- Мил человек, закурить не найдется?
- Не курю, - ответил я.
- Гмм!-пробурчал он.- А сколько сейчас времени?
- Одиннадцать.
Я побрел дальше и, чтобы не вызывать у сторожа лишних эмоций, решил не оглядываться. Но не утерпел, обернулся, а он все стоит и недоверчиво смотрит мне вслед.
В нашем доме большинство окон уже не светилось. В темноте только кое-где,, как в небе, висели желтые прямоугольники. Один из них - это наше кухонное окно. Наверное, Ваган дожидается меня с сигаретами и кофе.
Мне вдруг страшно захотелось курить. Я ускорил шар, решив, что завтра же непременно куплю себе пачку сигарет. Ее мне, наверное, хватит на несколько дней.
Заглянул на кухню. Никого. В коридоре снял плащ и открыл дверь в комнату.
У стола, подперев рукой подбородок, сидела Асмик. Она сказала:
- Пришла прибраться. Ты бы хоть пол подмел! Паркет от грязи весь черный...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
- Здравствуйте, - сказал я, замедлив шаг.
Старик стоял перед обитой дерматином дверью и, заложив руки за спину, холодно смотрел на меня.
- Вы уже три минуты назад должны были быть в лаборатории.
Он толкнул дверь и вошел в кабинет.
Я, как дурак, остался стоять в коридоре. Три минуты...
Подумаешь, великое дело!.. Мир перевернулся, и солнце теперь будет всходить на западе! А то, что в обед я ушел на десять минут позже? Сунуть бы ему сейчас часы под нос и доказать, что я имею право опоздать еще на семь минут!..
Или вот на днях: стою я у окна, смотрю в него и думаю.
Хорошо думается, когда глядишь на что-нибудь красивое.
И мысль работает четче, и вообще лучше сосредоточиваешься. Может, кош-то при обдумывании и обсуждении предстоящих опытов вдохновляет зеленое сукно? Не знаю. Очень возможно. Но меня в тот день вдохновляли разметавшиеся по саду бурые осенние листья.
И вдруг передо мной как из-под земли вырос заместитель директора по хозяйственной части и разразился гневной тирадой, разъясняющей мне, что смотреть в окно - страшное преступление, разлагающее дисциплину в научно-исследовательском институте...
Я уже успел убедиться, что в тех творческих организациях, где с часами в руках следят за дисциплиной сотрудников, что-то не так, не в порядке что-то главное. Это уж точно.
Медленно прошел через весь коридор. И подумал, хорошо бы простоять перед кабинетом ровно столько, пока старик снова не вышел бы. Очень интересно, какое бы у него было при этом выражение лица.
...В лаборатории девушки пребывали в хлопотах, готовились к опыту. Седа проверяла установку, соединяла резиновыми трубками сосуды, и на лабораторном столе образовалось сооружение, чем-то напоминавшее какой-то необыкновенный завод.
Луиза занималась с реактивом. А высившийся в углу баллон с хлором производил весьма грозное впечатление.
- Инициатор получили? - спросил я.
- Да.
- Слава богу,- облегченно вздохнул я.- И то дело!
Седа склонилась к щитку измерительных приборов. Я видел ее профиль. Короткая, изящная стрижка, прямой, почти греческий нос, детский подбородок с ямочкой...
Потом она повернула выключатель, и лаборатория наполнилась монотонным журчанием - заработали вентиляторы.
Вроде бы сегодня мне надлежало быть радостным: Айказян решил продолжать опыты с новым инициатором. Ни я, ни он не знаем, к чему приведет новый путь. Может, существует другой вариант? Но какое это имеет значение? Даже если существует бесчисленное множество вариантов, главное то, что мы сдвинулись с мертвой точки.
Но какая-то необъяснимая грусть давила мне на душу.
Седа тыльной стороной ладони пригладила волосы. Потом инстинктивно обернулась и удивленно посмотрела на меня.
- Чего ты так смотришь? - спросила она. И, чуть помолчав, смущенно добавила: - Как немая статуя.
Тебя называют немой статуей... Немая статуя - это не ты, а Гяво, встреченная тобою в автобусе и сразу узнанная.
Узнанная по ее застывшей на лице улыбке. Эта улыбка была еще десять, еще двадцать лет назад. Говорят, эта улыбка была и тридцать, и сорок лет назад.
Ты знаешь Гяво по улице Нариманова. Она стирала по соседям, носила воду из колонки, которая была в конце улицы, у мечети, а иногда и нянчила детей.
- Гявур! Гявур!..- так кричали турки, зарубившие саблями ее мать и ее брата, бросившие в пылающий дом ее отца.
В тысяча девятьсот пятнадцатом это было...
И она онемела. Не помнила своего имели. Не говорила.
Но видела, слышала и улыбалась. A на вопрос, как ее зовут, отвечала только: "Гяво... Гя-во..." Наверное, получила новую квартиру. Потому я и увидел ее в автобусе.
- Как живешь, Гяво?
Улыбка.
- Получила квартиру, Гяво?
Улыбка.
Моя бедная, моя онемевшая Гяво...
Дверь открылась, и в лабораторию вошла секретарша нашего завсектором, совсем еще девчонка, наверно только в этом году со школьной скамьи, смазливая и явно глупенькая. Через пару лет этой девчушке выдадут справку о том, что у нее имеется двухгодичный производственный стаж работы в химическом научно-исследовательском институте высокомолекулярных соединений, и пойдет она с этой справкой стучаться в двери институтов и университетов, вполне убежденная, что действительно работала на производстве.
Я застегнул халат и подошел к секретарше завсектором.
- В чем дело?
- Звонил Симонян... Вас вызывают в партком,-сказала девушка. - Срочно.
Меня это удивило: я же беспартийный. И никаких у меня поручений... Провиниться тоже ни в чем не провинился.
Партком находился в административном здании завода.
То есть минутах в десяти ходьбы... Сначала я почти бежал.
Потом чуть сдержал себя. Посмотрел на часы. Был конец рабочего дня. Я подумал, что сегодня, пожалуй, придется задержаться. Нельзя же оставить опыт незаконченным.
Вскоре я оказался в длинном полутемном коридоре.
По обе стороны его были только обитые дерматином двери с табличками. Через каждые десять шагов с потолка свисала желтая лампа в железной сетке. В глубине коридора, на стене с видавшими виды орнаментом и резьбой, висел щит.
"Химическая промышленность". Стенгазета.
Но вот и кабинет секретаря парткома. Я вошел.
Комната обставлена скромно. Но почему-то тем не менее внушает человеку почтение. Секретарь поднялся мне навстречу и предложил сесть напротив него.
- Мы пригласили вас в связи с одним делом, - заговорил он.- Вы, правда, не коммунист...
- Коммунист - сказал я.
- Я имел в.виду, что вы не член партии. Не обижайтесь. А почему бы вам не подумать о вступлении в партию?..
Конечно, я мог бы назвать несколько причин. Но в ту минуту мне вспомнился, фильм "Коммунист".
Больше всех других я люблю два фильма: "Коммунист" и "Чайки умирают в гавани"...
