Когда ремонт во дворе затянулся окончательно, Ростик спустился в комнатку с экраном, и ему сразу предоставили шлем. Что следовало выяснить, он толком и сам не знал, а когда натянул на себя пахнущий чужим потом шлем, то все довольно точные и красочные картинки атаки пауков на остатки дваров, на Перевальскую крепость и даже на Пентагон в торфяных полях Водного мира погасли. Перед глазами Роста, как и в его сознании, вдруг установилась туманная мгла, словно прием сразу прекратился. Он сидел, размышлял обо всем разом и ни о чем конкретном, пытался прогнать эту муть на экране, но получалось у него не очень. Он даже стал досадовать на себя, за то что потерял техническую способность включаться в возможности Зевса. Но, как ни странно, Саткли-хо к его попыткам отнесся серьезно.
Он даже ощутимо попробовал помочь ему своей энергией, а потом, когда остальные аймихо, отзываясь на его ментальный зов, пришли в подвальчик с экраном, и их заставил помогать Ростику. Это было настолько сильным впечатлением, что он, несмотря на хроническую усталость, даже не почувствовал, какие энергии вдруг стал задействовать, какую волну очень мощного внимания обратил… неизвестно куда. Пока сам не испугался – еще не хватало сейчас, как уже бывало, вывалиться из реальности и стать ненамного более разумным, чем кукла в натуральную величину. Поэтому он прервал сеанс и выбрался из комнатки, впав в немилосердное недовольство собой.
Из этого состояния его вывел… Барон, который вдруг появился перед ним с совершенно жуткой, подчеркнутой выдриными усами усмешкой на морде. На четком, с каким-то даже чеканным выговором едином он доложил:
– Командир, прибыл для защиты и обороны.
– Крепость ты, к сожалению, один не сумеешь… – начал было Ростик и лишь тогда понял, что этого странного парня совершенно не понял. – Ты что, опять за мной увязался?
– Странно вы, люди, говорите. Конечно, я обязан защищать тебя, тут скоро будет жарко.
– А ты чего тут-то? – Рост стал подозревать, что Барон недоговаривает.
– Я был в крепости на Перевале, как вы ее зовете. Там мы сопротивлялись долго, но неуспешно. Я забрал раненых бакумуров, нашел их дикое племя, которое оказалось поблизости, и передал им для выхаживания. Поэтому, – Барон почти ощутимо вздохнул, – не смог быть раньше, занят был. Но я почувствовал, что ты тут еще с вечера.
– Молодец, – сквозь зубы процедил Ростик. – Как крепость?
– Никак, завтра к ночи она падет, а может быть, к середине дня. Тогда комши придут сюда.
– Они могут прийти сюда и от Лагеря пурпурных.
– Я бы на их месте, – отозвался Барон, ощутимо расслабляясь, потому что теперь у него и в самом деле было несколько часов передышки, – атаковал ваш город, Б'ло-ск.
Скорее всего потому, что Ростик все-таки измотался, когда так неаккуратно и неосторожно, а главное – бессмысленно попробовал поработать со шлемом, а может быть, посмотрев на Барона, на его усталость, Гринев и сам почувствовал, что должен отдохнуть. Он заснул, прислушиваясь к шуму ремонтируемых крейсеров во дворе и к перекличкам часовых на стенах завода. Вырчох прикорнул на соседней кровати казармы. Тогда-то посильнее вездесущего здесь, на алюминиевом, запаха синтетической пыли от литого камня и вполне человеческой смазки из нефти на Роста стал давить запах вырчоха. И ведь не вызывало сомнения, что, возвращаясь после встречи с дикими волосатиками, он купался почти во всех встречных ручьях и речушках, но его запах все равно плыл в воздухе, как неизбежное свидетельство его присутствия. А может, думал Ростик сквозь свой неглубокий сон, именно то, что он искупался, и сделало Барона таким… ароматным. Но он решил на это не обращать внимания, как он помнил еще со времен обучения у Нуаколы, для вырчохов человеческий запах тоже был не подарок.
Под утро он разоспался так основательно, что Барон разбудил его с трудом.
– Что случилось?
– Сейчас что-то произойдет, командир. Тебе лучше подняться на стену, – очень тихо проговорил Барон, пробуя своим шипящим голосом не разбудить похрапывающих в другом углу казармы волосатиков. Это было бесполезно, в свете единственного на все помещение факела Ростик увидел, что все они подняли из шерсти на голове уши, чтобы понять – можно ли спать дальше, или опасность настолько велика, что необходимо проснуться.
Рост встал, умылся, оделся, обулся и поднялся на стену. Сейчас его больше всего раздражало то, что он был небрит. Отвык от волос за последнее время, вот и не мог вынести щетину на подбородке.
Ремонт крейсеров в заводском дворе стал как-то потише, там уже не колотили молотом, там уже суховато, но и звонко позвякивали какие-то более тонкие инструменты. Людей около одного из крейсеров, кажется, Кимова, стало больше, а около машины Лады уже никого не было, лишь тускло горел костерок. Еще одна машина, причем грузовик, вполне целый на взгляд Роста, стоял у ворот, но около него даже костер не горел.
Часовые на стенах перекликались не слишком громко, должно быть, устали за ночь. Парапет стены, неровный, шершавый и не слишком высокий, лишь по пояс любому бакумуру, был в некоторых местах наращен мешками с песком. В тех местах, где ширина прохода вдоль стены это позволяла, мешки также защищали и с боков, образуя что-то вроде будочки для наблюдателя. В таких были установлены довольно тяжелые орудия, калибра десятого или даже пятнадцатого. Где Людочка такие сумела раздобыть, было непонятно.
В стороне Лагеря пурпурных еще бушевало зарево, его даже не скрывал дым, который растекся над землей в холодном октябрьском воздухе. Ростик смотрел в ту сторону и отчетливо понимал, что Барон прав, на это стоило посмотреть, потому что… Потому что это все было не просто так. Что-то с той стороны тянулось к заводу, что-то на самом деле должно было произойти.
Для верности Ростик сходил на стену, обращенную к перевалу через Олимпийскую гряду. Там, как всегда, выли гиеномедведи, но в целом все оставалось спокойно. Он даже попробовал понять, а не зря ли Перевальская крепость подверглась такому лютому штурму, вполне могло оказаться, что пауки не сумеют пройти перевалом, им могло уже не хватить упорства. Ведь когда-то они должны были выдохнуться?
Впрочем, эта надежда была зряшной. Не такие уж дураки были комши, если атаковали крепость, значит, перевал был им нужен. Иначе они не стали бы там сражаться. Возможно, именно на высоту перевала рассчитывал Смага, когда принял там командование, подумал Ростик и тут же обругал себя за эти мысли. Если Барон прав, Смага со своими ребятами должен был сейчас сражаться, пока он посапывал на удобной койке завода. Рост не имел права так думать о них.
Хотя это уже роли не играло. Ведь оставалось всего-то пять-шесть часов, когда он и сам вынужден будет драться, и тогда все грехи и заслуги между ним и его друзьями или недругами уравняются. Нужно было только подождать.
