— Еще что-нибудь спросить хочешь?
Да, но это может подождать.
— Нет.
— Я так и понял, — он поднялся. — На место операции мы уходим, обычно, с другого уровня. Просто спроси любого, откуда обычно стартуют и тебе покажут дорогу, — он направился к выходу.
— Джефф, почему ты уходишь?
Он остановился.
— Это был великий день. Один из лучших, что у меня было за все это время, — сказал он, не оборачиваясь.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я почувствовал твою реакцию, когда предложил использовать тебя в качестве приманки, — он горько усмехнулся. — Я не могу тебя винить, — он посмотрел на меня, и словно холодным душем обдало. — Это моя работа. Я должен делать то, что будет лучше для всех. То же и с Кристофером. У нас нет выбора.
— Всегда есть выбор.
— Да. И я свой сделал. Я должен был его сделать. Выбрать что-то одно, — он закрыл глаза. — Слушай, я хочу уйти, хорошо? Я не могу здесь оставаться.
— Почему?
Он снова посмотрел на меня, словно я его дразнила.
— У меня ощущение, что ты меня ненавидишь.
— Что? — я была готова к любому ответу, но только не к такому. — Джефф, о чем ты? Я не ненавижу тебя.
— Я эмпат, не забывай, — он снова горько усмехнулся. — Я чувствую это.
— Нет, Джефф, — я замотала головой. — Я не знаю, что ты чувствуешь, но это не от меня исходит. Я не ненавижу тебя вообще.
— Посмотри сама, здесь больше никого нет, так что я могу чувствовать ненависть только от тебя. Пожалуйста, Китти, прекрати меня терзать.
— Джефф, пожалуйста, — появилось ужасное ощущение чуть ниже живота, — не уходи. Не уходи отсюда. Не оставляй меня сейчас.
— Почему бы и нет? — спросил он уставшим голосом.
— Джефф, то, что ты чувствуешь, это не от меня. Это, должно быть, от него, — учитывая обстоятельства, я была чересчур спокойна. Это было жутковато.
— Ты человек, — сузив взгляд, Мартини всмотрелся в меня, — и ты можешь очень хорошо врать.
— Я — человек. И я волнуюсь. Ты чувствуешь это?
Мартини заметно сосредоточился.
— Да… только смутно.
Он все еще колебался, и я не могла представить, что еще нужно сделать. Я не чувствовала в себе Мефистофеля, но какая-то его часть была во мне.
— Джефф, он пытается влиять на тебя. Я не знаю, что делать. И я не знаю, что сделать, чтобы избавиться от этого. Но я нуждаюсь в тебе. Он знает это и пытается внушить тебе обратное, — я порадовалась, что это не действует на Райдера, Клаудию и Лоррейн. Кристофер, тот и без того едва меня терпит, так что на его счет можно не беспокоиться. — Почему ты мне не веришь?
— Потому что я этого не чувствую, — печально сказал он и ушел.
Невдалеке открылась и захлопнулась дверь. Вне моего желания накатили слезы. Мне стало страшно — теперь я была одна. Один слабый человек, которому не на кого больше рассчитывать и который не знал, как вернуть Джеффа. Я до сих пор не уверена, люблю я Джеффа или нет, но точно знала, что не ненавижу.
Спрятав в ладонях лицо, я тихо плакала. Я не могла пойти к родителям, потому что из-за этого они окажутся в опасности. Я не могла рассказать об этом никому другому, иначе меня запрут в какой-нибудь камере и забудут. Там и помру.
Чьи-то руки обняли меня. Я дернулась, вырываясь, но руки удержали меня. Крепкой хваткой.
— Это нормально, — прошептал Джефф. — Извини.
Я не смогла удержаться и уткнулась в его грудь, позволив его рукам обхватить меня.
— Что, я обязательно должна была впасть в истерику, чтобы ты поверил мне?
Похоже, еще одной его рубашке предстоит намокнуть от моих слез.
— В каком-то смысле, да, — он погладил меня по спине. — Ты права, присутствует какой-то внешний эмоциональный слой, не пропускающий настоящую тебя. То, что мы пережили утром, изнурило меня. В смысле, эмпатически. Но, когда ты начала плакать, я почувствовал это, так же, как вчера в аэропорту, а потом ночью, когда тебе приснился кошмар, — Он поцеловал меня в макушку. — Извини, малышка. И, пожалуйста, перестань плакать.
— Ты не поверишь мне, если я перестану плакать, — я потеряю его и, боюсь, навсегда.
Ладони Джеффа поднялись, и он поднял мое лицо, чтобы увидеть мое зареванное лицо.
— Я тебе верю. Это, конечно, трудно, потому что мои эмпатические синапсы сгорели, а нормальные блоки упали. Мне нужно восстановиться, и единственный способ сделать это — побыть немного в изоляционной камере. Мне понадобиться около двенадцати часов, как минимум. Я знаю, что у нас нет времени. Я чувствую в тебе сущность, но она с тобой не связна. Паразитическая сущность. Должно быть, имплантированные Мефистофелем воспоминания пытаются взять верх. Похоже, чем дальше, тем они становятся сильнее.
— Он хочет, чтобы я убила и тебя, и Кристофера. Я это знаю, потому что видела во сне. Все остальные тоже будут убиты или превращены в сверхсуществ. Но не ты, и не Кристофер. Он хочет, чтобы вы умерли.
— Ты знаешь, почему?
— Нет, — и это была правда. Уверена, что должна бояться ответа. — Я просто знаю, что он скоро придет. Скоро. Ты прав, у нас мало времени. Боюсь, ты не успеешь восстановиться.
— Есть пара вещей, — слабо улыбнулся он, — которые могут помочь.
Он наклонился и поцеловал меня.
Теперь я плакала от облегчения. Тем не менее, почувствовала себя прекрасно, с легкостью отбросив в сторону все, что меня беспокоило. Одна рука Мартини скользнула на затылок, другая спустилась вниз по спине. В ответ я обняла его и крепко прижала к себе, боясь упустить.
Это был долгий поцелуй. Когда же он, наконец, прервался, я спросила, как всегда, с трудом вспоминая слова:
— Это место звукоизолировано?
— Это библиотека. Мы строили ее следуя земным стандартам, — засмущался Джефф.
— А дверь отсюда запирается?
— Да. А зачем?
— Ну, я всегда мечтала заняться любовью на столе переговоров.
Это странно, но правда. Этой фантазией я никогда прежде ни с кем не делилась.
Взгляд Мартини потух и выглядел немного разочаровано.
— Никогда не думал, что скажу такое, но это отличная идея. Правда, нам придется немного подождать. Мне нужны силы, потому что я эмоционально опустошен. Но, обещаю, мы это делает.
— Я подожду, — придется это сделать. Проклятые психотические сверхсущества не упустили возможности испортить прекрасную идею.
— Хорошо. Значит, мне есть, для чего жить, — он снова меня поцеловал, а потом отстранился. — Похоже, сейчас я уловил от тебя некоторые эмоции. Но они слишком слабые. Похоже, лучше это срабатывает, когда ты кричишь или плачешь.
— Буду иметь это ввиду.
— Именно. А сейчас тебе нужно пройти ритуал прощания, на случай, если мы не вернемся.
