— Что ты хотел сказать? — спросил он, как только они вошли.
— Надо обсудить один вопрос.
— Именно со мной?
— Да, с вами, прежде всего как с главным распорядителем событий здесь и, кроме того, как с человеком, который поймет меня как никто другой.
— Говори яснее, не тяни, — поморщился Мелвин.
— Хорошо. Начну с того, что я предвидел такую реакцию ваших коллег и отнюдь не в обиде на доктора.
— Ах, вон оно что! Видно, сильно ваш брат насолил ему в свое время. А в общем-то не расстраивайся. Он и с нами так. Думает, что мы пытаемся склонить его к надуманным теориям. А тут еще появляешься ты! Немудрено, что он принял тебя в штыки.
— Вот мы и подходим к главному. — Стефан взволнованно прошелся по комнате и снова остановился у дверного косяка. — Дело в том, что ваш доктор совершенно прав, — сказал он и быстрым движением прихлопнул сидевшую на стене муху.
— Что ты несешь?
— А то, что я и впрямь хочу написать об этих событиях.
— Вот как! — Мелвин присел на край так и не разобранной с вечера постели и, задумчиво повертев на пальце ключ, сказал: — Ладно, выкладывай.
— Поймите, тайны всё равно не сохранить. Не сегодня-завтра слухи расползутся и сюда толпами повалят охотники за сенсациями. Толком ничего не зная, они такого нагородят, что вашему доктору и не снилось! И этот поток не остановить. Его можно лишь направить в удобное для нас русло. Надо сделать так, чтобы первый материал послужил основой для последующих репортажей, вызвал доверие общественности и хотя бы в общих чертах объяснил сложившуюся здесь обстановку. Нельзя отдавать инициативу людям, осведомленным лишь поверхностно, частично…
— Гм… Возможно, ты и прав. Мне бы следовало подумать об этом раньше. Ты хочешь быть первым… И это можно понять. Вопрос в другом — как и что освещать? Я поговорю с руководством. Если наверху сочтут нужным, тебя введут в курс дел и объяснят, что к чему. Кстати, в какой газете ты работаешь?
— В настоящее время ни в какой. Три дня назад меня уволили из «Нового Глобуса».
Мелвин сочувственно прижмурился.
— И что же ты намерен делать?
— Попробую отправить статью в «Континент Экспресс».
— Как? Ты хочешь сразу подключить столичную прессу?
— Тема достаточно серьезна. И отношение к ней должно быть особое. В редакции меня знают. В случае чего — помогут.
— В принципе, попробовать можно.
— Спасибо, инспектор.
— Да ладно, — с оттенком недовольства сказал Мелвин. — Будет время — сочтемся.
За обедом выяснилось, что Стефан — остроумный рассказчик с неиссякаемым запасом шуток и анекдотов. Ланке в своей манере время от времени вставлял в разговор едкие реплики. Тему «Объекта» старались обходить, как-никак Стефан многого не знал. Впрочем, он и сам не касался области запретного.
Так прошло около часа. Солнце пересекло зенит и заметно пригревало. Первым засобирался Стефан. Мелвин тоже не стал задерживаться.
Рейдер был на месте. Мелвин изложил по телефону новости и передал содержание спора между Блэкфордом и Ланке.
Полковник слушал не перебивая. Реакция Центра по-прежнему оставалась неясной. Мелвина вновь стали одолевать сомнения: «Вдруг они и в самом деле считают, что мы спятили!» — подумалось ему после единственного вопроса Рейдера, попросившего более подробно рассказать о призраках. Настроение опять упало. Мысли, казалось бы, четко и ясно сформулированные для себя, при передаче собеседнику становились не убедительными.
Тем не менее Рейдер выслушал до конца, неопределенно подышал в трубку и сразу, без перехода, стал рассказывать о состоянии дел в Управлении.
Несмотря на предпринятые меры, преступникам удалось скрыться. Добравшись до ближайшего населенного пункта, они взломали гараж и угнали машину, причем действовали так ловко, что сумели обойти расставленные на дорогах посты. Да и фора во времени у них была немалая.
Полиция приступила к поискам. Под контроль взяты вокзалы и аэропорты. Ведется розыск вертолета, который утром появлялся вблизи Гартенберга. «Объект» изучают всеми доступными способами. Уровень радиации над эпицентром по-прежнему остается критическим, поэтому исследования приходится вести с большой высоты. Наблюдениям мешают разрастающиеся лесные пожары и облака, сплошь затянувшие горный массив. Тем не менее получены любопытные материалы, которые будут переданы в распоряжение экспертов после их возвращения…
Мелвин с жадностью ловил каждое слово и всё больше убеждался в значимости собственных обобщений. Похоже, там, в Центре не сомневаются в достоверности его информации. Значит, ему верят, пытаются сами и с его помощью разобраться в причинах катаклизма.
Далее Рейдер поведал о следующем. Вчера в первой половине дня спутники космической регистрации выявили над «Объектом» подвижную радиотень диаметром около километра. Она медленно кружила вблизи кратера, несколько раз появлялась над Гартенбергом, а с наступлением темноты исчезла. По заявлению специалистов, изучающих атмосферные явления, ничего подобного раньше не наблюдалось. «Объект» плотно экранирует радиочастоты, а кроме того, является источником помех на всех диапазонах, что, в свою очередь, еще больше затрудняет слежение…
Мелвин рассказал о журналисте и передал его просьбу. Рейдер обещал подумать и тут же обязал инспектора под личную ответственность обеспечить сохранность тайны.
На том разговор закончился. Можно подводить итоги. Собранные по крупицам сведения, даже несмотря на путаницу в трактовках, всё же высвечивали отдельные куски разросшегося до невероятных размеров дела. Проанализировав еще раз свои действия, Мелвин пришел к выводу, что во всех случаях поступал правильно. Допущенные поначалу промахи удалось исправить. Те же фрагменты, которые оказались выше понимания, так и остались в стороне. Но даже непонятное он постарался выстроить в определенной последовательности так, чтобы оно не затеняло очевидного, не мешало разматывать запутанный до чрезвычайности клубок, где так тесно сплелись нити реальной жизни и причудливой, чуть ли не откровенно ведовской фантасмагории. Оставалось лишь набраться терпения и следить за событиями. Обуздать самого себя. Ждать, оставаясь в неведении. А это всегда было для него самым трудным…
25
Машина, заказанная Рейдером, запаздывала. Договорившись с Блэкфордом и Джесси о встрече в семь утра, Мелвин провел их на стоянку такси. Ланке остался. Его следовало доставить в институт, куда отправили пробы.
В аэропорту было многолюдно и шумно. После недавних треволнений хотелось тишины, поэтому они ушли на край взлетной полосы, подальше от толпы. Дневная жара спала. Ласковое солнце купалось в предзакатном небе и осыпало серебряными брызгами крошечные фигурки самолетов, то припадавших к закованной в бетон земле, то отбрасываемых ею в бездонную вышину.
