которых можно просунуть кулак. Светленький пушистый грибок, видимо, нашёл что-то съедобное внутри — и торчал в дыры, как будто их попытались заткнуть ватными шариками. На штырь, торчащий из разбитого стеллажа, кто-то нацепил череп, напоминающий птичий, с длинным клювом в острых зубчиках по краю.
Сейчас — череп. А была голова бескрылыша, очень странного существа, напоминающего то ли пингвина, то ли небольшого клювастого динозавра, покрытого перьями. Не просто питомца — симбионта шедми. Существа, обладающие своеобразным эмоциональным разумом, цепкой памятью и привязчивостью, издавна ловили вместе с шедми рыбу и крабов, защищали их жилища от морских змей, а позже — даже переносили письма с острова на остров.
Шедми молча смотрели на убитую лабораторию. Бэрей протянул руку и снял череп, положил на пол, в кучку перьев, костей и плесени. Мне страшно хотелось провалиться сквозь перекрытия, куда-нибудь в местный тартар.
Но тут Антэ и Юл, которые отстали по дороге, принялись радостно звать нас куда-то в другое помещение. Госпиталь братья-хумансы привели ровно в такое же состояние, как и лабораторию, но аптечный сейф не нашли: он был прикрыт такой же панелью, как стены. Правда, сейф оставался запертым, но внутри вполне могло найтись что-нибудь полезное.
Между тем Рубен, который ходил посмотреть на склад станции, вернулся с вполне хорошими новостями.
— На запасы провизии никто не польстился, — сказал Рубен. — Океан Второй — чудная планета, девять месяцев зима, остальное — лето, в мерзлоте наверняка что-то осталось вполне пригодным в пищу, там всё во льду. Можно проверить.
Генка и большая Аня притащили по несколько контейнеров с концентратами.
— Вопрос, годно ли для детей, — сказала большая Аня. — Надо проверять. Но если да, то это будет куда лучше, чем искусственная пища, а больше ничего мы им прямо сейчас предложить не сможем.
— Это запаковано для длительного хранения, — сказал Антэ. — Но чтобы быть вполне уверенными, спросим Данкэ, он скажет наверняка.
— Склад — самое целое помещение, — сказал Рубен. — Людей еда шедми не заинтересовала. Ангары, конечно, пустые, и стеллажи… там оборудование лежало или что… но именно пищу не тронули. Правда, синтезаторов нет. Они были?
— Конечно, — Бэрей даже удивился вопросу. — Это была отлично оборудованная станция.
— Наших интересовали все технологии, — сказал Рубен. — Там гнутого гвоздя не осталось.
На лицах шедми не отразилось ровно ничего. Они знали, что так будет, не удивились, а если и огорчились, то не подали виду.
— Наверное, здесь больше нечего делать, по крайней мере пока, да? — спросил Юл. — Надо посмотреть детский корпус. Сперва приготовим жильё для ребят, а потом будем думать, как быть с этими печальными руинами.
— Верно, — согласился Бэрей. — Разве что надо будет пригласить сюда Данкэ. Может, он сумеет открыть сейф в медблоке — нам необходимо проверить консервы.
Андрей тут же принялся всех организовывать, Белла побежала за доктором Данкэ, остальные ушли в детский корпус, туда собирался и я, но Бэрей придержал меня за локоть.
— Мне не хотелось говорить при людях, которых я мало знаю, — сказал он вполголоса. — При женщине Вере. Но ты должен быть в курсе.
— Я думал, ты не веришь и мне, — признался я.
— Ты — человек Вадима, — сказал Бэрей. — Мы рассчитываем на вас. Нам нужно обследовать нижний этаж и выход в океан.
Я чуть растерялся.
— Прости, дружище, — сказал я, — тут мы вам не помощники. Нижний этаж затоплен, ты же видишь, а вода чертовски холодная. Градусов пять, наверное, а то и ещё холоднее. Да даже если бы тёплая была — у нас ничего нет ведь, ни аквалангов, ни другого оборудования для подводных работ. Космические скафандры не подходят…
Бэрей неожиданно улыбнулся:
— Вот именно.
— Погоди… погоди-погоди. Что ты имеешь в виду?
— Что у людей и раньше его не было. Хорошего оборудования для подводных работ, — сказал Бэрей, продолжая улыбаться. — Я уверен, они не совались на нижние этажи.
— В ваш проход в океан? Скорее всего, нет. Что им там делать? Опасно и не особенно принципиально. То, что они искали, было наверху, а не внизу, ты же видишь — их лаборатория интересовала, а не особенности вашей национальной архитектуры.
— Так я и думал, — сказал Бэрей удовлетворённо. — У ваших учёных, которые работали на Океане Втором, наверное, было кое-какое оборудование. Насколько я понимаю, вам тут нужны не просто акваланги, а гидрокостюмы. Но я сомневаюсь, чтобы ими пользовались военные.
— Угу, — сказал я. — Тут ведь был наш космодесант или «котики в космосе», как я понимаю. Вряд ли среди них затесались специалисты по дайвингу — да и что им в этом океане ловить?
Бэрей толкнул меня плечом — обозначил практически братскую симпатию.
— Вам не надо лезть в холодную воду, Алесь. Мы сами слазаем и поглядим. Но мы просто обязаны осмотреть нижние помещения — именно потому, что военные явно туда не спускались. Нам не понадобится сложное оборудование. Только дай мне фонарик.
— Конечно, смотрите, — сказал я, отстегнул от пояса чехол с фонариком и протянул ему. — Если найдёте что-нибудь ценное, я здорово порадуюсь.
Бэрей сложил ладони в знак согласия и пошёл к своим товарищам — договариваться об осмотре нижнего этажа. Я не стал путаться у них под руками: у нас, людей, было полно дел и на суше. Только не утерпел, взглянул, как Лэнга и Антэ, скинув форменные комбезы Армады, легко, как в тёплый бассейн, вошли в эту тёмную тихую воду на месте лестницы вниз. Их было видно ещё с минуту — их движения сопровождало пятнышко бледного света; вскоре всё исчезло во мраке.
Мне было не отвязаться от мысли, что это холодно и опасно. Любой человек, нырнув туда вот так, без оборудования, умер бы от остановки сердца максимум через пару минут. Невольно примеряешь на себя — и пробивает озноб. А ведь я отлично знаю, что для шедми это нормальная температура, и дыхание они штатно задерживают минут на двадцать-тридцать. Но всё равно…
— Не беспокойся, Алесь, — сказал мне Бэрей, и я ощутил себя курицей, ужасно встревоженной судьбой утят на пруду. — С ребятами всё будет в порядке. Я присмотрю. Иди, а то, чем больше ты смотришь на воду, тем больше волнуешься.
Я хлопнул его по спине:
— Смотри, я на тебя надеюсь! — и ушёл помогать людям.
На детский корпус военным было наплевать.
Они, конечно, его проверили, но взять тут ожидаемо оказалось нечего. Некоторые гамаки для бельков даже ещё висели между стоек. Толстые мягкие шнуры, из которых они были сплетены, промёрзли насквозь. Спальные мешки старших, скрученные в рулоны, когда-то лежали вдоль стены, но военные разбросали их по
