волнистым лезвием он неплохо подходил для резки хлеба, но для овощей? А, все равно к себе идти…
– Держи! – она сунула нож Бикате. – Я сейчас к себе сбегаю, принесу что нужно, а ты пока начинай чистить огурцы от шкуры. Надо очистить два огурца. Сумеешь?
– Наверное… – пробормотал инженер.
– Замечательно. Начинай.
Карина быстро обулась, взбежала по лестнице в свою квартиру, выругав себя за то, что уже сама забыла закрыть дверь, и принялась копаться на своей кухоньке. Масло оливковое… вот оно. Сыр. Укроп. Петрушка… нет, не надо, и без перца тоже пока обойдемся. Чеснок. Из инструментов – терка для сыра, нож для овощей, две маленьких кастрюльки, одна из них совсем новая, еще ни разу не опробованная. Вроде все. Она сбежала по лестнице и вошла в квартиру Бикаты как раз тогда, когда тот растерянно замер, глядя на набухающие на пальце красные капли.
– Стой смирно! – приказала Карина, сваливая принесенное на кухонный стол. – Ну как же тебя угораздило!
– Да не беда… – пробормотал инженер, засовывая палец в рот. – У меня пластырь есть, сейчас заклею.
– Пластырем – открытую рану? – поразилась девушка. – Да ты что?
– Он бактерицидный, с марлевой прослойкой, – объяснил инженер. – Я так уже делал, все нормально.
– Ничего не нормально. Где у тебя аптечка?
Аптечка, впрочем, оказалась составленной на удивление толково. Протерев ранку ватой с перекисью водорода, Карина быстро накрутила бинт. Мгновение поколебавшись, она взглянула на порез через сканер и быстро пробежалась по нему наноманипулятором. Вот так. Кровь остановилась, а через пару дней останется только шрамик.
– К ножу тебя допускать нельзя, – констатировала она. – Биката, ну какой же ты неуклюжий! Наверное, Калайя и то лучше справилась бы.
– Калайя? – с внезапным интересом взглянул на нее Биката. – А что, мысль!
– Да я же пошутила! – Карина опасливо посмотрела на чоки. Та стояла рядом, невозмутимо наблюдая за сценой.
– А я – нет. Ты можешь научить ее чистить овощи? Несложно ведь. Калайя! Режим обучения действию, метод «делай как я». Объект подражания – Карина, предмет действия – овощи на столе.
– Режим адаптивного программирования двигательных примитивов по визуальному образцу, – откликнулась чоки. – Первичный объект: Карина.
– Карина, покажи ей, как чистить огурец, – попросил Биката. – Можешь?
– Да мне не сложно… – пробормотала девушка. – Калайя, смотри. Огурец в левой руке, нож в правой. Сначала срезаем оба конца. Потом нужно счистить с него кожицу как можно более тонким слоем. Чистишь по направлению к себе. Пальцы ни в коем случае не должны оказываться на направлении движения ножа, иначе нож может соскользнуть и полоснуть тебя по коже, как Бикату. Смотри, делаешь вот так…
Пару минут спустя Калайя довольно ловко очистила второй огурец. Срезаемая шкурка, поначалу толстоватая, под конец стала совсем тонкой, чуть ли не прозрачной. Затем Карина научила ее резать овощи и, самое главное, шелушить креветок – занятие, которое она тихо ненавидела с самого детства. Оставив чоки заниматься неприятными делами, она налила в кастрюльки воды и занялась сервировать под салат большую тарелку, которая, к счастью, у Бикаты нашлась.
Полчаса спустя, из вежливости съев немного приготовленного салата и наказав Бикате ни в коем случае не заправлять его маслом до того, как он подан на стол, она прихватила кастрюльки и нож, попрощалась и ушла к себе. Уже раздеваясь, она сообразила, что забыла у него швабру и терку. Ну ничего, появился повод зайти к нему еще раз.
Некоторые мужчины такие забавные! Как он напряженно наблюдал за варящимися креветками, словно они намеревались из кастрюли выпрыгнуть и сбежать! Впрочем, не страшно, научится. Если уж даже она готовке научилась, Биката точно справится. Он же умный. И у него есть Калайя, которая ничего не забывает, так что не нужно повторять каждый раз заново.
А Калайя молодец, сонно подумала она, влезая под одеяло. Учится почти мгновенно. Вот бы им дома тоже завести чоки, чтобы он по кухне делал всю грязную работу…
19.12.849, земледень. Крестоцин, Первая городская больница
День выдался кошмарным.
На работу не вышла медсестра Цумаха – она простыла и температурила, и вся ее нагрузка в процедурном кабинете свалилась на Карину. А ближе к полудню какой-то папенькин сынок на крутом «зарахито-метеоре» на скорости в сто семьдесят верст в час не удержал асфальт на загородном шоссе и собрал в одну большую груду металла, пластика и резины сразу пять десятков легковых и грузовых автомобилей, половину – в лобовых столкновениях. Тридцать чудом выживших – и среди них виновника катастрофы, спасенного системой безопасности «зарахито» – экстренно развезли по больницам.
На долю Первой городской досталось пять человек в крайне тяжелом состоянии, и к операционным столам встали все, кто оказался в отделении. Две бригады отменили плановые операции, но на оставшиеся три стола нашлись только один анестезиолог и две медсестры, способные помогать при операциях. Срочно вызванные из дома и университета люди прочно завязли в уличных пробках, так что Карине впервые в жизни пришлось выступить при Томаре в роли совершенно самостоятельной операционной сестры. Пока анестезиолог давал наркоз пострадавшему в соседней операционной, она, подчиняясь указаниям Томары, дрожащими руками вкалывала лежащему на столе мужчине один препарат за другим. Какая-то металлическая балка или труба из идущего впереди и перевернувшегося грузовика пропорола дверцу его автомобиля и вонзилась ему в живот. Сейчас лежал без сознания, и кривая сердечного ритма на мониторе, отбивающая частоту пульса, угрожающе оскудевала пиками.
Пока Томара, плотно сжав губы, подключала капельницу к вогнанной в вену неповрежденной руки игле и заряжала ее препаратами и кровезаменителем, Карина лихорадочно засовывала в стерилизаторы все инструменты, попадавшиеся под руку, даже не задумываясь, нужны ли они сейчас. Потом она бросилась готовить операционное поле – оттирать кожу мужчины от грязи, крови и прилипших клочьев срезанной парамедиками одежды, стараясь не обращать внимания на густое зловоние, исходившее от разорванных кишок. Она взглянула внутрь тела через свой сканер, но через несколько секунд, не выдержав творящегося там ужаса, отключила его. С подобной мешаниной разорванных клочьев брыжейки, кишечника и желудка она еще не встречалась. Поджелудочная железа оказалась поврежденной, но не сильно, крупные артерии и вены, равно как и печень с селезенкой, чудом не пострадали. Кровотечение из небольших сосудов успели остановить парамедики, но легче от этого не становилось. Карина не понимала, как можно что-то сделать с такими ранами. Мужчина явно казался обреченным.
Однако смотреть на рану все же пришлось. Резервную операционную не оборудовали ни томографом, ни рентгеновским аппаратом, ни робоманипуляторами – почти ничем сверх операционного стола, и Томара лишь витиевато выругалась, на
