– Хорошо, я приму твою помощь… Но кого бы ты посоветовал Владушке в наставницы из рода демонов Черных Каликамов? – сейчас Рас однозначно желал задобрить старшего брата, а может вновь, что-то сделать по своему. – Калюку-Пурану, оная была наставницей у Дажбы и Словуты? Или Калику-Шатину, что обучала Огня и Воителя?
Перший широко просиял улыбкой, отчего враз взыграло на его коже золотое сияние, а в его венце свернувшаяся по спирали змея сомкнув пасть и пристроив голову на кончике хвоста, достаточно миролюбиво глянула на Небо.
– Ты же знаешь, бесценный мой, – умягчено сказал старший Димург, и неторопливо обошел по коло кресло, застыв пред его сидением. – Любая из этих двух, тобой названных, демониц безупречно творит свою работу. – Господь смолк и медлительно опустившись в кресло, опершись спиной об его ослон, дополнил, – хотя для плоти, а вернее для лучицы… Для этой лучицы лучше пригласить рани Темную Кали-Даругу.
– Ой, нет! Только не Кали-Даругу, – сразу откликнулся Небо и явственно изогнул уста, оно как его лицо при том несколько перекосилось и заколыхались волоски на усах. – Ты же знаешь, какие у нас с ней сложные отношения… Она не слышит ни меня, ни Дивного. Да и потом я уверен, Кали-Даруга не захочет с нами жить, тут на Земле… без тебя.
– Кали-Даруга прибудет… Коли, ты согласишься взять ее в наставницы лучице, – отметил, неспешно роняя слова, Перший и пристроил руки на облокотницы, слегка обхватив перстами их края. – И ты забываешь тут будет бывать Седми и Огнь. Да и то, что у вас сложные отношения с ней в том только твоя вина… ни Кали-Даруги… Я давно говорил, что тебе надо потолковать с ней и уладить ту прореху.
Небо и вовсе тягостно качнул головой, каждая жилка на его лице дернувшись, похоже, протестовала против предложения старшего брата, тем не менее того вслух Бог не решился объявить. Однако, дюже купно от волнения пролегли по его лбу, вельми редко появляющиеся тонкие горизонтальные морщинки.
– И не надобно так коробить лицо, мой любезный, – нежно протянул Перший, поелику явственно был доволен, согласием брата. Он неспешно прикрыл очи и положил на лоб указательный и большой палец, таким побытом, создавая навес из ладони и загораживаясь от сияния комнаты. – Родитель также одобрил Кали-Даругу… Для нее, как ты понимаешь надо построить хороший дом. Кали-Даруга возьмет с собой служек, младших по чину, чтобы они обеспечили живице все условия и помогали в ее работе.
– Может все же не Кали-Даругу? – чуть слышно поспрашал Небо и задумчиво огладил кудряшки усов, посему-то с под них выглянули бледно-алые, полные губы.
– Не будем о том дискутировать… Ежели есть желание, вызови для того Вежды, поколь он еще не отбыл из Млечного Пути. Спор, это его стихия… не моя, малецык, – днесь вельми сурово молвил Димург, судя по всему, устав уговаривать брата, и начиная вновь серчать, або тотчас шибутно шевельнула хвостом и вздела вверх голову змея в его венце.
– Хорошо, хорошо, – вздыхая, отозвался Небо, и лицо его приобрело свой прежний, степенный вид Бога. – Так и решим, приезжает рани… Когда?
– Намедни, с тем тянуть становится и вовсе опасно, – все еще не отворяя очей и уже вельми лениво, протянул Перший, словно утомившись от беседы со своенравным младшим братом. – Я надеялся, мой милый, что ты согласишься… и велел живице прибыть. Ее векошка уже в чревоточине. Вмале она будет в Млечном Пути и на маковке. Ты только все приготовь к ее прибытию, чтобы лишний раз не вызывать в ней негодования. И еще… Я не стану настраивать линию связи ее с Родителем, чтобы она не стала на тебя Ему жаловаться, потому ты постарайся все улаживать сам. Або, не нужно верно сказывать, что ежели Кали-Даруга сама подключит контактную сетку, я тебе уже ни чем не помогу. Все согласования будут идти через Родителя. – Перший прервался, а посем многажды трепетно добавил, – благодарю тебя за благоразумие, малецык… Мне с каждым разом становится все сложнее и сложнее растить лучицы. В эту я вложил, мне кажется, последнее… Она очень мне дорога. И я так рад… так рад, что она жива. Сие для меня важнее всего.
– Хорошо Перший, – встрял в муторную речь Димурга Небо и виделось, что он сопереживал своему брату потому и золотое сияние его кожи несколько угасло. – Я создам необходимые условия для Кали-Даруги, право не такие роскошные к коим она привыкла, або Дажба того не одобряет в своей первой системе. Однако нам надо решить еще одно затруднение с рани. – Рас стих и пронзительно зыркнул в загороженное нависающей ладонью лицо брата, так и не дождавшись какого-либо проявления чувств с его стороны, досказал, – через кого Кали-Даруга станет общаться и кому подчиняться. Ты ведь понимаешь, это не могу быть я или Дивный.
– Значит, выберем того, кто может, – молвил Перший, и, убрав руку от лица, вельми умиротворенно взглянул на младшего брата. – Того, кто не очень занят… Кто вельми дорог живице и кого она не станет теребить своим негодованием. – Господь нежно улыбнулся Расу, тем самым точно передавая свои мысли, да погодя дополнил, – Небо, еще одно… После нашего толкования, пришли ко мне Огня. Хочу его осмотреть, ибо малецык вельми плохо выглядит. И проследи, чтобы его засим осмотрела Кали-Даруга и выдала предписания. Боюсь, как бы малецык не надорвался, уж больно слаб… Никаких, как ты понимаешь, поколь не возлагай на него обязанностей, кроме лучицы, и все время пополняй хранилище на хуруле. И последнее, как только рани прибудет в Млечный Путь, я со Стынем отбуду… Мор и Вежды улетят также вмале. Чрез половину асти, как и было намечено, я вернусь в Млечный Путь, раньше вряд ли… Здесь останется Темряй, это его первое самостоятельное пребывание. Прошу тебя приглядывай за ним, поелику и ты, и Дивный тут частые гости. И помогай, ты ведь знаешь, какой малецык выдумщик, чтобы потом не случилось не поправимого, как это иноредь происходит подле него… Если он, что-то натворит сразу сообщи мне.
Альвы войдя в залу, сделав не малое количество шагов по залащенной поверхности белого пола, остановились напротив кресла Седми, и, склонив головы, недвижно замерли.
– Вещунья Мудрая, – голос Раса зазвучал весьма строго и на удивление девушки достаточно недовольно так, словно Бог разговаривал с нашкодившим отроком каковому надобно было надавать затрещин, и который его дюже последнее время раздражал. – Почему такое вообще могло произойти? Почему девочка так нынче тревожилась? Неужели неможно было мне обо всем до ее возвращения поведать?
Царица белоглазых альвов, все еще не подымая головы и неотрывно глядя себе под ноги, очень тихо молвила:
