ГЛАВА ПЯТАЯ
- Айказян решительно возражает,- сказал я.
Склоненный над шахматной доской дядя выпрямился, потер пальцами подбородок и, не отрывая взгляда от поля брани, спросил:
- А чем он мотивирует? - и, как истинный полководец, уверенный в разработанной им тактике, повел в бой своих черных воинов.
Остроумный ход вызвал у него на лице удовольствие, но не надолго.
Ровно на столько времени, сколько понадобилось, чтобы перейти на другую сторону доски: новая позиция черных угрожала королеве белых.
Дядя, сочувствуя белому королю, удрученно покачал головой.
- Лучи, говорит, опасны. Мы и так, говорит, сделаем нашу работу, а киевский ученый просто гонится за модой, - ответил я.- И еще говорит, что у науки нет страшнее врага, чем мода.
Я лежал на тахте. Кулаком боднул одну из взбитых подушек и перевернулся на спину. Потолок в комнате был такой высокий, что казалось, .надо мной вообще ничего нет.
И наверное, поэтому меня вдруг обуяло щемящее чувство одиночества.
- Такой высокий потолок - это же слишком, - сказал я.
- Вспомнил Асмик? - спросил он.
- Не знаю...
Когда Акоп Терзян снова вернулся к позиции белых, мне стало ясно по выражению его лица, что белый король проиграл. Я сел.
- А почему бы тебе не сказать Айказяну, что ты все равно будешь работать с этим жестким излучением? - спросил дядя, собирая черные и белые фигуры.- Прямо завтра же подойди к нему и скажи.
- А потом?
Он недоумевающе посмотрел на меня.
- Потом начнешь серьезно.заниматься этой проблемой.
- Не разрешит! Он - заведующий лабораторией. Не разрешит, и все тут.
- Ну, а тогда что ты терзаешься? Забудь, об этом.
- Терзаюсь, потому что не могу я быть автоматом. "Перегони мономер" перегоняю. "Добавь такого-то катализатора..." - добавляю. "Температура должна быть такой-то..." - и я глаз не спускаю с термометра.
- И никогда даже не подумаешь сделать так, как тебе подсказывает твоя интуиция? - улыбнулся дядя. - Все потому, что очень ты нерешительный человек.
- А ты, решительный, чего выгадал?
Правая бровь у дяди поползла вверх. Заложив руки за спину, он принялся ходить из угла в угол, обдумывая ответ.
- Выгадал себе свое одиночество! - наконец проговорил он.-Звание "страдальца" выгадал. - Дядя остановился передо мной и посмотрел мне в глаза.- И еще большую пенсию!.. Ни к чему из перечисленного я и не стремился. А того, к чему стремился, не дали постичь. Опустили шлагбаум на пути!..
Он подошел к магнитофону, включил его. Заскользила коричневая лента, и в комнату вошел Комитас [К о м и т а с - великий армянский композитор (1869-1935).].
- А я не хочу, чтобы подобное произошло со мной. Меня не привлекает судьба отца.
Комитас покинул комнату. Теперь уже звучал голос Зобиана [К а р п и с Зобиян - современный румынский оперный певец, армянин по происхождению].
Я хотел выключить магнитофон, потому что казалось, дядя с.лушает музыку, а не меня.
- Так ты считаешь меня нерешительным? Верно.Я вдруг обнаружил, что теряю почву. - А помнишь основную формулу Эйнштейна? Неужели он мог ошибиться? И неужели в этой его пусть даже шутке нет зерна истины?
- То были другие времена, - сказал дядя, - другие времена. И к тому же, если хочешь знать,- дядя вдруг оживился, - Эйнштейн не стал держать язык за зубами, когда над Хиросимой и Нагасаки взорвались атомные бомбы.
- Это еще ничего не значит, дядя, - возразил я. - Ты не придал значения формуле, а я придаю и думаю, что прав.
Дядя подкрутил белую кнопку, и Зобиан запел еще громче: ...Армения, обетованный край...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На улице уже сгустились сумерки. Небо было пасмурным, и дул слабый, но холодный ветер.
Сотрудники института небольшими группами шли к главному проспекту. Я был уверен, что они продолжали обсуждать то, что было на собрании. И надо думать, разговор на улице велся куда плодотворней. Меня, однако, все это не интересовало, и я шел как можно медленнее, чтобы не пристать ни к какой группе.
Собрание было самым обычным. Конец года, научно-исследовательский институт не выполнил плана, а завод требует, чтобы заказы были сданы в срок. И мы и заказчики знаем, что сроки снова продлят, а институт опять заплатит штраф. И именно об этом и было собрание.
Есть очень старая притча о том, как некий человек, прежде чем послать свою дочь за водой, бил ее. Бил, чтобы она вдруг нечаянно не расколотила кувшин. Мудрый это был человек...
- Жаль, что ты не пришла,- сказала Луиза.
- Не представляю себе ничего хуже случайных знакомств,- ответила Седа.
Они шли под руку.
Я отстал, углубленный в свои думы.
- Сейчас, как вспомню, - проговорила Луиза, - готова сквозь землю провалиться...
Луизе не терпелось пооткровенничать, хотя Седа слушала ее без особого внимания...
- Было до того много народу, я подумала, что, если встану в очередь, вряд ли добуду билет даже на десятичасовой,-не унималась Луиза.-У кассы стоял какой-то парень. Он все делал мне знаки, и я решила, что мы знакомы.
Седа засмеялась.
- И что потом? - спросила она.
- Тебе смешно!..-Луиза обиженно умолкла, но, не удержавшись, снова заговорила: - Я поняла, что он...
- Кто?..
- Тот парень,- ответила Луиза.- Я поняла, что он предлагает купить мне билет.
"Сколько Седе лет?-мелькнуло у меня в голове,- Тридцать пять?.. Или сорок?.."
- И ты согласилась? - спросила Седа.
- А ты думала? И представляешь, как я ни настаивала, Араик не взял денег.
- Его зовут Араик?
- Конечно. Хорошее имя, правда?
- Ничего.
- Мне нравится! - сказала Луиза.-Когда мы вышли из зала...
- А в зале? - спросила Седа.
- Он серьезный парень!..- вступилась за Араика Луиза.
Луиза, видно, ужасно легкомысленная особа. Незнакомый парень, чтобы скоротать вечер, пригласил в кино первую попавшуюся, а она, наивная, уже носится с глупыми мечтами.
- Ну и... Когда мы вышли, он проводил меня домой.
- Вот как?
- Ага... Он такой стеснительный. Я пригласила его к нам, но он отказался.
- Да?
- Попросил мой телефон и обещал обязательно позвонить.
- И позвонил?..
Я не расслышал ответа Луизы. Прибавив шаг, подошел к ним.
Ветер сдувал с тротуаров .желтые и бурые листья и пылко заигрывал с голыми ветвями деревьев.
- Вам не холодно, девушки? - спросил я. - А ты, Луиза, наверное, спешишь на свидание?
- Как не стыдно! - вспыхнула Луиза. - Подслушивал?
Я с тревогой подумал о том, что проспект уже совсем близко. Там мы расходимся. Я сажусь на троллейбус, а Седа... Я даже не знаю, идет ли она дальше пешком или едет на чем-нибудь? В какую ей сторону? Где она живет?..
- Мой трамвай! - крикнула Луиза и побежала.
Мы медленно дошли до угла. Около продуктового магазина Седа остановилась.
