Водку с тяжким вздохом он отдал Алмазу, а чемоданчик-Лехе.
– Инструкция внутри. Через неделю вернешь.
– Ага, – кивнул Окуркин, глядя вслед удалявшемуся с бутылкой в зубах Алмазу. – Он у тебя что, Аркадий, выпивку выпрашивает?
– Какой там выпрашивает! Выбивает буквально. Если не дать, он все начальству доложит – и про мотор, и про чемодан с оборудованием.
– Чего же ты от собаки такое терпишь? Давно бы шуганул его со стройки.
– Как же, шуганешь такого. Он сам кого хочешь шуганет. Его, между прочим, сюда по разнарядке министерства обороны направили. У него орденов – как у меня пивных пробок.
– Да ты что?
– Точно тебе говорю. У него восемь задержаний и три прыжка с парашютом.
Войдя в Солнечную систему, имперский крейсер «Квантугама Красивый» включил торможение, а сопровождавшие его более мелкие суда разделились на группы и помчались к разным планетам системы.
– Ну и которая тут планета Земля? – спросил адмирал Пинкван, расслабленно вытянув когтистые ноги.
Он сидел в удобном кресле прямо перед прозрачной панелью, за которой начинался космос с чужими звездами и малоизученными планетами.
– Вон та, голубенькая, мой адмирал.
– А чего у нее такой странный цвет? Мне больше нравится окраска Марса или Венеры – а тут глупость какая-то… -Адмирал скривил синие губы и, щелкнув когтями, подозвал адъютанта.
Молодой лейтенант склонился в полупоклоне, держа в руках небольшую коробку-холодильник.
– Номер восемь, – сказал адмирал.
Лейтенант распахнул коробочку и достал из ее дымящегося холодом чрева охлажденную лягушку.
Адмирал распахнул рот, лейтенант ловко забросил туда «номер восемь».
Пинкван клацнул зубами и с икающим звуком проглотил добычу.
– Все же лягушки из Моромонских болот значительно вкуснее тех, что выращивают в этих дурацких лабораториях.
– Это естественно, мой адмирал, на Моромонских болотах отменный климат, – с новым поклоном произнес лейтенант. – Осмелюсь добавить, что на планете Земля тоже очень много болот и теплых морских побережий… Оттого эта планета такая голубовато-зеленая.
– Да? – удивился адмирал и уже более внимательно стал присматриваться к голубой планете.
– Наши челноки достигли Юпитера, мой адмирал, – сообщил офицер космической разведки.
– И что? – Адмирал капризно оттопырил нижнюю губу.
– Все как и в прошлый раз. Никаких поселений, тучных стад и дорог.
– Ну, это неудивительно. Если у них на планете много теплых болот, значит, там лучшие лягушки и переселяться на Юпитер нет никакого смысла.
– Генерал Крускван, какие у нас планы относительно этой Земли? – спросил адмирал у представителя Имперского отдела стратегического планирования.
Звякнув орденами, Крускван шагнул к адмиралу и, пошевелив гребнем, сказал:
– Фактически люди являются нашими конкурентами – ведь лучшие лягушки в их распоряжении.
– И…
– И нам нужно их извести.
– Каким же образом, генерал?
– Нужно научить их пить спирт, курить табак и кушать генноизмененную пищу.
– Полковник Глюкван, что вы на это скажете? – обратился адмирал к офицеру Имперской разведки.
Глюкван, бросив снисходительный взгляд на генерала Крусквана, ответил:
– Люди уже давно пьют спиртосодержащие жидкости, курят никотиносодержащие листья и травы, а также нюхают клей…
– Клей? – поразился Пинкван.
– Клей, мой адмирал.
– Это что же, какой-то особенный клей, полковник?
– Да нет. Обычный резиновый клей. «Момент» называется.
– Удивительно. И после всего этого они еще живы?
– Поглупели, конечно. Значительно поглупели, мой адмирал, однако еще живы.
– Подумать только – резиновый клей… Где они берут столько клея?
– Обычай нюхать клей существует только в России, Ваша Значительность.
– Россия?
– Это государственное объединение такое. Страна.
– Откуда у вас столько информации о России?
– Там много наших агентов. Согни. Целые сотни.
Полковника Глюквана перебил офицер космической разведки:
– Прошу прощения, адмирал. Челнок достиг Плутона…
– Ну и что там?
– Тоже без изменений. Похоже, земляне до сих пор не удосужились заглянуть туда.
– Вот лентяи… – Адмирал покачал головой, его кожистый гребень заколыхался. – Они не заслуживают теплых болот и вкусных лягушек.
– Мы получаем информацию с Марса и Венеры, мой адмирал…
– Да-да, я слушаю.
– На Венере бури и кислотные дожди… Поселений не видно. На Марсе также без перемен. Вырытые нами каналы не претерпели изменений.
– Я не представляю, чем они там на этой Земле занимаются, кроме того что нюхают клей? Полковник Глюкван!
– Люди весьма подвижные существа. Они строят жилища, создают примитивные механизмы, много едят, беспорядочно плодятся и занимаются политикой. Еще у них развивается нечто вроде познавательной дисциплины – они называют ее наукой.
– Да вы описали мне точь-в-точь поселение ибабутских тушканчиков.
– Да, мой адмирал, очень похоже, – согласился полковник.
– Уф, даже жарко стало…
Адмирал поднялся с кресла и прошелся вдоль прозрачной панели, изредка посматривая на звезды и планеты.
– Напомните мне, как они выглядят, Глюкван.
– Сию минуту.
Полковник достал из кармана небольшой дистанционный пульт и включил изображение пары человеческих особей – мужчины и женщины.
– До чего же они похожи на лягушек, Глюкван! Если бы их шкурка имела соответствующий окрас, я бы подумал, что это лягагогопентус.
– Они убеждены, что произошли от животных – обезьян, мой адмирал.
– Ах вот как! – На лице адмирала появилась ухмылка. – Ну, тогда это многое объясняет в их поведении. Чем они еще гордятся?
– Размерами своего мозга. Однако меряться предпочитают длиной кердыка.
– Длиной кердыка? Это для них так важно?
– Длина кердыка для землянина – все.
Адмирал вернулся в кресло и подал знак адъютанту, чтобы тот достал еще одну лягушку. На этот раз он выбрал «второй номер».
– Генерал Крускван, – обратился он затем к представителю отдела стратегического планирования, – как вы себе представляете колонизацию Земли? О применении квази-штымп-бомбы, насколько я понимаю, не может быть и речи?
– Не может, – кивнул генерал. – Вместе с людьми мы уничтожим драгоценных лягушек.
– Значит, постепенное проникновение, как на Ибабуту ?
– Так точно, постепенное заболачивание озер и рек, загрязнение морей сточными водами, затопление низин. Ну и все те же – алкоголь, табак и генная инженерия. Люди должны растаять, рассосаться без следа.
