— Что происходит? Идешь по дороге Криса? Мне одному вас двоих не вытянуть.
Ричард скрипнул зубами и заставил себя бодро улыбнуться, получилось нечто среднее между хищным оскалом и кислой миной:
— Не стоит утруждаться, друг мой! Я, слава богам, не Войстер, и на юбку друзей не меняю!
— Понятно, — насторожился Пит. — Надеюсь, ты меня в один ряд с ним не поставил?
— А ты не встал?
Этот вопрос, как и тон короля, парню не понравился. Он напрягся и процедил:
— Ты не мог бы закончить копаться в тряпках, как девчонка, и поговорить со мной серьезно и без посторонних ушей?
— А здесь есть посторонние? — выгнул бровь Ричард и, встав, начал не спеша примеривать отобранные вещи.
Пит, откинулся на спинку кресла и, наблюдая за королем, размышлял. Он понимал состояние друга, но все ж был, если не обижен, то разочарован несколько холодноватым приемом и пренебрежительно-язвительным тоном. Намеки Ричарда ему очень не понравились. Воспоминания о Крисе и Анжине слегка злили и нервировали.
Странно, минут 20 назад он упивался обществом королевы и млел от удовольствия: какой изысканный флирт, виртуозное кокетство, привлекательная беспечность и простота, грация и уверенность, ранимость, благородство линий…
Только вот привкус от этого остался нехороший и вяз на зубах как прошлогоднее, фруктовое желе.
Такое с ним случалось после ночи с тривиальной, недалекой шлюшкой, мнившей себя невообразимо обворожительной и неповторимой, при этом все ее желания крупными буквами отпечатывались прямо на лбу, вдоль одной, единственной извилины. Такие были предсказуемы и скучны, но доступны, и Пит позволял себе время от времени увязнуть в их приторно-призывных взглядах и посещал их постель, чтоб наутро выветрить прошедшую ночь из памяти. Впрочем, особых усилий это не требовало. Однодневные связи не задерживались и исчезали без следа, не задевая, по сути, ни душу, ни тело.
Пит слишком хорошо знал женщин и оттого ценил Анжину за ее неповторимость, загадочность и в тоже время простоту натуры, за верность и преданность семье, друзьям, мужу, за многогранность и прямолинейность, за гордость, но не гордыню, за рассудительность, но не предвзятость.
В общем, она была для него недосягаема, как пик Мигмана, и потому желанна и любима.
`С чего ей в голову пришло спуститься на грешную землю и выказать свою принадлежность к слабому полу во всей красе? — Пит поморщился с досады. Как все-таки привлекательны женщины в своей неприступности и недосягаемости и как пусты и предсказуемо однотипны при ближайшем рассмотрении.
Он любил Анжину, но ту, которая еще вчера была мечтой, а не ту, которая, сегодня жеманясь и флиртуя, напускала тумана и не обнаруживала и толику вчерашних достоинств. Он пытался прикрыть собственное разочарование ветошью оправдания, но доводы в пользу королевы были слабыми, натянутыми и обнаруживали массу прорех в самой основе.
`Она молода, богата, до встречи с Ричардом жизнь ее не баловала… монотонность претит ее энергичной натуре, к тому же она соскучилась по веселью. Она очаровательна, красива, умна, конечно, ей хочется блистать, царить в сердце не одного, но многих…
А если перевести ее намеки на внятный язык, то следует одно — она остановила свой выбор на мне. Пит поморщился: `Староват я, однако, для подобных пируэтов, ножки бы не подвернуть, да и любовные `па' на костях друзей не из моего репертуара. Анжина, конечно, чудо, греза, только произошедшие с ней метаморфозы на подвиги не вдохновляют. Я уж как-нибудь по старинке, с прежними мечтами и прежними добрыми друзьями, с чистой совестью и спокойным сном по ночам…И все ж откуда она набралась пошлых манер в такие короткие сроки? И Ричард это заметил. Ты смотри — `забирай'! Впечатлила его жена своими переменами, а Крис похоже усугубил. Есть отчего злиться. Похоже, новый дуэт образовался: Крис и Анжина. Это ж сколько ума надо иметь?.. Ладно, хотите порезвиться — ваше право, но с Ричардом так — зря', - подумал Пит и посмотрел на короля.
Тот уже переоделся и стоял напротив, сложив руки на груди: элегантный, вызывающе надменный, на пальцах перстни, каскад черных волос падает на плечи, прикрывая ворот полупрозрачной рубашки с тонкой ручной отделкой.
— Хорош. Новый имидж для новой жизни, — кивнул Пит, поднимаясь, и показал на свою серую рубашку вчерашней свежести. — Ничего, если я в этом рядом постою?
Ричард усмехнулся и хлопнул его по плечу:
— Ты и в этом неотразим. Пойдем.
— За новой жизнью? — лукаво покосился парень. — Мне тоже причитается? Отслужу, господин хороший, осчастливьте уж только, не побрезгуйте.
— Сейчас, осчастливлю. Исполню одно из самых заветных желаний, — сообщил король, выходя в коридор.
— Приятно…Это какое?
— Хроническое.
— Насморк, что ли, подаришь? — отпрянул Пит. — Ну, ты садист, друг.
— Не угадал. Вторая попытка.
— Не увиливайте, Ваше Величие, обещали — давайте. Не мучайте неизвестностью.
— Не буду, — и завис над охранником. — Ужин — в малую столовую и пригласите всех. Королеву персонально и настойчиво. Не пойдет — ведите силой.
И развернулся к другу:
— Пойдем.
— Общий сбор? Не скажу, что это моя мечта, но за неимением лучшего… — пожал тот плечами.
— Можно и лучшее… Сейчас решу пару вопросов с королевой и устроим веселый холостяцкий вечер.
— Насчет последнего я очень даже — за, а вот первое…Не лучше ли без нас вам с Анжиной разговаривать?
— Нет, Пит. Во-первых, у меня нет от вас секретов, во-вторых, я так хочу.
— Ага? Ну и… — и широко улыбнулся, сообразив. — Ты решил сыграть на ревности? Что ж — хороший способ вернуть женщину.
— Думаешь, стоит? — выгнул бровь Ричард, внимательно оглядев друга. — Кстати, что привело тебя на Сириус?
— Здра-асте! — протянул мужчина, отвечая другу настороженно-подозрительным взглядом. — Мне теперь только по вызову являться, да? Это в свете последних событий новый приказ поступил?
— Нет. Интересуюсь.
— А-а…Тогда отвечаю со свойственной моей неординарной персоне откровенностью: я выполнил тайное задание и выяснил, как прошел перелет королевы на Энту и обратно…
— И как?
— Обычно, — вздохнул Пит с сожалением.
Ричард отвел взгляд, пряча сарказм и ненависть под заслон равнодушия:
— Вот и славно. Что-нибудь еще?
— Ага, в ночь, перед тем, как Анжина курс сменить решила удивительно крепкий сон был у всей команды, даже бортрадист, страдающий бессонницей, заснул за пультом.
— А ты говоришь, ничего необычного, — прищурился на друга король.
— Это необычно для него, к нам же никакого отношения не имеет. Я проверял лишь то, что могло коснуться непосредственно королеву. У нее никаких изменений в режиме не было: ужин, просмотр документов, потом сон, крепкий до утра. В шесть она разбудила того самого бортрадиста и уже оба — капитана. В восемь курс изменили.
