Они вскарабкались на обрывистый берег и вошли в корчму. Внутренне убранство забегаловки соответствовало всем канонам: ровные ряды лавок и столиков, небольшой потухший камин. Вот только запах и сырость указывали на то, что посетители в корчме бывают очень редко.
— Кхе, — донеслось из темного угла надсадное покашливание, — давненько у меня гостей не было. Да еще и таких странных.
Через мгновение перед путниками появился седобородый толстый старикан. Он щелкнул пальцами, и в камине сами собой воспламенились потухшие угли. Огонь озарил мрачный зал, превращая его в уютное заведение средней руки.
— Прошу!
Старик взмахнул руками, и тяжелые лавки приглашающе отодвинулись от стола.
— У-у-у! — воскликнул старец, заметив призрака. — Старому Харону тоже будет работа. Неужели Мирддин отменил свой запрет…
Неожиданно старик стушевался и прикусил язык. У гостей сложилось впечатление, что старик сболтнул лишнее.
— Проходите, садитесь, — после секундного замешательства пригласил старик. — От Ахеронта еще никто не уходил обиженным!
— Но ведь Ахеронт — это река! — воскликнул Таранов.
— Река, — подтвердил старик. — Вы видели её, она протекает рядом с корчмой. А я речной старец Ахеронт, — старик напыжился, даже его седая борода встопорщилась. — Я и река — одно целое! По крайней мере, так было до богомахии, — добавил он шепотом.
— Но ведь это миф! — запротестовал Дмитрий. — Человек не может быть одновременно человеком и пароходом!
— А кто говорил, что я человек? — удивился старик. — Я речной старец… А вот вы кто?
Старец внимательно оглядел незваных гостей.
— Вы двое — люди! — наконец заявил хозяин корчмы. — Только есть одна странность, простые смертные столько не живут, сколько вам на роду написано! Вот этому, — Ахеронт ткнул толстым пальцем, похожим на сардельку, в грудь Таранову, — по-божески отвесили! А с тобой, — старик глянул из под кустистых бровей на Дубова, — разговор особый! С тех пор, как Гермеса осудили на вечное поселение в Тартаре, проводников больше не находилось. Для этого нужен особый дар и кадуцей… У тебя есть кадуцей?
Таранов оглянулся и посмотрел на Дубова. В руках Прохора ничего не было.
— А что такое кадуцей? — округлив глаза, наивно спросил Дубов.
— Кадуцей…
— Заткнись, придурок! — остановил толстого корчмаря дребезжащий старческий голос.
Никто из присутствующих не заметил, что в приоткрытую дверь корчмы протиснулся бочком тощий дед в грязном заношенном хитоне.
— Тебе что, Ахеронт, тоже в Тартар захотелось, — ехидно осведомился старик и мерзко хихикнул.
— Ты же никому не расскажешь? — испугался толстяк. — Во имя нашей дружбы, заклинаю…
— Ладно, приятель, не суетись — я пошутил.
Вошедший подмигнул Ахеронту, и тот облегченно вздохнул.
— Мне самому не по душе нынешнее положение вещей, — признался Харон.
— Как? — ахнул Ахеронт. — Ты же всегда лояльно относился к Мирддину.
— Когда осудили Гермеса, я, можно сказать, был счастлив. Но столетие тунеядства никому не идет на пользу, в том числе и мне. Я стал замечать, что дряхлею. Что-то происходит со мной… Со всеми нами. Я вижу, что и ты, толстый, не в лучшей форме.
— Так оно и есть! — согласился Ахеронт. — Расколотый мир — фикция! Скоро все полетит в тартарары!
— Вот! Надо срочно что-то предпринимать, и, я думаю, что наши гости вовремя появились здесь.
— Послушайте! — воскликнул Таранов, привлекая внимание старцев. — Не надо нас вмешивать в свои проблемы! Нам хватает своих! Может быть, вы объясните, куда мы попали?
— Как? Вы до сих пор не поняли этого? — изумился Харон. — Тогда нам предстоит долгий разговор. Ахеронт, дружище, накрывай стол! Гулять, так гулять!
Как только хозяин заведения покинул зал, Харон преобразился. Подтянулся. И куда только девалась его нарочитая сутулость?
— Откуда у тебя кадуцей? — зловеще прошептал старик. — И не вздумай отпираться — я его чувствую! Ведь только обладатель кадуцея может беспрепятственно войти в Аид, сопровождая мертвую душу.
— Я нашел его, — признался Дубов. — А избавиться от него не могу!
— Когда это произошло?
— Больше ста лет назад, — ответил Прохор.
— Я так и думал! Этого тоже ты поднял, — Харон указал на призрака.
— Я.
— Ты избранный! — вынес приговор старик. — Не знаю, что задумал Гермес, но шутка с кадуцеем ему удалась! Он скормил Мерину подделку! Осталось найти глаза гадов, которые он где-то спрятал…
— Я нашел их.
— Так посох полноценен? — ахнул Харон и заозирался вокруг, как будто боялся, что его могу услышать. — Значит, время пришло!
— Может, все-таки вы соизволите объясниться? — вновь встрял Таранов. — Все эти загадки и недомолвки напрягают.
— Ах да, — спохватился старик, — вы же из мира смертных. И о нашем и не слышали.
— Да нет, — возразил Таранов, — мифы и легенды даже в школе изучают. Но кто же принимает эти выдумки за чистую монету?
— Хм, — усмехнулся Харон, — мифы, пускай и искаженно, но повествуют о реальных событиях. Только тогда мир был цельным… О, старина Ахеронт уже накрыл столы, пойдемте, присядем. И я расскажу вам удивительную историю, так перекликающуюся с вашими мифами и легендами. А мой старый товарищ поправит меня, если я слегка привру. Правда, Ахеронт? Только с чего начать?
— С самого начала, — попросил Таранов.
— Значит, с начала начал? — переспросил Харон. — Ахеронт, дружище, налей нам винца… Да-да, того самого! Я знаю, что у тебя есть для особых случаев. Не жмись! Так вот, — начал Харон свой рассказ, — давным-давно посреди моря стоял большой остров…
Задолго до рождества Христова.
Кронос — правитель стовратного золотого града Атла стоял на высоком отвесном парапете и бездумно смотрел на беснующиеся далеко внизу волны. Порывистый северный ветер трепал длинную седую бороду самодержца, но Кронос не обращал на сей факт ни малейшего внимая — стоит только ему, адепту высшей магии, захотеть — на море воцариться полнейший штиль. Но Кроносу нравилась необузданная морская стихия, она была отражением, зеркалом чувств, обуревающих правителя вот уже третий день. Возмутителем спокойствия был младший сын правителя — Зевс, вернувшийся недавно в отчий дом. Несколько лет Зевс изучал магическое искусство в тайных храмах Хаоса, сокрытых в горах Торна, что далеко от столицы. Три дня назад младший отпрыск вернулся во дворец… Изменения, произошедшие в его отсутствие, не обрадовали Зевса — старшие братья Посейдон и Аид странным образом исчезли. В ответ на просьбу Кроноса никогда больше не вспоминать о них, Зевс пришел в ярость и обвинил отца во всех мыслимых и немыслимых грехах, а затем скрылся в неизвестном направлении. Кронос мучительно переживал этот разрыв — он возлагал на Зевса большие надежды. Старшие братья этих надежд не оправдали — они вили заговор за спиной отца. Но справиться с Кроносом не смогли — не хватило сил и знаний тайных искусств. Кронос спеленал вероломных отпрысков усыпляющим заклинанием и спрятал в бездонном подземелье собственного дворца, прозванного в народе «чревом Кроноса». Подземелье под городом существовало с незапамятных времен и представляло собой запутанную систему лабиринтов, разобраться с которой мог только посвященный. Кто и когда его построил — неизвестно, но правитель еще в детстве изучил его извилистые темные коридоры вдоль и поперек. Где-то там, в потайной комнате, хранилось тело отца Кроноса — Урана, давным-давно свергнутого нынешним повелителем Атла. В мрачных подземельях до сих пор бродили жуткие твари — порождение чудовищных магических изысков Урана. Старик не гнушался ставить опыты даже над собственными детьми, за что и поплатился — был низвергнут сыном.
