Люк. Ну, давайте посмотрим. Наши силы малы. Они мизерны. Они микроскопичны! Чего можем мы добиться? В лучшем случае, уточнения деталей. Там, где нужно мобилизовать все человечество, пустить в дело весь арсенал науки. Мы одни только потеряем драгоценное время.
Юрий. А если поздно?
Люк. Почему поздно? Сегодня не поздно. Пора подняться до высоты поставленных задач.
Юрий. И вместе с задачами воспарить в неоглядные дали самовосхваления и самовлюбленности.
Азиз. Много болтаете. Думать не даете. Если совет окончен, время уходить.
Азиз поднимается и направляется к выходу.
Алекс. Хорошо сказано. Подумаем, пустим в ход тысячи еще дремлющих нейронов.
Алекс, Юрий и Люк уходят за Азизом. Но недолго пустует капитанский салон. Вернулись в него продолжающие разговор Рэг и Джино.
Рэг (оглянувшись). Уже разошлись? Нелегкую загадку мы им загадали. Что же ты предлагаешь?
Джино. Бороться и не сдаваться. Идти до предела и немного дальше. Верно, Эрик оставил слишком малый задел...
Рэг. Не слишком ли часто мы говорим об Эрике? Где были мы? Куда остальные смотрели? При Эрике отнюдь не все шло вверх дном.
Джино. Сейчас важнее другое. Довольно мы оглядывались на прошедшее.
Рэг. Где еще черпать силы для будущего?
Джино. В том, ради чего мы вышли в звездный патруль.
Рэг. В памяти - опыт. Может быть, я уже стар? Неспокойно у меня на душе. Нет уверенности. Устал. Чаще и чаще вспоминаю Землю, семью. (Усмехнулся.) Когда вернемся, дочка на восемь лет повзрослеет. Поди, не узнаю.
Джино. Не ко времени уставать.
Рэг (с легкой улыбкой). Завидую таким, как ты, неуемным искателям солнца.
Сцена четвертая
Спортивный отсек "Терры-6". В глубине отсека - кабины для переодевания. Справа и слева оборудование гимнастического зала. В отсеке находятся Мари, Юрий, Люк, Черри. Все космонавты в спортивных костюмах. Они то присаживаются на низенькие скамеечки или на ступени бассейна, то подходят к снарядам, делая упражнения.
Мари. Вот я себя все чаще спрашиваю: зачем мы здесь? Почему позвал нас космос? Да, у каждого свои силовые линии. Но есть же что-то общее. Поманило и двинулись. Куда? Зачем? Где тот стимулятор, что заставил трепыхаться сердечки?
Люк. Как бабочки, что летят ночью на пламя.
Черри. А все-таки летят, Люк. Обжигаются, вроде меня. И летят, летят. Не оглядываясь.
Юрий. Почему не оглядываясь?
Мари. Не мешай со своей казуистикой! Не оглядываясь на оставленную жизнь. Ах, какая была она добрая, гладкая, мягкая!
Юрий. Чудачка! Твоим философствованием можно было еще заниматься, когда первый раз на Луну отправлялись. Когда первые специалисты переселялись с семьями на Марс. Но сейчас-то чего ворошить старое?
Мари. Перед нами бесстрашный воитель космических далей! Что ему земная суета? Что ему любовь и счастье?
Юрий. Ты не угадала. Суета, она осталась на Земле, но любовь ушла в космос. Мы расстались за полгода до отлета. Люси у меня астрофизик, как ты. Сейчас где-то мчится между Юпитером и Сатурном.
Мари. И вы расстались так просто?
Юрий. Просто сказка сказывается. Мы познакомились, когда было поздно менять орбиты. Но мы еще встретимся, обязательно встретимся!
Юрий ушел.
Мари. И он, прожив с нами два года, ничего не говорил... Бедный Юрий!
Люк. Если ты вышел на борьбу с космосом, то должен оставить позади все земное. Пылинка, прилипшая к сердцу, способна помешать в решающий миг. Не мечтателям одолевать космос, а фанатикам.
Мари. Знала я на Луне одного селенофизика. Славный такой парнишка. Все время рвался к расщелине Черных снов. Знаете, там никто еще донизу не добрался - настолько сложные склоны. Бредил он своими Черными снами. Встретишь его вечером в клубе: "Как жизнь?" Он в ответ: "Продумываем новую конструкцию вездехода, чтобы прошел по россыпям". Не было у парня другого центра тяготения. Я еще над ним посмеивалась. А он... Погиб человек случайно. Кислородный баллон на металлическую коряжину напорол. Шел, мечтал, наверное, о своей трещине, ничего кругом не видел. Пытались спасти парня всем, чем могли, да поздно. Перед смертью о глазах женских вспомнил. Никто не знал, чьих. И не узнает. А про Черные сны не вспомнил. Так-то! Пойдем-ка, космический волк, пора к делу приступать.
Ушла Мари и увела с собой Люка. У выхода из отсека они столкнулись с Виолой и Азизом.
Азиз (обращаясь к Виоле, продолжает разговор.). Я тебе говорю: беда в том, кто стоит у руля. Как человек поступает, если его туманом накрыло? Компас достает, ориентируется. Что человек делает, если голову потерял? Через туман бежит. Куда - сам не знает.
Виола (устало). Все об одном. Неужели только в нем дело? Знал бы ты, что я знаю.
Азиз. Ты знаешь - хорошо. Рэг опытный. Он осторожный, расчетливый. Этого мало, девушка. Есть люди - медленно решают, но всегда верно. А есть люди - не умеют решать. Не умеют - и все тут! Я не виню человека. Но решать надо.
Виола. Почему ты говоришь это мне? (К Черри.) Он хочет сделать меня совестью корабля и не спрашивает, выдержу ли я,
Черри. Может быть, он прав?
Азиз. Когда Рэг говорит, что устал, я бояться начинаю. Нет болезни страшнее для путника. Когда до конца дойти не хочется. Когда спать хочется.
Виола. Какой счет предъявляешь ты пилоту-капитану? Нерешительность? Ее можно судить, когда известно, к чему она привела. А что, если промедление поможет сделать именно тот выбор, который нужен?
Черри. Приятно быть сильным и умным завтра. А вот теперь я знаю: в тысячу раз важнее проявить разумность сегодня.
Виола. Ты стала жестокой. К себе и ко всем нам. Можно понять тебя. Но постарайся и ты понять остальных.
Черри. Это все, что мне осталось,- понимать.
Азиз. Правильно она говорит: на завтрашний день нужно мерить. Что завтра будет? А для этого надо точно знать, кто, где, когда ошибался.
В отсек вошел Джино. Он слышал последние слова Азиза.
Джино. Главное - доставить на Землю то, что мы получили столь дорогой ценой.
Азиз. Мы имеем право заставить других повторять наши метания? Считать, что цели заданы раз навсегда, а средства в могучих руках? Я так скажу: слишком легко досталось людям покорение околосолнечного пространства.
Джино. О чем ты? Об уверенности, что космос пуст и мы еще долго никого не встретим? Космос действительно пуст, во всяком случае, в нашей части Галактики. Встреча с чужой формой жизни - случайность. Вероятно, она не могла не застать нас врасплох. Что же до ошибок, они присущи не только нашему экипажу.
Азиз (ворчливо). Ошибок быть не должно.
Джино и Азиз продолжают разговор. Но идет он вполголоса. Зато стало слышно Виолу и Черри. разговаривающих в другом конце отсека.
Виола. Я не о физической трусости говорю. Есть трусость пострашнее духовная. Она порождена несоответствием между величием природы и маленьким человеком с его короткой жизнью. Ведь мы себя постоянно спрашиваем: а под силу? Справимся? Краткость жизни не раз и не два - миллиарды раз заставляет людей забывать о главных направлениях, которые не укладываются в спектрограмму индивидуальной жизни. Вот такие сомнения с ними трудно бороться.
