— Боже правый! — произнес мистер Мэкинз и вынул трубку изо рта. — Ну и яйцо! Какой чертов цыпленок вылупится из него?
— Это ракета! — завопила Рита Баулинг, — спорю на что угодно — там внутри русские!
— В высшей мере непонятно! — сказал патер Фогарти; он осторожно приблизился к упавшему во двор предмету и коснулся его рукой. Предмет слегка качнулся. — Да он совсем легкий! Вы думаете, что…
— Берегитесь! — предупредил Гарри Мэкинз, — внутри кто-то есть. Вы правы, Рита: это межпланетный корабль.
Действительно, сквозь полупрозрачную оболочку яйца было видно, что внутри кто-то шевелится.
— Может, принести молоток? — предложил Мэкинз.
— В чем дело? Что происходит? — нетерпеливо спросил старик Тэтчер.
— О Гарри! Что это? — взвизгнула Лил Мэкинз, появляясь во дворе с продуктовой сумкой в руках.
— Постойте, постойте, — сказал патер Фогарти, — он вылезает!
Крошечное острое лезвие, напоминающее циркульную пилу, аккуратно распилило оболочку по линии трещины. На глазах изумленных людей часть яйцевидной поверхности откинулась и в отверстии показались пальцы руки. Потом рядом просунулась ступня, за ней вторая, затем нога и наконец вывернулись наружу туловище и голова молодого мужчины. Он выпрямился и недоуменно оглядел стоявших перед ним людей, которые в свою очередь смотрели на него во все глаза. Незнакомец был очень худ. Под копной светло-каштановых волос — нос неопределенной формы, мягкий рот и широко расставленные серые, ничего не выражающие глаза. За спиной у него топорщились белые крылья.
— Вы говорите по-английски, молодой человек? — осведомился патер Фогарти, чувствуя, что ему подобает сделать первый шаг.
— Он, должно быть, ангел! — громким шепотом возвестила Лил Мэкинз.
— Что тут происходит? Скажите же мне: что случилось? — допытывался слепой мистер Тэтчер.
— Это остров Альбиона, сэр? — спросил молодой человек, обращаясь к патеру Фогарти.
— Да… полагаю, что так… Разрешите узнать, откуда вы прибыли?
Священнику удалось ловко объединить в этом вопросе почтительность, радушие и некоторую угрожающую настороженность. «Если вы ангел, — казалось, говорил он, — я, разумеется, готов проявить профессиональное внимание и завязать отношения. Но хоть я и обладаю добрым сердцем, меня не проведешь».
— Моя родина — Марс, — скромно ответил молодой человек.
— Марс! — вскрикнула миссис Мэкинз, — он марсианин!
— И много вас летит сюда? — спросил ее супруг, кинув острый взгляд на голубое небо, чтобы разглядеть, не спускаются ли оттуда еще какие-нибудь желтовато-белые яйца.
— Это — нашествие марсиан! Мы обречены! — визжала миссис Мэкинз.
— Заткнись, Лил, — добродушно сказал Мэкинз. — Они сперва прислали бы разведку, верно? Ну, а пока займемся этим молодчиком. Значит, вы не ангел, молодой человек? В таком случае отправляйтесь-ка обратно на Марс и передайте, чтобы они поискали для вторжения какое-нибудь другое место. Мы любим жить по-своему.
— Да что же это, что?! — выходил из себя слепой.
— Это — нашествие марсиан, — терпеливо объясняла раздражительному старику миссис Баулинг.
Разбуженный суматохой, из окна высунулся Фред Баулинг:
— Бог ты мой! — только и вымолвил он.
— Это — нашествие марсиан, Фред! — крикнула ему жена.
Молодой марсианин прижал ладони ко лбу.
— Нет, нет… Вы ошибаетесь, уверяю вас! — серьезно сказал он. — Я не посягаю на вас, и я не ангел.
— Кто же вы в таком случае?
— Меня зовут Онил. Я эмигрант.
В это мгновение во дворе появился полицейский Биолл, который следовал кратчайшим путем на свой участок.
— Что тут происходит? — спросил он. — А это еще откуда взялось? Ставлю вас в известность, что тут не проезжая дорога и стоянка запрещена.
— Извините, — чуть слышно произнес марсианин, — я совершенно выбился из сил. Если вы скажете мне… — Он беспомощно оглядел окружающих его людей, взглянул на их удивленные, но не враждебные лица и повторил: — Я эмигрант… — сделал шаг вперед и, пошатнувшись, упал на остатки нарциссов.
— Готов, — сказал мистер Мэкинз, — придется отвезти его в больницу.
— Моя машина стоит в конце переулка, — сказал патер Фогарти, — я заберу его с собой. У вас найдется какой-нибудь пиджак, Гарри, чтобы прикрыть это… эти крылья? Лишние толки нам ни к чему.
«Одиннадцать часов девять минут утра, — записал в своей книжке полицейский Биолл. — Межпланетный корабль с Марса приземлился во дворе Винера. Марсианин доставлен в больницу».
Просто диву даешься, как быстро жители городка свыклись с тем фактом, что в одной из палат местной больницы лежит марсианин. (Как выяснилось, его недомогание было вызвано тем, что он не сразу приспособился к земной атмосфере. При наличии кислородной маски он чувствовал себя хорошо).
Само собой разумеется, что как в больницу, так и во двор Винера устремился непрерывный поток людей, каждому хотелось взглянуть на корабль, который пришлось оставить на месте, — он был слишком велик, чтобы его можно было провезти по узкому переулку. Но, по всеобщему молчаливому согласию, известие об удивительном событии не должно было распространяться за пределы городка.
— Мы вовсе не хотим, чтобы половина страны явилась сюда глазеть на него, — говорил патер Фогарти.
— Да уж, этого мы не хотим, — вторил Гарри Мэкинз.
Так как у Онила не было ни родных, ни друзей, которые могли бы навещать его в больнице, жители дома стали по очереди носить ему фрукты и поверять свои заботы. Он выслушивал их с добродушно-бесстрастным вниманием и в ответ говорил такое, что они вряд ли сами знали о себе.
— Как, по-вашему, должна ли я уйти от Фреда? — спрашивала Рита Баулинг.
— Вы же, собственно, совсем этого не хотите. Почему бы вам не приучить его играть в шахматы?
— Что бы Лил хотелось получить в подарок ко дню рождения? — вслух размышлял Гарри Мэкинз.
— Форму для пудинга. Знаете, такую красную, со стеклянным верхом.
— Что мне купить Люси на ужин? — спрашивал старик Тэтчер.
— Хороший кусочек трески и тонко наструганный жареный картофель из лавочки «Красный лев».
— Вы отбиваете у меня хлеб, — шутил патер Фогарти.
— Я так счастлив, что попал сюда! — Онил любовно поглядывал из окна своей палаты на живую изгородь, усыпанную цветами боярышника, и нескольких самодовольных, откормленных желтых кур.
— Скажите, что побудило вас покинуть Марс и переселиться на нашу довольно отсталую планету?
— Марсиане слишком далеко зашли в своем развитии, — пояснил Онил. — Для них нет ничего неизвестного. Это просто ужасно! Только и остается, что воспитывать друг друга.
