Так что глушить ходовые и энергетические системы штурм-крейсеров этелекхи пока не отважатся. Будут стараться вытеснить эхайнов с инстабильной орбиты и уже там, без угрозы для благополучия экипажа, по своему обычаю – обездвиживать и разоружать.
И прикрывать желанную-драгоценную Цель-один от торпед они действительно будут своими телами. И, разумеется, защитными полями. Вопрос лишь в том, достанет ли мощности их силовым установкам, чтобы закрыть полями весь «Эгутаанг Великий». Каптор Хэнтауту чрезвычайно желал бы это проверить.
А еще весьма любопытно ему было знать, есть ли на борту чужих кораблей какое-нибудь наступательное оружие вроде эхайнских торпед.
Этелекхи никогда не нападали.
Защищались – это верно, да так, что мало не казалось. А чтобы торпедами по кораблям – никто и никогда ни о чем таком доселе не слышал.
Но ведь рассчитывали же они на что-то, выстраивая свои боевые порядки перед штурм-крейсерами!
И, между прочим, к вопросу о боевых порядках…
– Какая, к демонам, Цель-шесть?!
– Цель-шесть движется со стороны регулярного портала в направлении цели-один, – подтвердил лейтенант Пурмиорк. – Предположительно грузо-пассажирский люгер, сигнатура нечеткая, читается лишь порт приписки Анаптинувика. Время контакта с Целью-один – плюс три минуты.
Через три минуты какая-то неопознанная сволочь с непонятными целями пришвартуется к «Стойбищу». Кто посмел?! Помешать. Уничтожить. С максимальной жестокостью. В назидание.
– Как реагируют этелекхи?
Ответ последовал после короткой паузы, такой же короткий, без чинов, без лишних орнаментов:
– Не могу утверждать. Игнорируют. Все внимание на нас.
– Торпеда «один»…
Каптор Хэнтауту замешкался. Что-то мешало ему отдать решающий приказ. Главный приказ, после которого события станут необратимыми, покатятся под откос с ускорением, и ничто в этом мире не останется прежним.
– Каптор-один, торпеда «один»? Торпедный пост-один, жду указаний.
Нет, то был не страх фатальных последствий, что не заставят себя ждать. Война есть война, не стоит превращать ее в войнушку. Он всю жизнь ждал этого момента, и менее всего желал бы его упустить. Потеря чести в глазах командования, сослуживцев, общества – самое последнее, что его беспокоило. Куда страшнее потеря самоуважения… Нет, не то.
Здравый смысл. Холодный расчет.
Когда все закончится… как ему выйти из коллизии с минимальным ущербом? Как проскользнуть между двух смыкающихся лезвий, имя одному из которых было «гранд-адмирал Вьюргахихх», а другому – «гранд-майор Джахакрударн»?
– Отставить. Торпеда «один», цель прежняя.
– Цель-семь… – промурлыкал лейтенант Пурмиорк, и хотя он находился далеко отсюда, на локационном посту, каптор Хэнтауту внутренним взором увидел ехидную ухмылку на его физиономии.
– В грунт вас по уши, – лязгнул он с сердцем. – Это не зона боевых действий, а солдатский бардак в день Стихии-Твердыни… Доложить по Цели-семь.
– Военно-транспортный «тинкад» сигнатура военная, бортовой номер два-восемь-семь, приписан к Оперативному дивизиону. Орбитальный дрейф, предположительно – синхронизация с целью-один.
– Пост связи, вызвать Цель-семь по военной частоте, выяснить, за каким… они находятся в закрытой зоне, приказать убираться немедленно, пока не началась заваруха.
7. Мичман Нунгатау желает забрать причитающееся
Все, кто был на посту, с громадным любопытством смотрели на рядового Юлфедкерка, ожидая продолжения.
– Хватит, говорю, комедию ломать, – сказал тот. – Такую здоровенную хрень ни с чем не спутать, верно, янрирр сержант? Я прав, янрирр ефрейтор? Особенно если учесть, что мы уже у нее в тени.
– Я был бы всем чрезвычайно признателен, – сказал мичман Нунгатау ядовито, – если бы мне перестали морочить голову. Она у меня от природы не сильно здоровая, и оттого я иной раз бываю склонен к необдуманным поступкам. Да и не для того голова приделана сверху, чтобы ее употребляли не по назначению.
Сержант Аунгу нервно покусал губу.
– Ладно, – сказал он. – Эта здоровая хрень, как обозначил ее Юлфа, есть не что иное, как объект «Стойбище».
– Ну, и?..
– Это большая, просто до хрена большая галактическая станция, – подхватил ефрейтор Бангатахх, – специально оборудованная под лагерь постоянного содержания заложников из числа этелекхов.
– Она постоянно погружена в экзометрию, – пояснил рядовой Юлфедкерк, – вернее – в лимбическую зону, что делает ее недосягаемой для попыток силового освобождения заложников. Через равные промежутки времени ее извлекают из лимбики для технического обслуживания и пополнения ресурсов.
– Раз в тридцать декад, если уж быть точным, – сказал ефрейтор.
– Не пойму только, что она сейчас-то потеряла в субсвете, – заметил Аунгу. – Вроде бы не время.
– Значит, это правда, – сказал мичман раздумчиво.
– Что – правда?
– Байки о поселке заложников.
– Ну да, – сказал ефрейтор Бангатахх. – Там их душ двести, не меньше.
– Как же ты, сержант, ее с небесным телом спутал?
– Так ведь она чуть поменьше нашей Изангэ! И я ее до сей поры ни разу воочию не видел.
– И никто не видел, – подтвердил Бангатахх. – Кроме тех, что напрямую занят в проекте «Стойбище».
– И не должен бы видеть, – сказал рядовой Юлфедкерк.
– Так, – сказал мичман. – Я правильно понял, для чего здесь этот ваш… как его… «Протуберанец»?
– Они хотят уничтожить станцию, – кивнул Аунгу. – Это наверняка. Для чего еще нужны штурм-крейсеры? Не жратву же на станцию подвозить!.. И нам стоило бы со всем проворством уносить отсюда ноги, чтобы не попасть под раздачу. Когда крейсер выпустит по станции последнюю торпеду, на Троктарке все полярные шапки облезут от жары.
– Пожалуй, – согласился мичман. – Дайте-ка мне картинку станции.
– Не нравится мне эта затея, – проворчал сержант.
– А ты не дергайся, – посоветовал ему Нунгатау. – Прижмись к объекту и двигайся малым ходом, не привлекая внимания, как будто ты космический мусор… бак с дерьмом.
– Не поверят, – сказал Юлфедкерк.
– Кто не поверит? – не понял мичман. – во что не поверят?!
– В бак с дерьмом, – охотно пояснил рядовой. – Откуда близ Троктарка ни с того ни с сего мог взяться бак с дерьмом?
После озадаченной паузы сержант Аунгу растерянно проронил:
– Например, из экзометрии.
– Идиоты, – сказал Нунгатау с ожесточением. – Мисхазеры. Послушать вас, так…
Ефрейтор Бангатахх вдруг поднял указательный палец, призывая к сосредоточенности, а затем им же ткнул в яростно мигающий в углу одной из панелей управления алый индикатор особой значимости.
