– Вот и хорошо, что поняла, – голос Раса теперь зазвучал лениво и он, туго вздохнув, прикрыл глаза, вроде как утомившись. – Хорошо, – протянул он миг спустя. – Надеюсь это было наше последнее толкование о твоем поведении и отношении к драгоценной девочке. А теперь, что там с этим мальчиком…
Зиждитель резко прервал свою речь, и незамедлительно в беседу вклинилась Знахарка Прозорливая все поколь смотрящая на его золотые сандалии, словно угадав затруднение Бога:
– Мальчика зовут Липок, Зиждитель Седми.
– Вот, вот, тот самый… Что нынче можно сделать, чтобы моя драгость не тревожилась? – молвил Седми.
Бог так и сидел с закрытыми глазами, может, не желая видеть свои творения, а может, и впрямь до такой степени утомившись. Он вообще выглядел каким-то неподвижно застывшим и лишь то, что оглаживал левыми перстами свою пшеничную, короткую бороду придавало его облику жизненности.
– Согласна закона, – вступила в толкование Вещунья Мудрая и голос ее такой мягкий, лирический надрывисто сотрясся. – Ученик не прошедший наказания должен быть отвергнут наставником.
– И дальше, дальше? – не скрываемо вяло протянул Седми, услыхав, что царица смолкла.
– Дальше все, – теперь заговорила Знахарка Прозорливая и ее более крепкий глас, прозвучал много ровнее. – Обратного пути нет… Ежели не вступиться за ученика, распространив свое покровительство на саму его жизнь Бог: Творец белоглазых альвов Зиждитель Седми, Господь Перший или Зиждитель Небо.
Рас медленно отворил веки и взглядом своих мышастых очей, точно пронзил насквозь сподвижницу царицы, очевидно, сказывающую выдержки из закона… Он, по всему вероятию, тем взором жаждал и вовсе выбросить вон из залы капища Знахарку Прозорливую, потому она тягостно закачалась взад… вперед. А в высоком своде плотные рядья облаков нежданно посмурели, будто опились воды и теперь решили излить ее потоки на находящихся внизу. Влада все то время наблюдающая за лицом Бога явственно узрела его недовольство, ибо на нем не только ходуном заходили желваки на скулах, но и дрогнула каждая черточка.
– Ох, – чуть слышно дыхнул Зиждитель, и, убрав руку от бороды, вельми как-то обреченно уронил ее на облокотницу кресла. – Как мне этого не хочется делать. Ясно ведь, что не придется просить того у Небо иль у Отца. Не стану же я тем их беспокоить… Как не хочется, – повторил Рас, вроде той молвью все еще надеясь, что альвинки избавят его от таковой неприятной обязанности. – Он хоть… Этот самый мальчик… Этот Липок… Он стоит того, чтоб занимать мое внимание и время. Або если я не ошибаюсь, любое решение теперь без моего одобрения по нему неможно будет принять.
– Да, так как его удел теперь будет в ваших руках, – торопливо отозвалась Знахарка Прозорливая. – Но мальчик весьма одаренный, – дополнила сподвижница и на ее тонкие губы набежала улыбка. – Все схватывает на лету, всему легко обучается и разом все запоминает… Это без сомнений в будущем будет вельми мощный знахарь.
Зиждитель все еще нескрываемо недовольно оглядывал альвов, словно сие они, а не он, как выразилась Вещунья Мудрая, много времен назад прописал тот закон, но посем слышимо застенав, произнес:
– Ну, хорошо, – Бог сызнова поднял с облокотницы левую руку приставил к губам указательный палец, подоткнув его острием нижнюю. – Возьму этого Липока под свое покровительство, а его удел в свои руки. Обаче лишь ради моей милой девочки. – Седми глянул в сторону замершей Влады, а узрев радость, заструившуюся по ее лицу, и единожды отразившуюся в резком вздрагивание плоти, добавил, – только ради моей бесценности, беру удел Липка в свои руки. И повелеваю тебе Знахарка Прозорливая возобновить его обучение. Тем не менее, в связи с тем, что он подверг здоровье Владушки опасности, повелеваю ему пройти положенное в таком случае наказание. Объявите ему мою волю… И надеюсь милая моя девочка, ты не станешь за него вступаться?
Юница немедля отрицательно качнула головой, а миг опосля стремительно спрыгнув с кресла, ретиво добежав до сидящего Бога, прижалась к его полусогнутым в коленях ногам лбом. Рас разком подхватил отроковицу подмышки, и, подняв с пола, посадил себе на колени таким побытом, что спина ее поддерживалась его правой рукой, а голова и левый бок касались груди. Крепко и, одновременно, нежно обхватив голову девушки перстами Седми медлительно наклонился к ней, и, прикоснувшись к макушке, а после ко лбу, тихонько отметил:
– Ведь столковались с тобой, что сидишь на кресле. – Он нежданно замер, его широкая, золотая мелко плетеная цепь опоясывающая голову замерцала рдяными переливами, и, кивнув на завесу Бог добавил, обращаясь к альвам, – идите и выполните указанное. Зиждитель Небо вернулся, ему надо потолковать с девочкой.
Вещунья Мудрая и Знахарка Прозорливая не мешкая поклонились и также спешно покинули залу, исчезнув в завесе, а Владелина в первые за этот год, столь кардинально изменивший ее жизнь, устрашилась видеть старшего Раса. Посему торопко сомкнула глаза, надеясь, что мгновенный сон поглотит и тревоги, и ее саму. Однако, стоило только юнице закрыть очи, как сразу же она увидела ту самую залу испещренную ветвями деревьев и едва слышно вопросила:
– А духи, которых ты Седми привез, духи Атефов… ты ведь не всех их взял?
– Духи, – ласково поглаживая девушку по волосам, протянул Седми, явно не понимая, о чем та говорит и на миг удержал пальцы на ее лбу.
– Ты только меня не прощупывай, – торопливо молвила Влада и качнула головой, стараясь сбросить со лба перста Бога, да с тем отворив очи. – Я все сама расскажу.
– Я и не собирался, не волнуйся, Владушка, – нежно произнес Седми и тембр его голоса наново звучал низко, стараясь умиротворить девушку.
– Духи Атефской печищи, ты привез их не всех… У них есть еще и иные, – принялась пояснять Влада, и, отстранившись от Зиждителя, воззрилась в его близкое и единожды далекое лицо. – Там есть еще такие, совсем напоминающие людей. У них весьма короткие руки и ноги, заканчивающиеся точно клювами птиц. Одна рука выходит из плеча, а иная со спины и загнута как-то мудрено. А голова дюже здоровенная помещается сразу на плечах и она клонит все тело вниз. На ней явственно видны глаза, широкий нос и рот, откуда кажутся зубы. И сами эти духи черные, а по коже лица их проходят широкие желтые полосы. И еще на головах у них высокие уборы. – Девочка подняла руки вверх, и, очертив подле головы коло, неспешно довела его ввысь. – Твореные из перьев птиц густо прилаженных друг к другу.
– Это давеча ты узрела в виденье? – в голосе Седми послышалось изумление, оное ядренисто-красным светом замерцало в ободе его венца и будто разом оттуда схлынув, наполнило кожу лица.
