именно поэтому Германия была так унижена после поражения, ведь правда стала известна только годы спустя.
Артур откашлялся.
– Я разговаривал с людьми, которые присутствовали при строительстве лагерей. Они говорили, лагеря слишком маленькие для большого числа людей, их плохо размещают, почти нет еды, и гигиенические условия катастрофические. Почти все заболевают, многие умирают. – Он помедлил, но потом добавил: – Кроме того, все лагеря контролируются СС. Это не может означать ничего хорошего.
– Ужасно, – сказал Отто. Через какое-то время он произнес сдавленным голосом: – Не говори об этом Мари. Или ее родителям. – Он вздохнул. – Во всяком случае, именно поэтому у нас есть скрытая комната. Просто нам нужно было сначала спросить у отца Мари, должны ли мы оставлять ее свободной. Вдруг он еще надеется, что Штерны объявятся. Боюсь, для троих она будет слишком мала.
– И что он сказал? – спросила Хелена.
– Он сказал, мы можем ею воспользоваться. – Отто попытался перехватить в зеркале заднего вида взгляд Артура. – Он думает то же, что Мари и я: раз уж так вышло, что вы появились именно в тот день, когда Хелена оказалась дома одна, что случается крайне редко…
– Никогда раньше не случалось, – вырвалось у Хелены. – Так вышло в первый раз!
– В любом случае, – продолжил Отто, – нам кажется, что это все воля Божья. А значит вы должны разместиться в этой комнате и оставаться там до тех пор, пока не закончится война.
– Спасибо, – сказал Артур с нескрываемым облегчением. Потом он вздохнул и произнес: – Я бы хотел, чтобы и у меня получалось. Верить в Бога.
Хелена испуганно вздохнула. О нет! Зачем Артур сделал такое замечание? Отто был очень набожный, как и Мари; чего доброго, он возьмет и…
Но Отто всего лишь беззаботно рассмеялся:
– Ну, это не вопрос. Судя по тому, как обстоят дела, Бог верит в вас.
* * *
Так Хелена во второй раз за этот вечер оказалась на ферме Ашенбреннеров.
– А как ты объяснил доктору, почему тебе вдруг понадобилась машина? – спросила она.
Ее мысли лихорадочно носились по кругу в попытке просчитать все непредвиденные обстоятельства, оценить опасности, выявить риски. Она мыслила процессами, краевыми условиями и мерами предосторожности, словно можно было запрограммировать жизнь.
– Никак, – недолго думая ответил Отто. – Он ничего не спрашивал.
Звучало так, словно Отто делал это уже много раз. Ну, хорошо. Хелена больше не спрашивала.
Мари уже поджидала их. Она стояла в тускло освещенном проеме входной двери, силуэт с отчетливо просматривающимся животом, наблюдая, как они свернули во двор и остановились прямо перед дверью.
Отто опустил окно.
– Доктор Лаузер звонил?
– Нет, – ответила Мари.
– Хорошо. – Он кивнул им головой. – Тогда всё в порядке.
– Но… – начала Хелена.
– Все телефоны в спальне, – сказала Мари. – А дверь в спальню закрыта. Кроме того, я повесила на телевизор покрывало.
Хорошо. Хелена вышла из автомобиля. Они вошли в дом, в тепло. Минута замешательства. Артур представился, но Мари сказала, что они уже встречались тогда, на Майском празднике. Ах да, точно, признал Артур. Но только мимоходом.
– Это тоже хорошо, – сказал Отто. – Потому что скоро гестапо заявится ко всем вашим знакомым.
– Вот как. – Артур печально кивнул. – Верно.
Хелену бросило в жар. Так и есть! Все это не было игрой. И они действительно рисковали своими жизнями, по меньшей мере – свободой. Особенно Отто и Мари. А виноватой будет она, если с ними что-то случится, – именно она вовлекла их в это дело!
Ужас был похож на кулак, сжимающий ее внутренности: она буквально видела их перед собой, перед ее взором мелькали изображения из отцовских книжек по медицине, которые она часто листала в детстве.
С другой стороны, эти двое были уже готовы спрятать супружескую пару евреев. Значит, в сущности, они уже приняли решение нарушить закон.
Кулак немного ослабил хватку.
– Предлагаю, – произнес Отто, – прямо сейчас начать осмотр замка.
Он заметно торопился, вероятно думая о машине, которую нужно вернуть.
Они последовали за ним по коридору вглубь дома, где справа была лестница, ведущая на верхний этаж, а по левую руку – дверь в сарай. Мари задержалась и позади них плотно втиснула дверь в раму.
Их окружили холод и резкий аромат сена, перемешанный с запахами бензина и навоза. Отто включил свет, две лампочки, светившие невероятно высоко над ними и с трудом освещавшие огромный сарай, этот павильон из дерева, черепицы и кое-где кирпичной кладки, но этот свет просачивался во многие темные уголки. Здесь стояли трактор, тележка для сена, небольшой прицеп, плуг. Борона висела на стеллаже под решетчатым настилом, который охватывал больше половины сарая, и на нем хранилось сено в большом количестве. Над сеном находился другой, еще более хрупкий на вид решетчатый настил, а на нем еще больше сена. Хелена видела все это и в прошлые разы, но еще никогда не бывала здесь ночью. Темнота придавала всему непривычный и зловещий вид.
Отто провел их мимо трактора на свободный участок у стены, в своего рода мастерскую с верстаком, где стояла канистра со смазочным маслом. Древние гаечные ключи висели на стене рядами, оконные стекла над ними были заклеены толстой окрашенной в черный цвет бумагой, которая продавалась для затемнения.
– Полагаю, это здесь, – произнес Артур, указывая на стену за верстаком, где за несколькими деревянными решетками можно было разглядеть дверь.
Отто усмехнулся.
– Похоже на то, не правда ли? Но это всего лишь отвлечение внимания. Действительно, там есть помещение, достаточно большое, но мы храним там только старые вещи. Несколько кос, бочка для масла, жестяная посуда, хомут для лошади – на каждой ферме найдется масса таких вещей, которые тебе уже и не нужны, но и расстаться с ними не можешь. Во-первых, они принадлежали родителям, бабушкам и дедушкам, а значит, это что-то вроде семейных реликвий, а во-вторых, потому, что никогда и ничего не знаешь наперед. Возможно, нам когда-нибудь снова придется делать масло вручную. Или пахать лошадьми. – Он вздрогнул. – Надеюсь, не придется.
– Понимаю, – сказал Артур. – Хитроумно. А где же настоящее убежище?..
– На самом деле всего в нескольких шагах, – пояснил Отто и с удовлетворенной улыбкой наблюдал, как они удивленно озираются.
Убежище? Здесь? Хелена видела только трактор, другие сельскохозяйственные машины и сено над их головами, обильно свисавшее между перекладинами. А пол, это же была утоптанная земля?..
– Кажется, это очень хорошее убежище, – произнес наконец Отто, вытаскивая из щели между верстаком и стеной прут с крючком на конце. Он поднял его, прикоснулся к примечательному сучку в одной из перекладин и оттуда, двигаясь в направлении к задней стенке, начал считать: – Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…
Между восьмой и девятой перекладинами он сунул крючок в сено. Что-то щелкнуло. Он потянул, и, к изумлению Хелены, прямоугольная часть деревянной решетки откинулась вниз: сено, свисавшее сквозь щели, в действительности было так старательно связано и
