– Простите, сэр, – заговорил молодой человек с суточной щетиной, – но нам сообщили, что действовать будем при отсутствии внутренней абстракции.
– Верно, – кивнул Криссел.
Если Дом Обюссонов отключился от внешней абстракции, аналогичный вывод напрашивался и в отношении внутренних систем.
– Как же тактический оверлей разберется, кто есть кто? – поинтересовалась девушка, судя по тону, искренне рассчитывавшая на внятное объяснение.
Криссел почувствовал ловушку. Гарантии, что оверлеи будут работать, разумеется, не было.
– Врагами считаем тех… кто предпримет враждебные действия.
Префекты молча уставились на Криссела. Лучше бы смеялись или задавали новые вопросы, чем тупо пялиться, словно он изрек нечто полезное.
У него опять сжался пищевод.
– Прошу прощения, – сказал Криссел, готовый укрыться в каюте.
Не успел он закрыть рот, из кабины экипажа выплыл пилот в наушниках.
– Сэр, нам прислали видеодосье на Дом Обюссонов. Я подумал, что вы захотите посмотреть.
– Да, спасибо.
В просторную кабину экипажа Криссел заплыл с постыдным чувством облегчения. На выделенных дисплеях Дом Обюссонов казался пугающе близким. Криссел знал: впечатление обманчивое, лететь еще тысячи километров и антиколлизионные системы анклава пока не вычленили крейсер из общего потока межзвездного транспорта, движущегося по аналогичным векторам.
– Выглядит нормально, – проговорил Криссел, когда детализировалось изображение стыковочного узла, где стояло несколько кораблей. – Полагаю, с тех пор, как мы улетели с «Доспехов», ничего значимого не случилось?
– Ничего такого, что влияет на наше сближение, – ответил пилот. – Впрочем, хочу кое-что вам показать.
Поверх окна общего вида он открыл новое. Появились изображения Дома Обюссонов: его снимали издалека – не то с другого корабля, не то с автономной платформы.
– Это видимое излучение, – пояснил пилот. – Снимали с разницей в шесть часов. Правая картинка свежее.
– Они вроде бы одинаковые.
Пилот кивнул, соглашаясь с мнением Криссела.
– Теперь то же самое в инфракрасном излучении. Ничего в глаза не бросается?
Один из полюсов анклава, прежде холодный, превратился в яркую кляксу теплоизлучения. Оверлей показывал температурный диапазон оттенками красного, от кирпичного до огненно-оранжевого.
– Судя по остывающим слоям, полюс вдруг стал интенсивно выделять тепло.
– Угу, – буркнул пилот. – По нашему мнению, началось все в последние четыре часа.
Криссел рискнул задать глупый вопрос:
– Это какой полюс?
– Противоположный тому, к которому мы причалим. Стыковочный узел не горячее обычного, за исключением нескольких точек. Очевидно, там оружие, которое нагревается при стрельбе.
«Оружие», – подумал Криссел. Еще недавно антиколлизионные системы считались охранными, а теперь их причисляли к средствам ведения войны.
– Так что случилось? Почему с одной стороны анклав разогревается?
– Пока можем лишь догадываться, но как вариант: там запустили производство.
– Не знал, что у Дома Обюссонов есть производственный потенциал.
– Видимо, прежде анклав считали игроком посерьезнее, – ответил пилот, стуча пальцем по тексту на складном дисплее подлокотника. – Комплекс там далеко не самый крупный, но за год выдавал сотни тысяч тонн продукции. Все очень качественное, компактное, в основном строительные роботы для новых промышленных центров Глаза Марко. Но едва лунное производство набрало ход, комплексы вроде обюссонского растеряли заказы.
«Дело давнее», – подумал Криссел. Глаз Марко считался главным производственным центром системы уже более века.
– Что стало с комплексом? – спросил он вслух.
– Инфраструктуру сохранили. Небось держали пари, что однажды смогут соперничать с Глазом Марко. Судя по выбросу тепла, комплекс снова работает.
– Но ведь мы потеряли Дом Обюссонов полдня назад. За такое время производство не запустишь. Это не в человеческих силах.
– Я просто предположил, – смутился пилот.
– Нашей операции это не помешает, – неуверенно проговорил Криссел. – Напротив, «Доспехам» еще важнее попасть туда и заявить о себе.
– Сэр, я решил вас проинформировать.
– И правильно сделали.
Возникла неловкая пауза. Криссел раздумывал, остаться ему или уйти, и в итоге спросил:
– Долго еще лететь?
– Через шесть минут попадем в зону, подконтрольную антиколлизионным системам анклава. Грузовые дроны были перехвачены, когда они углубились в эту зону на двести километров, то есть километрах в ста от стыковочного узла. – Пилот вчитался в тактические выкладки на другом дисплее. – Нацелиться на антиколлизионные системы мы способны задолго до этого. Половину можно обстрелять хоть сейчас.
У Криссела аж затылок ощетинился.
– Что же мы огонь не открываем? Если, конечно, это не глупый вопрос.
– Нас обнаружат. Сейчас мы для них минимальная эффективная площадь рассеяния, а начнем стрелять, вражеские системы целеобнаружения выследят нас по векторам выхлопов наших торпед.
– Речь об антиколлизионных системах, пилот, а не о военных установках. Системы запрограммированы на обнаружение чужих приближающихся объектов, а не на экстраполяцию на основе выхлопов торпед.
– Префект Дрейфус дал понять, что системы, судя по всему, используют новый софт, – неохотно проговорил пилот.
Криссел кашлянул:
– Да-да, я в курсе. Хотя… Вы уверены, что нельзя уничтожить все антиколлизионные системы одним ударом?
– Нет гарантий, сэр. Лучшая тактика – не открывать огонь, пока под прицелом не окажутся все установки. Это значит, атака откладывается до начала фазы торможения.
– Угу, я просто хотел это прояснить. Как далеко от антиколлизионной зоны мы при этом будем?
– Углубимся в нее на тридцать километров.
Криссел кивнул, словно считал вопрос решенным и возвращаться к нему не собирался.
– Не меняйте вектора движения, пилот. Я пойду к префектам: хочу снова поговорить с ними.
– Сэр, через пять минут пристегнитесь. Будет трясти, особенно если придется уворачиваться от ответных выстрелов.
Из чистой прохладной кабины Криссел поплыл обратно в кают-компанию. Большинство префектов уже надели шлемы, а большая часть этого большинства опустила и заблокировала визоры.
– Пилот говорит, что минут через пять крейсер войдет в фазу торможения. – Держась за мягкий поручень, Криссел оглядывал черных «солдатиков». – Не стоит принимать нашу операцию за блокаду или дисциплинарный рейд. В Доме Обюссонов восемьсот тысяч граждан, и каждый из них рассчитывает на нашу помощь. Порой сотрудников «Доспехов» ненавидят и боятся. Любой полевой префект сталкивался с таким отношением. Я тоже сталкивался и знаю, каково быть презираемым. Но сегодня местные жители молятся о появлении людей в черной форме. Молятся и ждут, что мы справимся. По всей вероятности, мы столкнемся с вооруженным, хорошо подготовленным захватчиком. Помните главное: какими бы многочисленными, быстрыми и агрессивными ни были враги, на нашей стороне восемьсот тысяч благодарных граждан. «Доспехи» победят, в этом я абсолютно уверен. – Криссел поднял полусжатый кулак, изобразив эмблему «Доспехов», и услышал сдержанный гул одобрения.
Он остался доволен такой реакцией, но понимал: если перестараться, могут осадить и даже унизить, потому лучше ретироваться в кабину экипажа.
– Пилот, прошу доложить обстановку.
– Торможение через четыре минуты, префект. До внешней границы антиколлизионной зоны сто двадцать километров. Вам пора пристегнуться.
– Как насчет антиколлизионных систем? Сейчас, наверное, их видно лучше?
– Изображение ежесекундно детализируется.
– Тактическая ситуация не изменилась? Гарантии точного попадания до сих пор нет?
– Гарантии нет, сэр, – ответил пилот, но уже не так уверенно.
– Шансы увеличились?
– Немного, сэр.
– Прицелы уже наведены?
– Да, сэр. Обстрел начнем, как только войдем в антиколлизионную зону на тридцать километров. То есть через три минуты тридцать три секунды.
– Я пристегиваю защитную сеть, и вы, пилот, пристегнитесь. – Криссел повернулся к остальным членам экипажа. – Внимание! Смена боевого плана. Огонь откроем раньше, чтобы оставить пространство для маневра. Разрешаю начать стрельбу торпедами через шестьдесят секунд.
Пилот явно собрался возразить.
– Вам что-то непонятно? – вкрадчиво спросил Криссел.
– Сэр, это принципиальное изменение.
– Боевой план – не догма. Мы приспосабливаемся в соответствии с уточненными разведданными.
– Возможно, все системы поразить не удастся.
– Возможно, все не удастся поразить, даже когда приблизимся. Это война, пилот, элемент риска неизбежен. Прошу своевременно выполнить мой новый приказ.
Возникла секундная заминка: члены экипажа переглядывались. Заминка грозила перерасти в мятеж, но в итоге просто сошла на нет.
