Когда все разошлись, Алонсо прокомментировал все это так:
– Ситуация в здешнем бизнесе мне уже ясна. Экономика на подъеме. Алмазы, уран и другие полезные ископаемые создают ее основу. Низкие налоги позволяют создавать и развивать высокоэффективные производства. Надежные банки обеспечивают приток капиталов. Одна беда – апартеид. Небритый все правильно сказал. Апартеид на какое-то время упорядочил ситуацию, но его время проходит. Теперь все зависит от того, как он уйдет: эволюционным путем или революционным. А что такое революция, мы с вами знаем не понаслышке. Но мы с вами сюда не порядок наводить приехали. Надо делом заняться. Продовольствие здесь серьезная проблема. Давайте, ею займемся. Я организую торговую фирму, а вы, как всегда, что-нибудь такое изобретете. Вы же не с пустыми руками сюда приехали.
Майкл горячо поддержал Алонсо. Продовольственные проблемы были его коньком с детства. Я же сидел молча. Меньше всего мне хотелось сейчас работать. Сказал же я не совсем то, что думал. Признаваться в том, что я не хочу работать, показалось мне неприличным. Поэтому я заговорил о том, что, попав сюда, на другой континент, мне хочется попутешествовать, посмотреть страну, окунуться в ее жизнь. Друзья посмотрели на меня с сожалением, но возражать не стали. Я употребил слово друзья не случайно. Огромная дистанция между нами и Алонсо в то время, когда он еще был для нас Генералом, не позволила бы сказать так. Но здесь эта дистанция куда-то исчезла. Мы чувствовали себя на равных. Нет, мы интуитивно принимали его старшинство, но оно уже не было заоблачным.
Врастая в быт колонизаторов, мы много общались между собой и встречались с множеством людей. Все они оставляли нам свои визитные карточки, приглашали к себе на работу или предлагали обсудить возможное сотрудничество. Мы не отказывались от встреч и дискуссий, так что уже через месяц мы знали половину города и чувствовали себя уже почти своими.
От Алонсо, в частности, мы узнали историю виллы, где в заточении провели почти два месяца. Оказалось, что этот кусок земли выкупил у тогдашнего правительства еще перед англо-бурской войной русский купец, которого сюда каким-то замысловатым путем привели торговые дела. Зачем он это сделал, навсегда останется тайной. Купец, разъезжая по Европе, проникся социалистическими идеями, которые тогда входили в моду. В начале девятисотых годов он сошелся с большевиками, помогал им деньгами, организовывал отдых их боевикам, а потом переуступил этот участок одному из них. Тот после революции стал видным деятелем ВЧК и, до того как его расстреляли в начале тридцатых, переписал этот участок на одного из советских разведчиков. Так, никогда не числясь на балансе советской разведки, этот участок и переходил из рук одного ее разведчика в другие, пока не оказался собственностью Алонсо. Когда это случилось, он не уточнил.
В одном из таких разговоров прояснился и источник тех немалых средств, которые оказались на наших счетах. Алонсо прямо сказал, что, продавая за рубеж икру, выращенную на наших заводах, он оставлял на своих иностранных счетах некоторую сумму денег на случай проведения какой-либо внеплановой операции. Наше пребывание здесь, видимо, можно было отнести к такому случаю. Какую сумму он считал для этого достаточной, он не говорил. Но, судя по тому, что досталось нам, она была не маленькой. Вся эта новая для нас информация воспринималась здесь как правда жизни и не вызывала никаких эмоций.
В один из дней Алонсо предложил нам поехать в оружейный магазин. Белый человек в этой стране должен, вынужден всегда иметь при себе оружие для самообороны. В магазине было интересно. На витринах лежали револьверы и пистолеты всех марок, охотничьи ножи и кинжалы, морские кортики. За прилавком, на стеллажах лежали и стояли охотничьи ружья, винтовки и автоматы со всего мира. Автоматы Калашникова во всей своей красе занимали почетное место в витрине в центре зала. Я долго ходил по залу, присматриваясь ко всему этому богатству. Алонсо давал нам пояснения. В оружии он разбирался. Он купил себе маузер, судя по литературе и кинофильмам, любимое оружие чекистов. Майкл приобрел себе кольт. Своими размерами и видом он, пожалуй, более всего подходил к его внушительной фигуре. Я выбирал дольше всех и, наконец, нашел маленький, почти дамский браунинг, который очень хорошо лежал в моей ладони, как бы прирастая к ней. Еще я купил себе широкий и прочный кожаный пояс с кобурой для пистолета и кармашками для запасных обойм. Добавив к этому короткий кинжал, я счел свою экипировку завершенной. Тут же за магазином, в тире мы расстреляли по паре обойм. Лучше всех стрелял Алонсо. За ним с большим отрывом шел я. Хуже всего получалось у Майкла. Его кольт давал большую отдачу, а курок, на мой взгляд, был несколько туговат. Еще я не удержался и купил себе бинокль и фотоаппарат – обязательные спутники туриста, которым я собирался стать в самое ближайшее время.
Однако спешить с отъездом я не мог. Вежливость заставляла сделать ряд визитов к людям и на предприятия, куда меня активно приглашали новые знакомые. Первым в моем списке значилось предприятие по производству и разработке электронной техники. В будущем знакомство с ним могло пригодиться. Оно располагалось в черте города, и я очень быстро нашел его. Небольшой двухэтажный дом мало соответствовал моим представлениям о заведении такого рода. В СССР предприятие с таким названием имело бы несколько больших корпусов и тысяч пять сотрудников. Здесь все было не так. Всего 120 сотрудников, включая повара и уборщиц. В нескольких комнатах второго этажа сидели инженеры, занятые разработками, а на первом этаже было производство, где продукция изготавливалась от начала и до конца. Вскоре я понял, что ее основу составляют системы охранной сигнализации.
– Наш главный заказчик – кампания Де Бирс, – с гордостью сказал мне хозяин фирмы. – Алмазный рудник в Кимберли оборудован нашими системами. Там находится наш филиал, который занимается ремонтом и эксплуатацией охранного оборудования.
Это меня заинтересовало. Первым пунктом в своем путешест- вии я считал именно Кимберли. Хотелось посмотреть, как добывают алмазы, а заодно узнать, что же это такое, кимберлитовая трубка. Я сказал о своем интересе к руднику хозяину фирмы, и тот немедленно связался по телефону со своим филиалом. Договорились, что я приеду туда завтра во второй половине дня. Все сложилось так удачно, что я решил отложить остальные визиты на потом. Тем более, что я не планировал сделать свое путешествие слишком продолжительным.
Мы еще поговорили о чем-то с хозяином предприятия, выпили кофе в его кабинете, и я откланялся. В этот день я заехал еще в пару мест. Везде мне предлагали работу, жилье и любую помощь, какая только может потребоваться. Но ничто из увиденного меня не заинтересовало. За исключением одного. Здесь все делалось очень просто и быстро. Оформление покупки машины заняло минуты. Еще меньше потребовалось на эту процедуру при покупке оружия: продавец просто записал наши паспортные данные в толстую книгу. Договоренность о посещении алмазного рудника тоже была достигнута мгновенно. Чтобы жить в городе, не требовалось прописки. Достаточно было оставить свой адрес в местном почтовом отделении. Кстати и адрес здесь писался совсем не так, как в СССР. Здесь он начинался с фамилии и имени адресата. Маленькая, но важная деталь. Она подчеркивала уважение к человеку, а не к месту, где он проживал. Но все это не касалось черного населения, что, конечно же, выглядело дискриминационно.
