Несмотря на неприятности, которое обещало будущее, на душе у него было хорошо, прекрасное настроение не покидало его весь обратный путь, и даже когда он сел и к нему подбежал потный и разгневанный Гларчук, потрясая кулаками и возмущенно брызжущий слюной, хорошее настроение Максимову не изменило. Все правильно… Они сделали все как надо. В лауне своих не бросают. Единственное, что омрачало его настроение, так это невозможность самому остаться с ребятами и принять участие в поиске. Так же спокойно и даже равнодушно он выслушал брюзжание Османа Султанова и его угрозы отстранить Максимова от полетов, отдать его в хозяйственники к Нечипуренко, который сдерет с него семь шкур и пустит их на барабаны для победных реляций. Все правильно. За поступки обязательно приходится отвечать. И все-таки они все сделали правильно. Видимо, и Султанов почувствовал эту их внутреннюю правоту, потому что неожиданно махнул рукой и рекомендовал пилоту отправиться… Направление было не для слабонервных, но Максимов даже не засмеялся.
Вместо этого он прошел в общежитие, бросил шлем, который еще почему-то сжимал в руке, на тумбочку у входа и повалился одетым на постель, чувствуя, как напряжение медленно отпускает его.
Он представил, как сейчас следопыты идут по лауну с импульсниками наготове и с термитными гранатами, и ему стало легче. Всей душой он пожелал им удачи, а удача им была сейчас очень необходима, главное — вернуться с победой, ведь, как известно, победителей не судят, а если и судят, то не слишком строго — на то они и победители. И ради этого можно было поболтаться с полгодика в хозяйственном отделе, пока не забудется обман начальства и фактический угон вертолета, пока все не успокоится и его опять допустят к небу. В конце концов, и в хозяйственном отделе люди занимаются достойной работой, заботятся об удобствах и безопасности обитателей Поселка, а впереди еще ожидались два нашествия, дожди, суровая зима, до начала которой надо было обязательно соединить дома между собой пластиковыми переходами, да мало ли нужной людям работы там было. Максимов был готов на все, лишь бы ребят с упавшего вертолета спасли.
Он встал и пошел в столовую за соком.
Дверь соседской комнаты была приоткрыта.
«Работает, — подумал Максимов. — Копается в бумагах, червь книжный!» Но тут же он осудил себя. Парень занимался полезной и нужной работой, история существует, пока в мире живет хоть один человек, а население лауна постепенно разрасталось, и придет время, когда люди захотят узнать свою собственную историю, это обязательно однажды случится. И очень плохо, если эту историю придется додумывать, приукрашивать и разрисовывать. История должна быть историей, каким бы жестоким ни было прошлое, как бы неприглядно оно ни выглядело, его нельзя подмалевывать, иначе потомки вместо достоверной истории получат грубый лубок, как это уже не раз бывало.
Он осторожно толкнул дверь.
Парень действительно занимался. Только совсем не тем, что думал Максимов. Лев стоял у окна, нежно обнимая депушку, и обстоятельно целовался с ней. Судя по припухшим губам обоих, они целовались довольно долго. Девушку Максимов тоже узнал — Зоечка из отдела комплектации Совета Района. У парня губа оказалась не дура! А с виду и не скажешь!
От неловкости Максимов закашлялся. — Извините, — сказал он. — Я-то думал, он с документами работает.
И от этих глупых слов ощутил еще большую неловкость.
Нет, право, все это было замечательно. Лев Крикунов Максимову понравился с первой встречи, и ему хотелось, чтобы парень задержался в лауне, а теперь, кажется, журналист встал в Посёлке на мертвые якоря. И это Максимова не могло не радовать.
Попив холодного сока, он отправился к Нечипуренко.
Хозяйственное управление Поселка находилось в отдельном здании рядом с площадкой, заполненной коробками, контейнерами с неразборчивыми черными штампами и различными, механизмами. Дальний угол площадки занимали дугообразные опоры для монтажа пластиковых переходов. Их уже начали использовать в дело, но количество опор не убывало, что говорило о предстоящем размахе строительно-монтажных работ. Нечипуренко все делал с размахом, такая уж у него была душа, мелких объемов не принимала.
Само управление находилось в пластиковом домике. Домик был кукольным, из самых первых, что устанавливали в Поселке, когда еще не были разработаны типовые проекты. Перепланировку площадей осуществляли уже здесь, а стены дома так и остались украшены пряничками и сдобными крендельками, выдавленными еще на заводе. Поэтому дом этот в Поселке так и. называли — «Пряничком», а хозяйственников, которые в нем работали, отчего-то прозвали пирожками, быть может, за их абсолютно нестроевой вид, каким они отличались от остальных обитателей, и прежде всего — от следопытов.
Начальник хозяйственного управления был у себя, и вид у него, как обычно, был недовольным и кислым, словно Нечипуренко полдня ел столовыми ложками клюкву без сахара. В Поселке утверждали, что тот, кто сподобится увидеть улыбку на лице Нечипуренко, может считать, прикоснулся к благодати.
В кабинете начальника хозяйственного управления окна были зеркальными и работал кондиционер.
— Александр Яковлевич, — сказал Максимов. — Я к вам.
— У меня самолетов нет, — отрезал Нечипуренко. — Ты не по адресу обратился, дружок. Тебе надо на аэродром.
— Отстранил меня Султанов от полетов, — смиренно покаялся Максимов. — Я группу в лаун вывез, чтобы продолжить поиск пропавших ребят.
Нечипуренко внимательно оглядел его. — Слышал, слышал я о ваших подвигах, — буркнул он. — Ты-то зачем здесь?
— Поступаю в ваше распоряжение, — сказал Максимов. — На неопределенное время. — Подумал и добавил: — Пока гнев начальства не стихнет.
— И куда мне тебя определять? — хмыкнул хозяйственник. — В золотари, что ли?
— Можно и в золотари, — вздохнул пилот. — Но лучше что-нибудь по профилю.
— А по профилю у меня ничего нет, — без улыбки заметил Нечипуренко..
— Я же к вам со всей душой, — покривил душой Максимов, — с засученными рукавами, Александр Яковлевич. Зачем же человека трудового энтузиазма лишать?
— Энтузиасты, — кисло скривился Нечипуренко. — Все хотят лаун исследовать. И при этом хотят жить в удобстве. А Нечипуренко не Господь Бог, у него вечный дефицит рабочей силы.
— Вот и я говорю! — в тон ему подхватил Максимов. — Свежий человек пришел, его бы ознакомить с условиями труда, а вы, Александр Яковлевич, сразу же норовите его с головой макнуть в это самое… Что там золотари убирают?
— Тут до тебя Султанов звонил, — брюзгливо сказал Нечипуренко. — Сказал, что придет ко мне один романтик на работу наниматься. Приказал гнать тебя из кабинета поганой метлой.
