Я им, блин, такой подвиг устрою, что будут гордиться собой до последней секунды жизни.
Гавань была отрезана от суши каменной стеной, единственные ворота оказались закрытыми. Из-за спины доносились отголоски пьяного смеха, шум перебранок, разудалых песен, женский визг, но здесь было темно и тихо, признаков жизни не наблюдалось.
Что делать? Сооружать импровизированный таран или послать отряд лазутчиков, чтобы перебрались на другую сторону?
Но все решилось иначе.
Старший стражник требовательно постучал в ворота рукоятью кинжала. Подождал с минуту, постучал еще, при этом прокричав:
– Кью, ты там совсем подох, что ли?! Если так, то зря! Очень уж не вовремя!
После этого на левой створке ворот с ржавым скрежетом откинулась железная ставенка окошка, и оттуда высунулось лицо… Нет – все же морда, или, скорее, даже харя. Не надо быть врачом-наркологом, чтобы по одному взгляду на эту переднюю часть человеческой головы вынести диагноз ее хозяину. Какой диагноз? Хронический алкоголизм в стадии агонии пациента.
– Че?! – скрипучим голосом изрекло тело.
– Привет, пропойца, – ответил на это стражник.
– Ы! А сам-то хто?! Ну привет. Так че?
– Ну так это… Вот так, потому что… Оно самое…
На харе промелькнула бледная тень следов работы жалких остатков мыслительного аппарата, и запекшиеся губы растянулись в чахлой пародии на понимающую улыбку:
– А!.. Ну так бы и то!.. Че стоишь, будто корни пустил?!
– А че мне, лежать, что ли?! Открывай свой клоповник, глотка пересохла, мочи уже нет терпеть!
– А эт кыто? Че за народ како-о-ой-то непонятный?
– А хрен их знает… Сушей пришли, и не лень же им было. Надо бы оружие и доспехи сдать. Вот и привел, раз все равно сюда шагать.
– Дык кому сдавать, все в город ушли, а Макиляк в навозе спит, он это дело уважает. Х-х-хоть в барабан под ухом бей, все равно не поднимется.
– Так они че, каждый день на ночь в город уходят?
– Не. Вчера еще ушли. Вечером. И бродят до сих пор где-то. И не лень же им. Небось еще не ложились, – почти трезво сумел сообщить Кью.
– Ты открывать будешь или мы тут оба сейчас засохнем?! Наливай давай!.. То есть отворяй!
Нельзя сказать, чтобы я все понял из этого короткого диалога, но уяснил две важные вещи. Первое: стражник нас сюда привел не по доброте душевной или купившись на фляжку вина, а попутно. Очевидно, на сегодня у него была запланирована встреча с этим Кью, причем цель встречи не вызывала ни малейших сомнений. И второе: нас он сюда сопроводил, как ни странно, выполняя свой долг. Похоже, и впрямь с оружием и доспехами по городу шататься не дозволялось, и все это имущество мы должны оставить в порту.
Было и третье: судя по Кью, с охраной порта дело обстоит так же неудовлетворительно, как и с защитой города. Если честно, худшую систему обороны было трудно вообразить. Скорее, даже невозможно.
Распахнув ворота, Кью подтвердил мои предположения:
– Вы это… Ворота потом сами прикройте, когда оружие оставите.
Я понятия не имел, где надо оставлять оружие, и не стал уточнять – главным образом потому, что ничего оставлять не намеревался. Кью в сопровождении старшего стражника поспешно скрылся в будке у ворот, и оттуда почти сразу раздался сдвоенный звук удара донцами кружек по дереву.
В процессе планирования похода я много чего предполагал, но ожидать столь вопиющей беспечности врагов не мог. Первая часть моего гениального плана была выполнена: гавань Альлабы захвачена, причем без единой капли крови. Пришла пора приступать ко второй.
Повернувшись к младшему стражнику, я поинтересовался:
– Где здесь корабли, готовые к отплытию? Знаешь?
– А вам зачем? – удивился мальчишка.
– За тем, что мы их сейчас захватим, и если хочешь сохранить горло неперерезанным, то давай отвечай.
– Да вы кто такие вообще? – побледнел стражник.
Зеленый, догадавшись, что сейчас начнется веселье и можно уже не скрываться, с недовольным кряхтением выбрался из-под плаща, устроился на плече, придирчиво оценил ущерб прическе и невыносимо гнусным голосом, не оставляющим сомнений в лживости произносимого, ответил:
– Мы – добрые люди.
Узрев попугая, стражник еще больше спал с лица, выронил копье и с суеверным ужасом констатировал:
– Да у вас небесная птица! Уж не страж ли вы?!
– Он самый. И если хочешь жить – живее отвечай.
– Что отвечать?
– Вот же сын двенадцати тупиц и трех ослиц! – не выдержал Тук. – Где в этой тремя конями рваной гнойной гавани болтаются лоханки, на которых можно прямо сейчас убраться туда, где не воняет такими, как ты?!
– А… Так вон, дяденьки, на втором причале аж четыре галеры стоят, на них оты Канайца и Мутра через день уходить должны. Все, наверное, готово к отплытию. На третьем целых пять галер, но две дальние только пришли, на время поставлены, а остальным в плавание через неделю примерно. Может, припасы и не загружены, но к походу готовы. Дальние тоже брать можно, ремонт им не нужен, но там уж точно пусто. С другими или худо, или вообще не могу знать, в каком они состоянии.
Пять плюс три равно восемь, а нам надо шесть. Весьма удачно.
– Охрана на галерах есть?
– Есть, но только все в город ушли.
– Им это разрешают?!
– Не знаю. Наверное, нет. Но разве кто-то будет слушаться? Воины послушны лишь в походе, а стоит им на берег ступить – и ничего их делать не заставишь.
Понятно… Пиратская вольница в худшем варианте… Вот так капитан Блад с кучкой измученных рабов захватил «Синко Льягас», впоследствии ставший его непобедимой «Арабеллой». А мы, эдакие наглецы, собираемся его переплюнуть, утащив чуть ли не из столицы темных сил целую эскадру боевых галер.
– Саед, вы слышали?
– Да. Сейчас пошлю людей осмотреть корабли.
– Только побыстрее. Арисат, из каждой команды отбери отряд в тридцать человек. И разворачивайте баллисты в сторону города.
– Обстреливать будем? – с затаенной радостью уточнил бакаец.
– Хуже, – ответил я. И гораздо громче, чтобы многие услышали и рассказали потом тем, кто стоит далеко, пояснил: – Отправим в пекло этот клоповник.
Некоторые вояки не сдержались, вскинули оружие, кое-кто даже издал воинственный клич. Похоже, не я один против того, чтобы уйти отсюда без прощального концерта.
– Эй, пацан, а что в тех складах хранят?
– Тот, который ближе к воротам, арсенальный. Туда складывают оружие и доспехи, оттуда их забирают только перед отплытием.
– А остальные два?
– Дальний торговый, его клетушки купцы арендуют, а в том, что посредине, хранят привозимые для кораблей продукты и все остальное, что для похода нужно. За восточным молом, отсюда не разглядеть, еще дровяной склад есть. Только там не дрова, а корабельный лес для ремонта держат. Мелкий ремонт прямо в гавани выполняют, ну а если серьезный требуется, так галеру ведут прямиком к верфям. Сюда такие развалины даже не заходят.
