В пустовавшей более девяноста лет станции чувствовалось что-то викторианское, чудесно совпадающее со временем основания «Лиги». Твиггу почти казалось, что он совершил путешествие во времени в романтическую эпоху баронов-разбойников: Карнеги, Дюпон, Рокфеллер, Гетти, Ротшильд, Хирст, Крупп…
Нет, ни с одной из этих легендарных личностей он не поменялся бы местами. Да, разумеется, у них были некоторые милые преимущества. Никакой инфляции, никаких налогов, никаких правительственных постановлений. Настоящие парки аттракционов вроде Ньюпорта, Саратоги и Баден-Бадена. Половина ресурсов и населения Земли порабощены, превращены в колонии у них под каблуком. Уважение и лизоблюдское восхищение в обществе.
Но настоящее способно дать гораздо больше!
Собравшиеся (одиннадцать, как быстро подсчитал Твигг, значит, он действительно прибыл последним) приветствовали его с той или иной степенью вежливости и энтузиазма. Это были важные лица (конкуренты и соперники), которые, получив известие о болезненной кончине Твигга, тут же побегут открывать лучшее шампанское, поднимать бокалы за его предположительное поджаривание в геенне и поливать преобразованной метаболизмом жидкостью его могилу. Тем не менее устав «Лиги» не позволял им нанести его персоне ущерб больший, нежели среднеязвительная bon mot[33].
Вот какова сила связующих их уз!
Члены «Лиги» представляли собой разношерстную ассамблею фигур международного масштаба, большинство из них тут же узнал бы средний обыватель, читающий газеты или смотрящий телевизор. Все они были главами грандиозных, охвативших земной шар корпораций, источники цитат и советов для телеговорильни.
Твигг обвел взглядом своих собратьев.
Саша Капок из «Калпаньи, Ltd.».
Эрнест Сосноврост из «Каменношифр Индастриз».
Изабелла Фистула, «Гори Слоун Гадес».
Джек Норабелый, «Крошко продукты».
Ник Поташ, «Мучься и Чахни».
Эдуард Энзор, «Сомнифакс э Сиэ».
Альба Уймапомех из «Нефтеперегонные Азура».
Осада Саракин из «Перта-Лока энтертейментс».
Абруптио Плацента из «Пилох, S.A.».
Медянко Стопфьорд, «Наглоинвестиции».
Клаус Кунци-Лис из «Рудакороль, GmbH[34]».
И, разумеется, последний — боязливо переминающийся с ноги на ногу новый рекрут Самуэль Стейнс, владелец «LD-100[35] Фармацевтические препараты», с чьей инициацией «Лига» войдет в силу, восстановив полный состав из тринадцати членов.
Приветствовав своих товарищей, Твигг подошел к краю платформы и заглянул в туннель, проверить, не идет ли поезд. Ничего не увидев, он пренебрежительно фыркнул и отступил на шаг, присоединившись к остальным.
Они ждали молча, похожие на бригаду отправляющихся на смену рубщиков туш.
Наконец прибыл поезд.
Не современные обтекаемые, не даже старинные угловатые вагоны подземки, а довольно примитивные шахтерские вагонетки, похожие на клепаные железные ведра с сиденьями, которые тащил небольшой крепкий локомотив, а у руля стоял Темный Посредник.
Силокрафт Дурхфройде.
Дурхфройде был одним из редких провалов «Лиги». Что-то пошло наперекосяк в процедуре, которая сделала бы его полноценным членом. Часть его высшего индивидуализма и инициативы, к несчастью, стерлась. Бригада врачей и главный хирург, повинные в промахе, вскоре пожалели, что вообще увидели скальпель. Самого Дурхфройде официально объявили умершим, его корпоративная империя отошла сыну, который ничего не знал ни об истинной участи отца, ни о существовании «Лиги».
Тем не менее для Дурхфройде нашлось применение и своего рода полужизнь. Будучи непоколебимо лояльным и послушным, он стал отличным орудием, уникальным инструментом (который, если возникнет необходимость, можно выбросить) и по требованию предоставлял свои услуги всем посвященным.
Надо сказать, если ни у кого не возникнет более настоятельной необходимости в его услугах, Твигг сам намеревался вскоре позаимствовать это существо для непродолжительного и довольно простого задания на благо «Изотерма».
Осторожно ступая, члены Лиги разошлись по вагонеткам, кроме служебной. Эта платформа была нагружена связанными, бесчувственными телами.
Мужчины, женщины, дети. Кое-какие животные.
Как только все расселись, Дурхфройде звякнул в механический колокольчик (какая смесь сардоничного цинизма и подлинно ребяческого ликования отразилась при этом у него на лице!), и поезд зачавкал в темноту, разгоняемую лишь одиноким керосиновым фонарем.
На небольшом расстоянии от станции рельсы резко пошли под уклон. Вскоре тормоза поезда завизжали, движение поршней замедлилось, поезд уходил в недра земли, вымучивая из рельсов хриплый визг.
Через некоторое время рельсы выровнялись, и, когда состав миновал поворот, впереди замаячил свет.
Поезд въехал в громадную залу, высеченную в скале, и остановился. Открытое пламя факелов в скобах по стенам освещало шероховатые сырые стены. Скрытые шахты создавали легкие потоки воздуха, и пламя плясало голодными языками. Пол устилали толстые персидские ковры (в пятнах, невзирая на старания лучших чистильщиков).
Соскочив, Дурхфройде торопливо подтащил к вагонам обитые ковром деревянные лесенки, чтобы тринадцать пассажиров могли сойти.
Подземная зала была обставлена всевозможными глубокими креслами и диванами, среди которых виднелись зачехленные агрегаты — их силуэты говорили о зловещем назначении. На расставленных тут и там столиках ждали деликатесы и редкие напитки, равно как различные таблетки и шприцы — для расслабления и увеселения. За ширмами были удобства гигиены и омовения.
В дальнем конце залы располагался подиум с кафедрой. Позади него, на стене висели многократно увеличенные герб «Лиги» и портрет в раме. На портрете был изображен усатый белый мужчина типичной для середины девятнадцатого века наружности. Вот только на его черепе можно было видеть странное уродство.
Члены «Лиги» расположились на диванах и в креслах, налили прохладительного и принялись вежливо болтать о пустяках. Разгрузив платформу и складывая при этом связанные тела штабелями, как поленья для топки, Дурхфройде куда-то исчез — в туннель или за ширмы.
Когда все устроились поудобнее, началось собрание.
Чтобы вести его, на подиум поднялся старейший член «Лиги», Эрнест Сосноврост. Над кафедрой виднелись лишь буйная грива серебристых волос, поднимающихся над морщинистым лбом (где непристойно скалился такой же маленький рубец, как у Твигга и остальных), и зеленые глаза, светящиеся, словно кончики отравленных стрел. Твигг подумал, что его собрат похож на Бертрана Рассела, если бы послужной список философа включал управление, скажем, концентрационным лагерем.
