этого его прикосновения Дейв расслабился.
— Все хорошо, Дейв. Теперь все будет хорошо. Генри откинулся назад и погнал машину на запад.
— Что ты несешь? — спросила Линн Кендалл, глядя на Дейва, мирно сидящего на кушетке в гостиной. — Эта обезьяна — твой сын?
— Ну не совсем…
— Не совсем?! — Линн металась по гостиной, словно
разъяренная тигрица. — Что, черт побери, это значит, Генри?
Был обычный субботний день. Их дочь-подросток Трейси находилась на заднем дворе, загорая, болтая по телефону и напрочь забыв о необходимости делать уроки. Ее брат Джеми плескался в бассейне. Линн, поскольку подошел крайний срок сдачи заказа, провела весь день дома, заканчивая работу. Она трудилась не покладая рук три последних дня и очень удивилась, когда распахнулась дверь и в дом вошел ее муж Генри, ведя за руку шимпанзе.
— Генри, так это твой сын или нет?
— В какой-то степени да.
— В какой-то степени… Понятно. Спасибо, что все объяснил. — Вдруг Линн резко развернулась и уставилась на мужа. В голову ей пришла ужасная мысль. — Подожди-ка минутку! Ты что, пытаешься сказать мне, что у тебя был секс с…
— Нет, нет! — воскликнул ее муж, прижав руки к груди. — Нет, дорогая! Как ты могла такое подумать? Это был всего лишь эксперимент.
— Всего лишь эксперимент? Эксперимент?! Господи Иисусе! Что еще за эксперимент, Генри?
Обезьяна сидела на диване, держа руками большие пальцы ног, и смотрела на двух взрослых.
— Постарайся не кричать, — попросил Генри. — Ты нервируешь его.
— Я его нервирую? Я его нервирую! Это всего лишь чертова обезьяна, Генри!
— Человекообразная.
— Человекообразная, не человекообразная… Что она здесь делает, Генри? Почему она находится в нашем доме?
— Ну… Как тебе сказать… В общем, он будет жить с нами.
— Он будет жить с нами! С какой это радости? У тебя есть сын-обезьяна, о котором ты раньше слыхом не слыхивал, и вот ты заявляешься вместе с ним! Прекрасно! Все понятно! Понятнее не бывает! Кто угодно поймет! Почему ты мне сразу не сказал, Генри? Ах, дорогая, не волнуйся, пусть это будет для тебя сюрпризом! Я еду, домой со своим сыном-обезьяной, но сообщу тебе об этом, только когда войду в дверь! Здорово, Генри! Я рада, что в свое время мы посещали сеансы по искусству общения и супружеских отношений!
— Мне очень жаль, Линн…
— Тебе всегда чего-то жаль, Генри! Что ты собираешься с ним делать? Отвести в зоопарк или что-то еще?
— Мне не нравится в зоопарке, — произнес Дейв, заговорив в первый раз.
— Тебя не спрашивают! — рявкнула на него Линн. — Сиди и помалкивай!
А потом она окаменела.
Она повернулась.
Она широко раскрыла глаза.
— Он говорит?
— Да, — ответил ей Дейв. — А ты — моя мама?
* * *
Линн Кендалл не потеряла сознание, но ее начала бить крупная дрожь, а потом ее колени подогнулись. Генри подхватил жену и усадил на ее любимое кресло — лицом к кофейному столику, стоявшему рядом с диваном. Дейв не пошевелился. Он просто смотрел на происходящее широко открытыми глазами. Генри пошел на кухню, налил стакан лимонада и принес его жене.
— На, — сказал он, — попей.
— Мне сейчас нужно мартини, черт возьми!
— Милая, те времена — в прошлом.
Линн когда-то была алкоголичкой, но затем вылечилась и теперь являлась членом Содружества анонимных алкоголиков.
— Я теперь сама не знаю, какие времена в прошлом, а какие нет, — сказала Линн, не сводя глаз с Дейва. — Он говорит! Обезьяна говорит!
— Человекообразная обезьяна.
— Извини, что я расстроил тебя, — произнес Дейв.
— Ага, спасибо…
— Его зовут Дейв, — сообщил Генри. — У него иногда бывают проблемы с согласованием времен.
— Иногда люди будут расстраиваемые мной, — заявил Дейв. — Тогда они чувствуют себя плохо.
— Дейв… — проговорила Линн. — Дело не в тебе, дорогой. Ты, по-моему, очень милый. Дело в нем. — Она указала большим пальцем на Генри. — В этом придурке.
— Что такое «при-ду-рок»?
— Он, должно быть, никогда не слышал ругани, — предположил Генри. — Тебе следует следить за словами.
— Как можно следить за словами? — сказал Дейв. — Это звуки. Нельзя следить за звуками.
— Я не знаю, как это объяснить, — призналась Линн и откинулась на спинку кресла.
— Это такое выражение, — пояснил Генри. — Фигура речи.
— А, понятно, — сказал Дейв.
Повисла тишина. Линн вздохнула, Генри похлопал ее но руке.
А потом Дейв спросил:
— У вас есть деревья? Я люблю лазать по деревьям.
* * *
В этот момент в дом вернулся Джеми.
— Эй, мам, мне нужно полотенце!
Он вошел в гостиную и уставился на шимпанзе.
— Привет! — сказал Дейв.
Джеми моргнул от удивления, но быстро пришел в себя.
— Привет! — вежливо ответил он. — Я Джеми.
— Меня зовут Дейв. У вас есть деревья, чтобы лазать?
— Конечно! Есть одно здоровенное дерево! Пойдем, покажу!
Джеми направился к двери, а Дейв вопрошающе посмотрел на Линн и Генри.
— Иди, — сказал тот. — Все в порядке.
Дейв спрыгнул с дивана и поскакал по направлению к двери следом за Джеми.
— А вдруг он убежит? — спросила Линн. — Вряд ли.
— Потому что он — твой сын?
Дверь громко хлопнула. Со двора послышался пронзительный визг их дочери и крик: «Что это такое?!» Они услышали голос Джеми:
— Шимпанзе, и мы собираемся залезть на дерево.
— Где ты его взял, Джеми?
— Это папин.
— Он кусается?
Они не расслышали ответ Джеми, но увидели в окно, как закачались ветви дерева. Снаружи слышался смех и радостное щебетание.
— Что ты намерен с ним делать? — спросила Линн.
— Не знаю, — ответил Генри.
— Но он не может оставаться здесь.
— Это я понимаю.
— Я не разрешила взять в дом собаку, и уж тем более я не соглашусь на шимпанзе.
— Знаю.
— Кроме того, здесь для него просто нет места.
— Знаю.
— Вот ведь загвоздка. Генри молча кивнул.
— Как это получилось, Генри?
— Это долгая история.
— Я слушаю.
* * *
Когда был расшифрован геном человека, объяснил Генри, ученые обнаружили, что геном шимпанзе почти идентичен человеческому.
