ведь его могут срочно вызвать в больницу. – Отто сделал нетерпеливое движение. – Ступай, приведи своего гостя.
– Моего гостя? – Хелена вообще ничего не понимала. – Но зачем?
Отто наклонился и прошептал:
– Ну, чтобы мы отвезли его в укромное место, конечно же. – Он снова выпрямился, ухватился за руль ее велосипеда. – Я потом тебе все объясню. Иди за ним. Я пока загружу твой велосипед.
– Да, хорошо…
– Я не знаю, смогу ли потом привезти тебя обратно, – добавил Отто. – Вот почему.
Хелена с усилием освободилась от охватившего ее оцепенения. Укромное место? Она понятия не имела, о чем говорил Отто. С другой стороны, это не имело значения, потому что лучшего плана у нее все равно не было. Так что она оставила велосипед Отто, шагнула за ворота и поспешила к дому, к этой огромной темной глыбе, где не было видно ни единого огонька.
Она поспешно отперла дверь, вошла и осторожно закрыла ее за собой, прежде чем крикнула:
– Ау! Это я!
Тишина. Так тихо, словно Артура здесь уже не было. Более того – словно его никогда здесь не было.
Хелена испугалась. Может, он просто ушел? Неужели он подумал, что должен это сделать, чтобы избавить ее от неприятностей и хлопот? Или он испугался, потому что она так долго не возвращалась, и сбежал?
Она дошла до середины прихожей и крикнула еще раз, так громко, как только могла:
– Ау! Есть здесь кто-нибудь?
Все, что она услышала, так это то, как ее оклик поглощают глубины дома.
– Артур!
Ничего. Дом выглядел совершенно пустым.
В отчаянии она бросилась вверх по лестнице. Может быть, он просто спал, спал глубоко и крепко, измученный всеми тяготами, которые лежали у него за спиной! Она найдет его. Она должна его найти!
Комната Армина. Пусто. Постель осталась нетронутой.
– Артур! – крикнула она. – Где ты?
Все усилия, все страхи и волнения – впустую? Это была мимолетная мысль, вспыхнувшая на мгновение, а затем утонувшая в какой-то боли, чувстве несчастья, печали об упущенном шансе, который гнал ее дальше.
Ванная. Тоже пусто, но по крайней мере там все еще висело мокрое полотенце. Доказательство того, что все это ей не приснилось. И царил какой-то мужской беспорядок, такой же беспорядок часто оставлял ее брат.
Вероятно, подумала Хелена, Артур искал укрытие где-нибудь в доме? Она вернулась в коридор, огляделась, соображая, с чего начать поиски.
В этот момент она услышала, как где-то раздался тихий деревянный скрип, и этот звук показался ей знакомым.
– Артур?
Потом она его увидела. Он шел со стороны лестницы, ведущей на крышу. Ну, конечно. Некоторые ступени скрипели, когда на них наступали.
– Привет, – сказал он странным смятенным голосом. – Я… Неожиданно зазвонили. А потом я увидел этот автомобиль перед домом и подумал, что мне лучше спрятаться. – Он указал на потолок: – Я был где-то там наверху. А потом, кажется, я заснул. – Он посмотрел на нее щурясь. – Это ты кричала, верно?
– Да, я, – с облегчением сказала Хелена. Если бы только время так не поджимало! – Эм… в общем, мы сейчас отвезем тебя в одно укромное место. Поедем, как только ты соберешь свои вещи.
Артур взглянул на нее, бледный и все еще не до конца проснувшийся.
– У меня нет вещей. Только то, что на мне. Но… что это за укромное место?
– Я пока сама не знаю, – поспешно ответила Хелена. – Но это друзья. Лучшие друзья, которые у меня есть. На них можно положиться.
Она еще раз забежала в комнату Армина, собрала кое-какие вещи, белье, носки, две пары брюк, две рубашки, два свитера, не слишком много, чтобы не привлекать внимания. Впрочем, кто станет их пересчитывать? Кто вообще знал, сколько кальсон было у Армина? Комната оставалась нетронутой два года. Она запихнула вещи в матерчатую сумку из гандбольного клуба Армина и сунула ее в руки Артуру.
– Идем! – поторопила она.
Когда они вышли из дома, машина стояла прямо перед ними. Отто открыл ворота и подъехал ко входу.
– Никто не должен увидеть, – шепнул он Хелене. Затем протянул руку Артуру. – Отто.
– Артур.
– Садитесь. Ты тоже, Хелена.
Хелена посмотрела через крышу машины на подъездную дорогу, на все деревья и кустарники, скрывавшие окрестные дома. Эта часть Свен-Хедин-штрассе всегда была жутковатой – здесь могло произойти все что угодно и никто этого бы не заметил.
Она снова повернулась к дому, этой темной глыбе на фоне беспокойного ночного неба. Заперла ли она дверь? Да. Хорошо. Она села в машину, затем вышла закрыть за машиной ворота, и Отто нажал на газ.
Сначала воцарилось молчание. Хелена заметила, что Отто едет окольными путями, но ничего не сказала. Ее успокоило, что он об этом подумал, но не удивило. Отто был хитрым лисом. Иначе Мари не вышла бы за него замуж.
Словно подслушав ее мысли, в эту же минуту Отто произнес:
– Мари говорит, ты знаешь герра Штерна?
– Герра Штерна?
Имя ей ни о чем не говорило.
– Бывшего скототорговца. С которым дружит ее отец.
– Ах вот как. Да. – Теперь она вспомнила довольно полного мужчину с эспаньолкой и в шапочке, но узнать его наверняка бы не смогла. – Но что значит «знаю»? Я видела его всего один раз.
– Неважно, – сказал Отто. – В любом случае, дело в том, что отец Мари попросил нас подготовить убежище для герра Штерна и его жены. На всякий случай. Штерны сначала не хотели уезжать, а когда решились, то не смогли собрать денег на переселенческий налог. И тогда Герман подумал… то есть отец Мари… он подумал, что лучше позаботиться об этом заранее, на всякий случай. Если преследования усилятся.
Хелена начала понимать.
– У вас уже есть убежище? А там есть место для Артура?
Отто неопределенно покачал головой.
– Да, но дело в том, что Штерны не пришли. Мы не знаем почему. Все было закончено к декабрю, и незадолго до того, как все евреи должны были сдать свои телефоны, Герман и Авраам созвонились, обменялись кодовыми словами… но после они не появились. Может, они все-таки нашли способ покинуть страну?
– Или их депортировали, – сказал Артур с заднего сиденья.
Хелена обернулась назад.
– Депортировали? Что это значит?
– На востоке, – ледяным голосом объяснил Артур, – создаются лагеря, куда отправляют евреев со всей Европы. Чтобы отделить их от других народов. Но там, предполагаю, творится ужас.
Некоторое время никто ничего не говорил, все они просто смотрели в ночь, освещаемую двумя бледными огнями от фар машины.
– Я знал, что ходят такие слухи, – наконец признался Отто. – Но я всегда думал, что это опять пропаганда англичан о якобы совершаемых зверствах. Как и в Мировую войну.
Хелена знала, что он имел в виду. В 1915 году англичане утверждали, что немецкие солдаты насилуют бельгийских женщин и отрубают руки их детям или насаживают их на штыки, и, хотя все инциденты были вымышленными, они заставили весь мир в это поверить. Ее отец всегда говорил, что
