Цахес постучал пустой стопкой по столу. Глаза его были пустыми, уголок рта подрагивал. Руфус поспешно плеснул ему еще шнапса.
— Вот так вот, — сказал Цахес. — Вот так вот. Работаешь. Душу вкладываешь. Душу свою! В эту!.. Паршивую!.. Работу!..
Лилита похлопала его по плечу.
— Сочувствую.
— Ну… Это… спасибо. Давайте, что ли…
Они чокнулись, выпили. Руфус не знал, что сказать и молчал. Цахес угрюмо ковырялся в тарелке. Лилита, порозовевшая от шнапса, похоже, пребывала в отличном настроении. Проблемы Цахеса не волновали ее ни в малейшей мере.
— Ешь курочку, детка, — сказала она Ким. — Курочка очень полезная.
— Я ем, — отозвалась Ким. — А знаешь, что я рисовала вчера у папы?
— Что?
— Показать тебе?
— Давай после ужина, детка. Поешь сначала.
Но Ким уже соскочила с табурета и унеслась в свою спальню. Вернувшись оттуда, она вручила матери растрепанную стопку бланков, покрытых ее мазней. Лилита отложила вилку и быстро просмотрела несколько верхних рисунков.
— О, а этот мне нравится, — сказала она. — Только «в котле» пишется с буквой «О». Не возражаешь, если я возьму его себе на память?
— Конечно, — пожала плечами Ким. Она уже забралась обратно на табурет и теперь вгрызалась в куриную ножку.
— И ведь пятьсот лет, а! — воскликнул горестно Цахес, не обращаясь ни к кому конкретно — скорее, просто отвечая каким-то своим мыслям.
— А пенсия, — поинтересовалась Лилита. — Что тебе пообещали?
— Шиш с маслом, — ответил Цахес.
Ким захихикала.
— Шиш с маслом, — повторила она. — Шиш с маслом!
— Перестань, мышка, — одернул ее Руфус.
Ким сложила губы трубочкой и потянула отца за рукав рубашки, заставляя его наклониться. Всунув губы почти в самое его ухо, она зашептала:
— А дядя с тобой работает?
Руфус кивнул.
— А он тоже наказывает плохих дядек?
— Мышка, давай не будем за столом…
Но Цахес уже успел заметить заинтересованные взгляды Ким.
— Что, кроха? Спросить что-то хочешь? Кх, кх. Так ты не стесняйся, спрашивай.
— Да, ничего, Цахес, просто интересуется, где ты работаешь… Хм, в смысле, работал, — ответил Руфус.
— А-а… Смоловарни, — сказал Цахес, глядя на Ким. — Смоловарни, будь они неладны.
Ким поморгала. Любопытство под давлением в несколько атмосфер распирало ее изнутри. Пару секунд она собиралась с храбростью, а потом спросила:
— А что это такое?
— Кх, кх… Смоловарни-то?.. Ну, как… Вот смолу видела? Смолу с деревьев? Вот представь озеро из такой смолы. И кипит. Ну и мы туда, значит, ссыльных, да с головой, а ежели высунется — крюком по башке ему, ныряй, подлец!.. А если…
— Кхм, — громко кашлянул Руфус. — Цахес, извини. Пожалуй не стоит ребенку… Ну, ты понимаешь.
— А? Ну, впрочем, да. Кх, кх.
Руфус посмотрел на Ким. Она сидела молча, во все глаза глядя на старого Цахеса. Руфус потрепал ее по плечу.
— Кушай, мышка. Тебе надо сил набираться.
Ким помотала головой и повернулась к матери.
— Мама, я все. Можно я в спальню?..
— Иди, только ручки вымой. А курочку что не доела? Доешь курочку.
— Я не хочу.
Ким выскочила из-за стола и побежала в ванную комнату.
— Что сказать надо? — крикнул ей вслед Руфус, но опоздал: Ким уже открыла кран и не слышала его.
— Хорошая, кх, кх, девочка, — прохрипел Цахес. — Наливай.
Руфус налил.
Ушел Цахес около одиннадцати. Руфус, с трудом поднявшись с табурета, проводил старика до калитки.
— Дойдешь?
— А кх, кх, кх-куда же я денусь? — ответил Цахес. — Ладно… Давай. Удачи.
И побрел в темноте. Был он сильно пьян, его качало из стороны в сторону, но тем не менее ему удавалось не только двигаться, но и придерживаться взятого курса. Руфус подивился, как Цахес вообще умудряется стоять на ногах, ведь он в одиночку выдул не меньше трех четвертей бутыли.
Кекс провожал Цахеса истеричным лаем, перебудив всех соседских собак. Он замолчал лишь когда Руфус присел перед ним на корточки и почесал за ушами.
— Все, все, ушел он, ушел старый черт. Хватит гавкать. Иди-ка к себе в будку. А я пойду к себе.
Лили уже успела убрать со стола и теперь застилала кровать в их спальне. Ким давно уже спала в своей кроватке. Сегодня ей пришлось заснуть без сказки. Руфус почувствовал легкий укол совести. Впрочем, только легкий.
Он умылся в ванной и кое-как почистил зубы. Потом добрался до кровати, упал и тотчас уснул.
Утро, как и следовало ожидать, пришло неожиданно и не принесло с собой ничего хорошего.
— Папа! — громким шепотом позвала его Ким.
Руфус приоткрыл один глаз и сразу закрыл снова. Просыпаться не хотелось. Но Ким не отставала.
— Па-а-апа!
— Что? — буркнул Руфус.
— Вставай! Мама завтракать зовет.
— Угу, — ответил Руфус, переворачиваясь на другой бок.
— Ну, папа!
— Ладно. Встаю, встаю…
Откинув одеяло, Руфус уселся и моментально пожалел об этом.
— О-о-о, — простонал он.
Внутри черепа медленно раскачивался стальной рельс, тяжело и гулко ударяясь изнутри о стенки. Во рту было натоптано и накурено.
— Я убью тебя, Цахес Кляйн, — шепотом пообещал он.
На кухне брякала посуда — Лили готовила завтрак. Ей-то любой шнапс нипочем. Она никогда не болела после таких посиделок, даже если они затягивались до самого утра.
Руфус прошел в ванную комнату, поплескал на лицо холодной водой из-под крана и поплелся в кухню.
— Пробудился, красавчик, — злорадно усмехнулась Лилита, увидев его красноглазую физиономию в обрамлении всклокоченной шевелюры. — Садись, ешь. Вот тебе кофе.
Ким уселась рядом с отцом и, жуя бутерброд с колбасой, глядела, как он прихлебывает жиденький растворимый кофе.
— А мы сегодня пойдем к тебе на работу?
— На работу? А разве мама… — начал было Руфус, но перехватив взгляд Лили, передумал. — Да, мышка, видимо пойдем.
— Тогда я пойду возьму карандаши, — Ким соскочила с табурета и убежала в комнату, бросив недоеденный бутерброд.
Час спустя Руфус, держа дочь за руку, спустился с крыльца. Кекс запрыгал, замахал хвостом, бросился обнюхивать руки Ким, но, обнаружив в них только коробку с карандашами, вернулся в будку.
В пропускной снова дежурил Кики. Он помахал ему рукой и чиркнул закорючку в лежащем перед ним журнале — отметил время прихода Руфуса.
— Что-то ты неважнецки выглядишь, Руф.
— Я и чувствую себя неважнецки, — признался Руфус. — Кто на смене?
В ночную смену дежурил Саймон. Когда Руфус вышел в сектор, он сразу увидел его тощую высокую фигуру. Саймон как раз заканчивал утренний обход сектора. Издали заметив Руфуса, он приветливо помахал ему вилами.
