- Нет, нет. Ее мать умерла в родах, и крови из нее выхлестало, как из резаной свиньи, а девочку забрала повитуха. И раз ее удочерила твоя сестра, тогда... - Мартина сосчитала - три. С нами благая сила! И Мартина вдруг упала на колени, зажав руками рот. - Белая Дева, трижды удочеренная, - моя собственная плоть и кровь. Кто бы мог подумать!
Ее муж опустился на колени рядом с ней, медленно, как в помрачении, и закрыл лицо руками.
Дженна закатила глаза и вздохнула. Петра позади нее произнесла голосом заправской жрицы:
О Дочь Трех Матерей, о Дженна,
Навеки будь благословенна.
- Перестань, - шикнула на нее Дженна.
Но коленопреклоненная Мартина услышала только стих и вскричала, сложив руки перед собой:
- Да, да, воистину. О Белая Дева, чем мы можем служить тебе? Какие слова сказать?
- Что до услуги, - быстро молвила Катрона, - вы могли бы дать нам трех добрых коней, ибо на нас лежит великий долг милосердия, и Белой Деве не подобает ходить пешком. Что же до слов - скажите нам "да", а всем мужчинам, которые о нас спросят, говорите "нет".
- О да, да, - снова вскричала Мартина, пихнув локтем мужа, который замешкался с ответом. Он встал, по-прежнему избегал смотреть на Дженну, и пробормотал:
- Конечно же, я дам вам лошадей - и хороших. Никто не скажет, что у Гео Хосфеттера лошади плохие. - Он шмыгнул за дверь и бегом припустился прочь.
- Пойду помогу ему выбрать, - сказала Катрона.
- Пусть Белая Дева останется здесь еще немного, - взмолилась Мартина. Ведь она - моя плоть и кровь. Пусть расскажет что-нибудь о себе. У меня есть чай и лепешки. - И Мартина пригласила путниц в опрятную, ярко освещенную кухню.
Дженна открыла было рот, чтобы ответить согласием, но Петра шепнула ей на ухо:
- Туда явятся темные сестры. Позволь мне ответить. Дженна закрыла рот и приняла суровый вид.
- Белая Дева не делит хлеба с простыми смертными. Она спешит исполнить свой долг и дала обет молчания до тех пор, пока не исполнит его. Я Ее жрица и говорю Ее устами.
Дженна опять закатила глаза, но смолчала.
- Конечно, конечно, - пролепетала Мартина, вытирая руки о передник.
- Лучше ты расскажи Ей все, что знаешь, и пусть Она судит об этом сама.
- Конечно, конечно, - повторила Мартина. - Ну, что я могу рассказать? Моя сестра, мать Белой Девы, была высокая, с рыжими волосами, и мы думали, что она, как и все мы, создана, чтобы рожать детей. Но она взяла да и умерла в родах, а злая повитуха украла малютку, не успели мы на нее и поглядеть. Мы только и знали, что родилась девочка, потому что повитуха сказала своей дочке, что отнесет дитя... в ваш дом.
- В хейм, - непроизвольно поправила Петра.
- Ну да, в тот, что поближе. По дороге, ведущей в горы.
- В Селденский, - заметила Петра, но женщина продолжала рассказ по-своему:
- Она, поди, хотела продать дитя - за повитухами такое водится. - И Мартина, спохватившись, добавила: - Я не хочу сказать, что женщины Альты скупают детей, вовсе нет.
- Мы собираем жатву на холмах, но не платим сеятелям, - сказала Петра.
- Ну да, я это самое и хотела сказать. - Мартина комкала передник.
- А что же отец?
- Он тоже умер, не прошло и года. От разбитого сердца - он ведь разом потерял жену и ребенка. И тронулся умом. Везде ему мерещились женщины Альты в поле, у очага и в постели. Две зараз. Одно слово, свихнулся, бедняга.
- Бедняга, - эхом отозвалась Петра.
Дженна прикусила губу. Ее мать. Ее отец. Она не могла в это поверить. Неужто ее мать жила под такой же уютной соломенной кровлей и умерла в родовых муках, вся в крови? Нет, многочисленные матери Дженны жили в Селденском хейме, и она сделает все, чтобы они не умерли, залитые кровью. Дженна вышла за порог, предоставив Петре утешать Мартину, и направилась к амбару.
Небо отливало стальной синевой, и за амбаром и полем розовел закат. Скоро солнце уйдет за край земли, и останется еще час до сумерек. Потом взойдет луна, а с ней явятся темные сестры Скада и Катри. Петра поступила правильно, не дав ей войти в освещенную свечами кухню - свечи и пламя в очаге тоже вызвали бы темных сестер. К чему пугать этих бедных глупых чужих людей. Чужих людей? Дженна попыталась думать о них как о дяде и тетке, но не ощутила никаких кровных уз с ними. Здесь какая-то ошибка, но благодаря этой ошибке они получат лошадей. Лошади! Век бы больше не садиться на эту широкоспинную, твердую, скалящую зубы скотину.
Стоило Дженне подумать о лошадях, как они тут же появились - Катрона вывела из-за амбара двух стройных красновато-гнедых кобылок и белого мерина. У хозяина, идущего следом, похоже, отлегло от сердца. Катрона, увидев Дженну, ухмыльнулась, но тут же придала лицу более почтительное выражение.
- Подойдут ли они тебе, Белая Дева? - спросила она. Дженна кивнула, и белый мерин заржал, запрокинув голову.
- Белый будет твоим, Анна, - сказала Катрона. - Хозяин настаивает на этом. - Она подала Дженне поводья. - И платы с нас не берет.
Дженна перевела дух, принуждая себя проникнуться к лошади теплым чувством. Она потянула за поводья, и конь приблизился к ней. Она потрепала его по шее, и он ткнулся мордой ей в ухо. Дженна нерешительно улыбнулась.
- Вот видишь, Белая Дева, - сказал Гео Хосфеттер, все еще не глядя ей в лицо и кивая головой, - конь знает, что он твой. Его зовут...
- Нам не нужно знать, как его звали раньше, - внезапно сказала Петра сзади. - Он получит новое имя. Ибо сказано в Пророчестве:
Помчится Анна дорогой лесной,
И сестры за нею - одна за одной,
И будут у Анны косы, как свет,
И лошадь белее, чем выпавший снег.
И путь, что ляжет пред Анною, долог,
И лошадь ее назовут... ДОЛГ!
- Да-да, - воскликнула Мартина, поспешая к ним. - Я знаю. Конечно же, Долг.
- Долг! - со смехом повторила Дженна, как только они отъехали от усадьбы. - Ну что это за имя такое?
- И где ты взяла это пророчество? - спросила Катрона. - Я слышу его впервые.
- Это все, что я могла придумать в ту минуту, - созналась Петра. - Прощу прощения, если вышло малость коряво.
- Так ты что же, сама это сочинила? - изумилась Катрона. Петра с улыбкой закивала.
- Такой у нее талант, - сказала Дженна. - Она и в Ниллском хейме этим славилась - стихами на случай. Но Долг, Петра! Смилуйся!
- Ничего. Хозяева расскажут все соседям, история начнет передаваться из уст в уста, и скоро ты будешь ездить на Доле или Воле. А там мы услышим, что Белая Дева уехала с карманами, полными золота, а за ней следовали сто мужчин, сгорающих от любви к ней.
- Или же Долг станет Чушкой, а это непременно случится, потому что у нас не будет времени его чистить. - Дженна дернула себя за правую косу. - И зачем ты только выбрала мне белую лошадь, Катрона?
- Это он настоял. Белый конь для Белой Девы. А для ее служанок - пара гнедых, в масть.
