В ту рождественскую неделю, когда появился Вонан-19, мне было крайне необходимо побывать у них. Я выдохся. Я был отчаянно измотанным. Я жил на грани успеха на протяжении пятнадцати лет, а это подразумевало под собой не только срывы, но и пропасти. Все это время я выкарабкивался из пропасти, а тут вдруг почувствовал, что вершины не будет, что все это просто иллюзия, а я посвятил этому все. У меня часто бывали моменты таких глобальных сомнений. Думаю, что у каждого время от времени возникает страх, что он зря тратит свою жизнь, кроме, наверное, тех людей, которые растратив свою жизнь впустую, не имеют возможности понять это. Что бывает с человеком, создающим облако? Что чувствует конструктор автомобильных фюзеляжей, биржевой маклер, президент колледжа? Бывают ли у них подобные кризисы? У меня снова был кризис, поэтому я приостановил работу и отправился к Джеку и Ширли. Незадолго до Рождества я закрыл офис и, не отвечая на накопившиеся письма, пригласил себя в Аризону. График моей работы не зависит от семестров и каникул в университете: я работаю, когда хочу.
Чтобы добраться до Таксона из Ирвина, потребовалось три часа. Я пришлюзовал машину на ближайшем транспортаторе, уходившем в глубь гор и позволил блестящему треку, запрограммированному на кратковременный пробег, быстро унести меня в западном направлении. Остальное сделала щелкающая память Сиерра-Невады, которая вовремя прервала мое соединение с чудотворной дорогой, выбросила на таксонский трек, уменьшив мою скорость до трехсот миль в час, и благополучно доставила меня в депо, где снова заработало ручное управление машины. В декабре на побережье дождливо и холодно, но здесь приветливо светило солнце, и температура воздуха была около восьмидесяти градусов. Я остановился в Таксоне, чтобы перезарядить батареи машины, при этом ограбив южнокалифорнийского Эдисона на несколько долларов, забыв сделать это до отправления. После чего поехал по пустыне. Миновав старую границу между штатами 1989 года, я через пятнадцать минут свернул на главную дорогу, которая, подобно артерии, вскоре перешла в мелкие капилляры, исчезавшие в пустыне. Большая часть этого региона принадлежит индейцам папайя, поэтому его миновала цивилизация, окружавшая Таксон. Как Ширли и Джеку удалось заполучить право на их клочок земли, я точно не знаю. Но они были одни, что казалось немыслимым на грани двадцать первого столетия. В Соединенных Штатах еще существуют места, где можно укрыться. Последние пять миль по булыжному грязному треку, который можно назвать дорогой лишь благодаря семантическим фокусам. Время замедлилось, наверное, я повторял путь одного из своих электронов, развернувшихся в обратную сторону от человеческого прогресса. В этой пустыне требовалась сила, чтобы избавиться от мучений суматошной души, подобная силе теплового насоса, смягчающего танцы молекул.
Я появился во второй половине дня. Позади оставалась изрезанная оврагами земля. Слева поднимались пурпурные горы, утопавшие в облаках. Они скатывались к границе с Мексикой, открывая глазу плоское пространство, которое нарушал лишь единственный призрак цивилизации — дом Брайнтов. Их собственность обрамляло высохшее русло реки, по которому уже несколько столетий не текла вода. Я припарковался возле него и направился к дому.
Их дому было около двадцати лет. Это было двухэтажное здание, сделанное из дерева и стекла, с верандой. Под домом располагалась система его жизнеобеспечения — реактор Ферми, система кондиционирования воздуха; водораспределители; системы электроснабжения и отопления. Раз в месяц из таксонского управления газо-и электрообеспечения приезжал человек, чтобы перезарядить изолированный генераторный узел. Пятидесятиярдовый продовольственный узел также обеспечивал продуктами питания лишь на месяц, зато очиститель воды не зависел от городских линий. Если бы вдруг исчезла цивилизация, Джек и Ширли узнали бы об этом спустя недели.
Ширли возилась на веранде со своими звуковыми скульптурами, плетя какую-то кожаную вещь с помощью сложных линий и мерцающих микроструктур, чей мягкий звук, похожий на птичий щебет усилился благодаря моему появлению. Прежде чем броситься ко мне с протянутыми руками, Ширли закончила свою работу. Прижав ее к своей груди, я почувствовал, что моя усталость исчезла.
— А где Джек? — спросил я.
— Он пишет. Он скоро спустится. Пошли скорее в дом! Ты ужасно выглядишь, мой дорогой!
— Мне все так говорят.
— Мы это поправим.
Она схватила мой небольшой плоский чемодан и поторопилась в дом. Ее обнаженные ягодицы приободрили меня. Я улыбнулся, пронаблюдав, как они исчезли из вида. Я был среди друзей. Я вернулся домой. В тот миг мне показалось, что смогу жить с ними много месяцев.
Я прошел в свою комнату. У Ширли все было готово для меня: чистое белье, несколько катушек рядом с ридером, ночник на столе, бювар, граммофонная иголка и магнитофон на случай, если мне захочется записать какие-нибудь идеи. Появился Джек. Он всунул мне в руку банку с пивом, и я открыл ее. Мы радостно перемигнулись.
В тот вечер Ширли сотворила волшебный обед, после которого, когда со стороны пустыни подул теплый ветер, мы собрались в гостиной, чтобы поговорить. Храни их боже, но они ничего не спрашивали по поводу моей работы. Вместо этого мы обсуждали апокалипсистов, свихнувшихся на культе Страшного суда, и культ этот все больше завоевывал умы человеческие.
— Я их досконально изучал, — сказал Джек. — Ты все знаешь о них?
— Право нет.
— Похоже, подобное происходит каждое тысячелетие. Как только оно подходит к концу, сразу же появляется убеждение, что близок конец света. В 999-ом году это выражалось особенно четко. Сначала в это верили только крестьяне. Потом страх постиг некоторых искушенных в житейских делах служителей церкви. После чего начались оргии молящихся и тому подобное.
— А что было, когда началось новое тысячелетие? — спросил я. — Ведь мир выжил. Что стало с культом?
Ширли расхохоталась.
— Это было большим разочарованием. Но люди этого не понимали.
— И каким же образом, по мнению апокалипсистов, должен погибнуть мир?
— В огне, — ответил Джек.
— Божья кара?
— Они ждут войны. Они верят, что властители мира предопределили ее, и адский огонь начнется в первый же день нового века.
— Мы не воевали на протяжении уже пятидесяти лет, — сказал я. Последний раз атомное оружие использовалось в 1945 году. По-моему, можно с уверенностью предположить, что у нас есть техника, достаточная для того, чтобы отступить от апокалипсиса.
— Закон приближающейся катастрофы, — отозвался Джек. — Стационарные формы, приводящие к разряду.
