Под громкие аплодисменты Онрад сделал знак генералу Запту, и тот вышел вперед, держа в руках плащ со знаками различия лейтенанта-коммандера. Одновременно два офицера-распорядителя встали по обе стороны подиума - один с парой Парадных белых перчаток и остроконечным офицерским шлемом, другой со шкатулкой темного дерева.
- Итак, - прогремел принц, - я приглашаю гражданина Вилфа Анзора Брима подняться на подиум еще раз. - Его голос прокатился по всему притихшему залу.
Брим, уловивший что-то краем уха, замер.
- Кого это, меня, что ли?
- Насколько я слышала, да, - с легкой улыбкой сказала Романова.
- А может, тут есть еще какой-то Брим? - с надеждой спросил карескриец.
- По-моему, он вызывает тебя. - Романова теперь улыбалась вовсю. - В списках приглашенных Я больше ни одного Вилфа Брима не встречала.
Оркестр неожиданно грянул "Высокую честь". Брим неохотно поднялся на ноги, с комическим Ужасом покосился на Анну и зашагал к подиуму. Аудитория разразилась нестройными аплодисментами, которые превратились в настоящую овацию, когда он дошел до цели.
Выждав, пока шум немного утихнет, Онрад вышел вперед и расправил перед Бримом плащ, словно был лакеем, а не кронпринцем.
- Вилф Анзор Брим, - возгласил он, - по прямому указу его величества Грейффина IV, Великого Галактического Императора, Принца Звездного Скопления Реггио и Законного Хранителя Небес, я принимаю вас на службу в Имперский Флот, одновременно повышая вас в звании и присваивая вам чин лейтенанта-коммандера. - Зал снова взорвался рукоплесканиями, и принц повысил голос, перекрывая шум:
- Вилф, я был бы горд сам накинуть этот плащ вам на плечи.
Ошеломленный Брим, кивнув, повернулся к нему спиной. Пять долгих лет прошло - и флотский плащ снова лег ему на плечи. Брим почти инстинктивно повернулся к офицеру слева от себя, надел на голову остроконечный шлем (тот пришелся как раз впору) и натянул белые перчатки. Вытянувшись и щелкнув каблуками, он повернулся лицом к Онраду и отдал принцу честь.
- Лейтенант-коммандер Вилф Брим по вашему приказанию явился, ваше высочество, - отрапортовал он, боясь, что голос его вот-вот сорвется, как у школьника.
- Добро пожаловать обратно, коммандер, - во всеуслышание ответил Онрад. Видно было, что он тоже борется с эмоциями, отвечая на приветствие Брима.
Собравшиеся снова зааплодировали и разразились приветственными криками, и на этот раз Брим отдал честь им. Анна уткнулась носом в платок - впрочем, Урсис и Бородов тоже.
Значительно позже Онрад вскинул руки, призывая к молчанию, но аплодисменты унялись нескоро.
- Не стану вас более задерживать, - сказал принц, - вот только улажу еще два вопроса. - Он сделал знак офицеру со шкатулкой. - Первый вопрос, - принц достал из коробки медаль, - касается пропавшего ордена Имперской Кометы, который я лично приколол к мундиру коммандера Брима на Гиммас-Хефдоне несколько лет назад. - Онрад с комической серьезностью прицепил орден к плащу Брима. - В следующий раз, когда его потеряешь, - проворчал он так, чтобы слышал один Брим, - за новый платить будешь сам.
- Б-благодарю вас, ваше высочество, - пробормотал Брим.
- И наконец, - Онрад снова обратился к аудитории, - Имперский Крест. - Из той же коробочки он извлек восьмиконечную звезду, серебряную, с синей эмалью. В центре ее было выгравировано единственное слово:
ЧЕСТЬ
Орден висел на кремовой ленте с вышитыми золотом словами:
ГРЕЙФФИН IV,
ВЕЛИКИЙ ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТОР,
ПРИНЦ ЗВЕЗДНОГО СКОПЛЕНИЯ РЕГГИО,
ЗАКОННЫЙ ХРАНИТЕЛЬ НЕБЕС
Онрад надел ленту на шею Брима.
- При случае проверь серийный номер, - прошептал он. - Нам удалось отыскать твой старый орден. Только смотри не закладывай его больше, иначе генерал Запт тебя убьет. Весь его штат с неделю разыскивал твою побрякушку. Ну, коммандер, вот, пожалуй, и все. Я слишком долго мешал вам с Анной Романовой остаться наедине. Явись завтра в отдел кадров Адмиралтейства, чтобы уладить все формальности. После этого вернешься к своей прежней работе в ИЗО.
- Есть, ваше высочество, - лихо отсалютовал Брим. Повернувшись на каблуках, он вернулся к инженерному столу - все под те же оглушительные аплодисменты. Как ни странно, потом он никак не мог вспомнить завершающей части вечера. Он смотрел в глаза Анны Романовой и слышал только одно - стук собственного сердца.
***
В огромном фойе Брима и Романову окружило самое блестящее общество - их снова приглашали куда-то, и это не считая письменных приглашений, которые они уже получили. Потратив три четверти метацикла на улыбки и рукопожатия, они наконец добрались до шикарного маленького глайдера, который Романова держала в Авалоне для личных целей. Он был слегка присыпан снегом. Брим открыл Анне водительскую дверцу, но она сказала мягко, поблескивая карими глазами в свете уличных огней:
- Веди ты, Вилф. Долгий получился вечер.
- Да. - Он обвел ее вокруг машины и открыл ей пассажирскую дверцу. Когда она скользнула внутрь, юбка ее задралась значительно выше колен. Он попытался сделать вид, что не заметил, но безнадежно опоздал.
- Нравится? - спросила Анна с провокационной улыбкой, окинув себя критическим взглядом перед тем, как оправить платье.
- У тебя красивые ноги, - покраснев до ушей, ответил Брим. - Извини, что так уставился.
- Я очень надеялась, что ты это заметишь, - сказала она, глядя ему прямо в глаза, и захлопнула дверцу.
Когда Брим шел к месту водителя, сердце у него билось значительно сильнее, чем раньше. Она никогда еще так себя не вела! "Впрочем, и я тоже", - подумал Брим, стряхивая снег с ветрового стекла. За последние месяцы эта красивая женщина, сильная и хрупкая одновременно, стала для него какой-то навязчивой идеей. Она никогда не оставляла его мыслей надолго. В конце концов он перестал обманывать себя: он влюблен - и, возможно, впервые в жизни. Марго с самого начала была для него только несбыточной мечтой. А его короткий, бурный роман с Клавдией Вальмонт ничем не отличался от прочих романов военного времени: только страсть и ничего, кроме страсти. В то время никто не загадывал больше чем на пару дней вперед. С обеими своими возлюбленными он вел себя, как и на войне: живи настоящим - и наплевать на последствия.
Но Анна Романова - это совсем другая история. Она настоящая. И Брим, хоть и не видел для себя особых шансов, все-таки рассчитывал прожить как минимум несколько лет. К несчастью, более или менее "нормальные" отношения были ему в новинку. И последствия, столь презираемые им прежде, из-за этого приобрели первостепенное значение. Что, если он и теперь неверно ее понял? Начнешь приставать к такой женщине в неподходящее время, и она мигом пошлет тебя подальше - и что тогда? В мучительной нерешительности Брим сел на место водителя.
