Улыбнувшись, Контроль помахал ей. В какой-то другой вселенной Контроль бежал, бросив свою миссию, но не в этой.
Девочка не помахала в ответ, но и не убежала.
Приняв это как знамение, он вошел внутрь.
Здесь не было ни души уже не один месяц, но в воздухе ощущалось какое-то коловращение, которое ему хотелось отнести на предмет то ли невидимого вентилятора, то ли только что отключившегося кондиционера. Вот только Грейс отключила электричество до возвращения директрисы, «чтобы сэкономить для нее деньги». Дождь уже настолько разгулялся, что усугубил мрак, так что Контроль включил фонарик. Никто не заметит: он слишком далеко от окон, а стеклянные двери завешены длинным темным занавесом. И вообще, большинство людей все равно на работе.
Соседи директрисы знали ее как частнопрактикующего психолога, не ведая о ее роли в Южном пределе. Если бы они только ее знали! Было ли фото в кабинете Грейс аномалией, или директриса частенько лакомилась барбекю с бутылочкой пива в руке? Приходил ли в свое время Лаури в бейсболке, футболке и рваных джинсах на хот-доги и фейерверки на Четвертое июля? Люди способны удваиваться и утраиваться, выступая разными в разных ситуациях, но почему-то думалось, что директриса, наверное, была одиночкой. И именно сюда, в свой дом, она мало-помалу вопреки протоколу — а в иных случаях и закону — приносила образцы из Зоны Икс и досье, стирая грань между личной и профессиональной жизнью.
Небольшая гостиная, видимая сквозь туннель луча фонаря, вскоре выдала свои секреты: диван, три шезлонга, камин. За ней, за перегородкой и обветшалыми барными дверями, скрывалось что-то вроде библиотеки. Кухня слева, дальше по коридору; угол охраняет массивный старомодный холодильник, увешанный фотографиями и старыми календариками, прикрепленными магнитами. Справа от гостиной — дверь, ведущая в гараж, а за ним, вероятно, хозяйская спальня. Площадь всего дома около 1700 квадратных футов.
Почему директриса жила здесь? Со своей тарифной ставкой она могла устроиться куда лучше: и Грейс, и Чейни живут в Хедли, в микрорайонах верхнего среднего класса. Возможно, был какой-то неведомый ему долг. Ему нужны более полные сведения. Каким-то образом нехватка информации о директрисе казалась связанной с ее нелегальной вылазкой через границу, ее способностью удерживать свой пост настолько долго.
Никто не жил здесь почти год. Никто не приходил, кроме Центра. Никого здесь сейчас. И все же пустота внушала ему тревогу. Дыхание стало поверхностным, сердцебиение участилось. Может быть, дело было в свете фонаря, в том, как он тревожно сводил все, что не попадало под его яркий взор, до своры теней. Может, какой-то частью сознания Контроль понимал, что ближе этого к полевой работе у него не было ничего уже целые годы.
У раковины стоял полупустой стакан с водой, отражавший свет, будто огненное кольцо. В раковине лежало несколько тарелок с вилками и ножами. Этот беспорядок директриса оставила в тот день, когда села в автомобиль и поехала в Южный предел, чтобы возглавить двенадцатую экспедицию. Очевидно, Центр не отдал распоряжений прибраться за ней — да и за собой. На ковре гостиной красовались отпечатки подошв, а также нанесенные ногами листья и грязь. Словно это диорама из музея, посвященного тайной истории Южного предела.
Грейс хоть и сподвигла Центр явиться сюда и извлечь все секретное, но имущества самой директрисы почти не касались. Все выглядело нетронутым, хотя Контроль и знал, что отсюда вынесли четыре или пять коробок материалов. Просто все в беспорядке — наверняка в том же виде, как и было, если унаследованный им кабинет о чем-нибудь говорит. Стены укрыты полотнами и эстампами, над парочкой забитых стоек для компакт-дисков — пыльный плоскопанельный телевизор и дешевая с виду стереосистема, зато увенчанная ретропроигрывателем — вполне возможно, аутентичным — с несколькими пластинками. Ни одна из картин или фотографий вроде бы не носит личного характера.
Элегантный синий с золотом диван расположился у стены, отделяющей гостиную от библиотеки, одна подушка завалена грудой журналов, а антикварный кофейный столик из палисандра будто призван на службу в качестве дублера письменного стола: вся поверхность покрыта книгами и журналами — равно как и красиво заново окрашенный кухонный стол слева. Она что, изрядную часть работы проделывала в этих комнатах? Обстановка оказалась уютнее, чем он предполагал, с хорошей мебелью, и Контроль не мог толком разобраться, почему это его беспокоит. Досталась ли она вместе с домом или по наследству? Имела ли директриса отношение к Бликерсвиллю до того, как Южный предел нанял ее? В голове у него начала складываться гипотеза, как музыкальная композиция, которую можно намычать по смутной памяти, но ни отыскать названия, ни сыграть — никак.
Пройдя по коридору рядом с кухней, Контроль наткнулся на очередной факт, показавшийся странным без всякой видимой на то причины. Каждая дверь была закрыта. Ему приходилось открывать их, словно проходя через ряд воздушных шлюзов. И всякий раз, хотя даже в глубине сознания не ощущал укола угрозы, Контроль готовился отскочить. Он обнаружил кабинет, комнату с картотечными шкафами, велотренажером и гантелями, а также гостевую спальню с ванной напротив. Многовато дверей для такого маленького домишки: складывается впечатление, что директриса или Центр пытались стеснить нечто известными пределами. Или как будто чуть ли не переходишь из одного отдела ее мозга в другой. Все и каждая из этих мыслей пугали Контроля, и после третьей двери он просто послал все к чертям и входил в каждую следующую, держа другую руку на дедушке в кобуре.
Он кружным путем проник в район библиотеки и выглянул в одно из передних окон. Увидел заваленный ветками, заросший газон, облупившийся зеленый почтовый ящик в конце бетонной дорожки — и ничего подозрительного. К примеру, никто не затаился в черном седане с тонированными стеклами.
Затем обратно через гостиную, через другой коридор, мимо двери гаража и в хозяйскую спальню слева.
С первого взгляда ему показалось, что спальню затопило и наводнение снесло всю мебель к ближней стене. Стулья громоздились на комодах и гардеробе. Кровать прислонилась у комодов. Пар семь обуви — от шпилек до кроссовок — разбросаны, как вынесенный водой мусор, по кровати. Покрывало застелено, но кое-как. В дальнем конце комнаты в проблеске фонаря дико сверкнуло зеркало из-за двери ванной.
Вытащив и сняв дедушку с предохранителя, Контроль направлял его туда же, где блуждал луч фонаря. От комодов то по кровати, то по стене, у которой кровать стояла прежде, завешенной толстой шторой. Контроль осторожно отвел штору, открывшую взору чересчур знакомые словеса под высоким горизонтальным окном, впустившим квелый свет.
