Па-ришь ты по небу.
Где-ты - там победа.
Ра-зишь нечисть громом.
Си-лен в гневе скором.
Ле-тишь в шуме бранном.
Кру-жат твои враны.
В гро-зе ты сверкаешь.
Все-гда побеждаешь.
Те-бе пою славу.
Хва-лить не устану.
При-шло время к бою.
Твой-сын пред тобою.
Ку-знец что дал душу.
Смо-три я не трушу.
Не-йму в сердце страха.
Не-раб тела-праха.
Мой-дух - твое пламя.
Тем ра-вен с богами.
Бой-будь рок желанный.
Смерть-пусть будет славной.
Мой-путь - путь победы.
Как-ты заповедал.
В-свой-срок небожитель.
От-крой мне обитель.
При-ми в свое царство.
В-не-бе-сном убранстве.
Там-я предков встречу.
Там-я стану вечным.
Пе-рруууун!!! Слава!!!
Слава...
Шаг-шаг-шаг-шаг...
Что-там?.. Что впереди? Просвет между деревьями? Открытое место. Сучья расплелись, лес Мораны отпустит. Еще только несколько шагов. Кустарник. Я прусь сквозь него, закрывая глаза. Ветви царапают голое тело. Лес кончился. Канава передо мной. За ней дорога в обе стороны. За ней поле. И хмурый серый облачный океан над головой. Знакомый пейзаж. Я вышел. Мы вышли.
- Погоди-ка Каря... - Я опустился на корточки, и не удержавшись, повалился вперед. Каря растянулся на траве. Совсем белый. Дыхание его трепетала как гаснущая не ветру свеча.
- Ты погоди... - Прохрипел я. - щас я... Щас... Я... - Я махнул рукой и спотыкаясь пошел через канаву. Уралы стоял слева по дороге, своими кузовным задами ко мне. Людей я не видел, наверно они были в кабине и в кузове. Машина была не слишком далеко. Можно было бы позвать криком, если бы я мог крикнуть...
- Х-ааааа... - Хрип, вот и весь крик.
Я взмахнул рукой, но она поднявшись до плеча бессильно повалилась обратно. Я оглянулся назад, туда где лежал Каря. Почему-то мне казалось, что если я отойду и потеряю его из вида, он исчезнет, растворится, лес возьмет его. Так я и шел, озираясь, пытаясь крикнуть и поднять непослушные руки...
Откинулся борт машины, и изнутри спрыгнули двое в камуляже. Побежали ко мне. А мне уже не было сил ни на что. Только дойти и не упасть. Не упасть... да... Я открыл глаза, и увидел небо, и две хмурые физиономии надо мной.
- Там... на опушке... - прошелестел я.
Меня подхватили за руки за ноги, и споро потащили к машине. Я видел только того мужика который тащил меня за ноги. Из-за него я не видел лес, и Карю. Лес сожрет его.
- Там... - Почему они меня не слушают. - Там Каря... Там...
На борт меня втащили рыком под руки, так что хрустнули суставы.
Упал черный занавес.
***
Я очнулся, - и сразу почувствовал слабость и дурноту. Захотелось опять провалиться в комфортное спасительное беспамятство. Раскрыл глаза, и увидел потолок. Зеленый, но не яркий, не режущий глаз. Приятный цвет. Я повернул голову. Боковые светильники давали мягкое приглушенное освещение. Стены так же были зелеными. Небольшая комната, кровать на которой я лежал. А рядом со мной на стуле сидел дед Глеб.
- Очнулся? - Спросил дед. - Говорить можешь?
- Да-а, - неслышным шелестом вытекло из меня.
- Хорошо. Как чувствуешь?
- Фигово.
- Ничего, пройдет. Врач сказал, крайнее переутомление, и охлаждение организма, но ничего необратимого. Скоро будешь в порядке.
- Дед, - спросил я. - Я где?
- Медпункт. Наша база. - Лаконично начал информировать дед. - Ближайшая от места проведения испытания.
- А Каря?
- Парень которого ты тащил?
- Да.
- Лежит в соседней комнате. Ногу зашили.
- Это был ночной дед! - Приподнялся я. - Настоящий ночной!
- Знаю-знаю, - дед успокаивающе взял меня за плечо, и опустил обратно. - Твой приятель все рассказал. Пока его к хирургии готовили. А ты все спал как сурок. Наши парни с базы уже эвакуировали всех ребят из леса, и прочесывают местность.
- А ночной?
- Уже нашли. Трех. А сколько всего было, - кто знает? Обнаглели, твари. Раньше так далеко они не забирались. Раньше у них стены были в умах. А теперь они размываются... Худые наступают времена... Ну, да ты сейчас не думай об этом.
- А со сломанной рукой ночной был?
- Не знаю? А что?
- Это мой. - Я почувствовал прилив гордости. - Я ему лапу обломал...
Дед улыбнулся. И я увидел, что моя гордость тенью отразилась в его глазах.
- Добро, внук.
Я прикрыл глаза.
А испытание? - Вдруг вспомнил я. - Не получилось!.. Ну, дед, я ничего... Я в следующем году обязательно.
- Не надо в следующем. - кивнул головой дед. - Официально еще не сказали. Но мне шепнули на ухо кое-что. И я тебе шепну. Вам засчитали. Как пройденное. Тебе, Каре твоему. И еще двоим щенкам. Вот ведь, - ты у меня похоже ни одного испытания не пройдешь как надо. Все у тебя инако выходит. Но главное выходит. Так ведь? - Дед прищурился, и подмигнул.
Я откинулся на подушку. Я прошел. Прошел. Первую часть испытания на тропу. Даже дурнота на время отступила. Я был почти счастлив. Только вот...
- Погоди дед. Я прошел. Каря. А еще двое кто?
- Да, - дед поморщился. - Еще двое... Им тоже засчитали. Одного так и не нашли. А еще одного нашли с отгрызенной головой. Так что им посмертно. Ну, - дед поднялся со стула - ты отдыхай пока. А я пойду со знакомцами покалякаю.
- У тебя и тут знакомцы есть?
- У меня, везде есть. - улыбнулся дед. - Я почитай, чуть не половину нашего нынешнего комсостава вырастил. Откуда ты думаешь я сразу все узнал? Да еще и машину за мной прислали. Я пойду. А потом я с парой друзей к тебе зайду. Расскажешь им как было. Дашь полный отчет. Сможешь?
- Да, я в порядке уже.
- Добро.
Дед пошел к двери. Но уже открыв замер и обернулся.
- Внук! - Позвал он.
- Чего.
- Оккедил, - серьезно сказал дед, кивнул, глядя мне в глаза и закрыл за собой дверь.
Я снова откинулся на подушку. Оккедил... Два очень древних слова из других времен и мест. Два слова с очень простым переводом. "Дубосердце". Дубовое Сердце. Дуб, - дерево-символ нашего Всеотца... Оккедил, - это значит сердцем подобный самому Индре. Смельчак! Удалец! Лучшая похвала воину. Никогда еще дед не называл меня так.
Никогда в жизни.
До этого дня.
Я откинулся на подушку, глядя в теплый зеленый потолок.
И улыбался, не пытаясь спрятать улыбку.
***
Помню свое первое убийство.
Я уже был здоровым лбом тогда. И ростом почти сравнялся с дедом. И все же мне было тяжко...
Сижу на полу, на развернутой простыне, Тямкина голова лежит у меня на руках. У него из носа идет кровь. Уже два дня. С перерывами, но идет. Кровь утекает и вместе с ней утекает его жизнь. Вся его морда в засохшей корками крови, а когда он оскаливает губы видны белые десны, он будто весь выцвел. Он не ударился носом, как я сперва подумал. Здесь в ветклинике врачи просветили его и сказали, что это рак. Обширные метастазы, в операции нет никакого смысла. А я и не замечал ничего, внешне ничего не было заметно... Тямке всего шесть лет. Не самый большой возраст для пса. Семь ему уже не будет. Он был бегун. Быстрый, сильный, красивый. Даже в тот день когда у него носом пошла кровь, он еще поднимался и бегал, пока были силы. Собаки не умеют сдаваться, в отличие от людей... В машину, чтобы ехать в больницу он хоть и с трудом, но тоже залез сам. В пути я успел скормить ему сардельку. Открывается дверь, в комнату возвращается врач. В руке у неё - шприц.
