пару с Кариной завершая подготовку операционного поля. Ругалась она так, что наконец-то появившийся доктор Тасар, анестезиолог, только одобрительно кивнул, заслышав конец тирады.
– Красиво говоришь, Тома, – усмехнулся он, быстро включая аппарат для наркоза и надевая маску мужчине на лицо, даже не стерев засохшие струйки крови из носа, разбитого подушкой безопасности. Затем он привычными ловкими движениями принялся ставить подключичный катетер. – Пневмоторакса нет?.. Что, все так плохо?
– Видала и хуже… – сквозь зубы процедила Томара. – Но именно что видала. А тут из-за грязи не видно ни хрена! Карина! Где отсос? Где физраствор? Да что же ты движешься как неживая!?
Мыть и чистить брюшную полость они закончили только час спустя. К тому моменту до больницы добрались несколько врачей, включая анестезиолога Ххараша, и три операционные сестры, так что стало легче. Сестра Милана сменила Карину у стола, и девушка с облегчением вернулась к привычной роли «принеси-подай». К ее огромному удивлению, мужчина все еще оставался живым. Капельница заканчивала впрыскивать ему третью полулитровую капсулу кровезаменителя, анестезиолог – к ним, отпустив разрывающегося между тремя операционными Тасара, присоединился Ххараш – проведя интубацию трахеи, перевел его на принудительное дыхание, кардиомонитор попискивал тревожными сигналами, но он жил.
– С лигатурой проблемы. Карбонити мало… – сквозь зубы проговорила Томара, берясь за иглу. – И электроскальпеля нет. Не кетгутом же кишки шить! Особо порванные куски вырезать, наверное, придется.
– Вырезай, – пожал плечами Ххараш. Он только что вставил в наркозный аппарат баллон с закисью азота и теперь колдовал над дисплеем, перекидывая в нем загадочные тумблеры и переключая индикаторы. – Все равно не восстановится. Еще и перитонит получишь, и спайками все зарастет. С-с-с… что же у него на пидриван такая странная реакция?..
– Вырезай, вырезай… Половину же тонкого кишечника откромсаю! Говорила же я – запас карман не тянет!
– Госпожа Томара! – робко встряла Карина.
– Да, Кара? – не отрываясь от работы, напряженно спросила хирург.
– Я могу попробовать запаять часть разрывов.
– Что? – удивилась Томара, оборачиваясь. – Попробовать что?
– Запаять, – Карина вспомнила, что Милана с Ххарашем о ее способностях не знают, но отступать уже поздно. И нельзя – ее способности нужно использовать на благо людям, а не прятать как что-то позорное! – Помнишь, я говорила, что умею… Что у меня есть наноманипулятор, и я умею им раны заваривать.
– Было такое, – Томара, сощурившись, посмотрела на нее, прикидывая. – Ты раньше работала им всерьез?
– Только поверхностные ранки. Порезы в основном. Но получается очень надежно, проверено. Они не расходятся и заживают быстро.
– Так… – Томара пошипела сквозь зубы. – Давай к столу.
Анестезиолог и медсестра с удивлением смотрели на них.
– О чем речь, Тома? – спросил Ххараш, недоуменно подергивая ушами.
– Об эксперименте, – отрезала Томара. – Все равно ему не жить, так что попробуем. Кара, давай. Начни отсюда…
Следующие три часа Карина работала своим наноманипулятором. Убедившись по первому шву, что рана не расходится, Томара быстро показала ей, в каких местах заваривать, и принялась зашивать карбонитью самые большие разрывы в тонком кишечнике. Анестезиолог с медсестрой с удивлением наблюдали, как под пальцами Карины медленно срастаются края рваных ран помельче, но помалкивали.
Когда в конце концов Томара закончила накладывать колостому, устанавливать дренажи и зашивать брюшную полость, и ее, и Карину качало от усталости. Обе взмокли от напряжения и едва стояли на ногах. Карина, стянув перчатки и сбросив прямо на пол безнадежно перепачканный халат, на пару с Миланой уже взялась подкатывать к столу каталку, но Томара остановила их.
– Кара, без тебя справятся, – сказала она. – Мила, позови девочек с поста, пожалуйста, пусть помогут. Передвижной дыхательный аппарат захватите, чтобы его до реанимации довезти. Да, и не трепись о том, что тут произошло.
– Постараюсь, – фыркнула медсестра, выходя из операционной.
– Хаши, будь так добр, займись его оформлением, у меня сил нет бороться, – обратилась Томара к анестезиологу. – Только административные вопросы, историю потом сама заполню. Как он, дышит сам?
– Дыхательный центр через раз работает, – буркнул орк. – У него на стандартные препараты реакция парадоксальная, я даже боюсь прогнозировать. Но сейчас вроде бы легче, чем поначалу. Пусть в реанимации под принудительной вентиляцией полежит сутки-двое, там посмотрим… если выживет.
– Тебе виднее, как его держать, – отмахнулась хирург. – Присмотришь, да? Я совсем на ногах не стою, да и Кара, похоже, тоже. Нужно посидеть хоть немного.
– А ты, милая, не хочешь мне объяснить, из-за чего наша Кара на ногах не стоит? – язвительно поинтересовался орк. – Что тут вообще за мистика творилась?
– Много знаешь, Хаши, хуже спишь, – поморщилась Томара.
– Я девиант, – объяснила Карина, опуская глаза. – Я умею… всякие вещи вроде этого. Только я никогда раньше не пробовала ничего серьезного.
– Забавно, – задумчиво сказал анестезиолог. – Очень забавно. Трепаться, как мило выражается наша Тома, я не стану, но потом обязательно расскажешь поподробнее, когда в себя придешь.
– Хорошо, господин Ххараш, – кивнула девушка.
– Расскажешь, расскажешь… – проговорила Томара, полуобнимая девушку за плечи и почти силой подталкивая ее к выходу. – Но потом. А сейчас нам поговорить надо.
Повела она девушку, однако, не в ординаторскую, а в кабинет завотделением. Кулау отсутствовал, но Томара, отмахнувшись от чоки-секретарши, ввела ее в кабинет и усадила на небольшой диванчик в углу. Сама она взяла стул и оседлала его, рассеянно теребя забрызганный кровью воротник операционной пижамы.
– Вот так оно и случается, – устало произнесла она. – Внезапно, среди ясного неба, сваливается беда на голову, и все, язык на плечо. Умаялась?
– Нет, не очень, – покачала головой Карина. – Эффектор ведь силы не отнимает. Просто… перенервничала.
– Понимаю. И пальцы не болят?
– Пальцами я только для уверенности ощупываю, – пояснила девушка. – Наноманипуляторы – часть силовых манипуляторов. Они… ну, как щупальца, что ли, от рук не зависят. Вообще руками касаться незачем, просто я так привыкла.
– Отвыкай, – посоветовала хирург. – Незачем руками лишний раз в рану лазить, если обойтись можно. М-да. Не думала я такой экзамен тебе устраивать. Хотела сначала на трупах в морге посмотреть, как оно выглядит. Хотя… парень и так почти труп.
– Он не выживет?
– Большая кровопотеря. Очень большая, непонятно как сказавшаяся на мозге. Болевой шок. Что с кишками, сама видела. Частичная резекция поджелудки – она сама по себе весьма неприятна, а на данном фоне почти убийственна. Разрыв мочевого пузыря небольшой, сам по себе не опасен, но в общее состояние свой вклад внесет. Почти наверняка тромбы массово пойдут – если начнут отрываться, эмболия обеспечена. Про спайки вообще молчу, и шансы на развитие непроходимости просто заоблачные, наверняка лапароскопом еще не раз лазить придется. В общем, неблагоприятный прогноз. Если плохо на регенеранты среагирует, то, я
