Многие знали про разбившийся мегалакский грайв, многие приносили рыжье.
Но ведь это не правильно, золота не может быть много. И оно должно принадлежать лишь избранным.
Если золота будет много, то цена на него спадет, а разве это дело.
В Ахангаране существовала целая сеть скупщиков мегалакского золота. Тот, кто приносил золотишко, рискуя собой, из Перегона обычно исчезал. Ну, вроде не вернулся человек из Перегона совсем, не повезло. А тот, кого видели до того, как он к скупщику попал, не он это был, призрак. Клоун.
Мало ли клоунов по Перегону шатается.
А как день начался, морок и исчез. Растворился в чистом воздухе.
Но в этот раз верные люди подвели трактирщика.
Уже последний посетитель ушел, вернее он сам выкинул выпивоху, не ворочающего языком, на улицу. Уже и все стаканы протер, а их все нет и нет.
Другой бы насторожился, но наш трактирщик не таков. Люди больно надежные на дело пошли. У всех ножи, а у одного еще и галакс с коротким дулом. Много они людишек побили, чтобы таких взять роты янычар мало будет.
Трактирщик задремывает за стойкой, уложив на руки головенку с сальными волосами.
И видится ему сон, будто кто-то заходит в дверь и присаживается к стойке.
Бред конечно, ведь дверь он сам запер.
Трактирщик засыпает окончательно и, как выясняется, навечно.
Пришедшая утром служанка истошным визгом переполошила всю небольшую площадь и прилегающие дома. Безголовое тело трактирщика вальяжно развалилось у стены, а голова была надета на дуло прислоненного рядом галакса.
Когда Антон вернулся, у порога сидел похожий на огромного пса мегалак, свесив до земли длинные волосатые лапы. Шерсть его свалялась, и пах он зверем.
Антон напрягся, отстраняя Машу, подспудно он ждал чего-либо подобного, мегалаки никогда не останавливаются на полпути, но пришедший мегалак вел себя мирно. При виде спецназовца он встал, оказавшись выше его на метр, и глухо сказал:
— Олаф будет с тобой говорить.
— Не ходи! — Вцепилась в руку Маша.
— Разговор есть, — продолжил мегалак. — Если будешь вести себя тихо, тебя не тронут.
Тебе все понятно, человек?
Антону было все понятно. Он был понятливый.
Из дверей показался Волобуев, они обменялись с мегалаком недобрыми взглядами.
Силач поиграл мышцами.
— Давно здесь сидит, — пояснил Волобуев. — Прикажешь убрать его, Ледокол?
— Ты умрешь! — предупредил мегалак.
Спецназовец остановил их.
— Я пойду! — заявил он.
— Я с тобой! — вызвался Волобуев.
— Пойдет только один! — возразил мегалак.
— И ты веришь этим тварям? — разозлился Волобуев.
Мегалак никак на оскорбление не отреагировал. Стоял и ждал. Почему-то это Антона задело. Мегалаки, хоть и твари, вели себя гораздо сдержаннее людей. Может, они действительно сильнее и чуют свою силу?
Связавшись с Иваном по внутреннему коммуникатору, он велел ему быть наготове, и последовал вслед за мегалаком. Тот шел не оглядываясь, и его уверенная поступь опять задела спецназовца. Почему он обязан бежать за ним подобно собачке на поводке?
Он поймал на себе несколько взглядов мегалаков-рабов. Казалось, что они чудесно все понимают.
Шли недалеко, после чего Антона подвели к ничем не примечательной глиняной хибаре. Приведший Антона мегалак внутрь не пошел, постучал, ему открыл тоже мегалак, на перевязи которого висел огромный тесак, которым легко и непринужденно можно было разрубить оленью тушку.
Второй мегалак вышел, наскоро обыскал Антона, подтолкнул к двери. Антон вошел в каморку без окон, в которой стоял стол и пара табуретов.
"Стол переговоров", — подумал он.
— Сидеть! — велел ему мегалак как собаке.
Сам он остался стоять.
В каморе имелась еще одна дверь, она открылась, впуская мегалака, который обошел стол и уселся напротив. Мегалак был знаком Антону по толстому кольцу в носу. Это был тот самый, что прирезал собрата во вчерашней потасовке.
Мегалак был одет во все новое, атласные штаны, с хрустом кожаная перевязь с мечом, на шее брошь с крупным и очень дорогим камнем. Было видно, что он подготовился к встрече. С чего бы это?
— Здорово, Олаф, — сказал Антон.
Ему никто не ответил.
Мегалак промолчал, изучая его выпуклыми глазами, потом прогнусавил:
— Ничего не хочешь мне сказать?
— Зачем ты позвал меня?
— Он не знает! — рявкнул стоящий мегалак.
Олаф с такой яростью стукнул кулаками по столу, что последний подпрыгнул. После чего испустил короткий с взвизгом вопль в направлении соплеменника.
Он отработал в таком темпе, что спецназовец не успел уловить точный смысл, но не трудно было догадаться, что Олаф крикнул что-то типа:
— Заткнись!
Он уставил на Антона немигающий животный взгляд и спросил:
— Ты зачем пришел?
— Это тебя не касается.
— Зачем ты ищешь Дану Дануева?
— Ты следил за мной?
Олаф не ответил. Он ждал ответа на свой вопрос, в упор не замечая встречных, и с ним очень тяжело было разговаривать.
С другой стороны, такой серьезный парень вполне мог владеть информацией о Дануеве, грех было не воспользоваться. И совсем необязательно было говорить ему всю правду.
— Дану Дануев продает одну вещь. Я бы хотел ее у него купить.
Опять вмешался стоящий:
— Дану раб Фонарщика! Он наш враг!
На этот раз Олаф не стал ничего говорить, а от души врезал соплеменнику. Удар вылепился страшный, хотя Олаф даже не привстал. Видно что-то с центром тяжести у мегалаков было не так как у людей, и они дрались вовсе непонятно. Второго мегалака после удара буквально снесло с ног и несло до самой стены, в которую он от души вписался, после чего уже полностью умиротворенный сполз на глиняный пол.
На шум заглянул мегалак с улицы, но быстро убрался, поняв, что Олаф цел. Судя по реакции, босс был крут и частенько лупцевал своих.
— Где я могу найти Фонарщика? — спросил Антон.
Он был уверен, что ему никто не ответит, но Олаф ответил:
— В Голодоморне.
— Где это?
Олаф поизучал его выпуклыми глазами, буркнул:
— Тебя убьют!
— Тебя это не касается.
— Это не так.
— Ты хочешь мне помешать?
— Ты должен делать, что я скажу. Тебе понятно?
Антону было ничего не понятно, а когда ему было что-то непонятно, то это начинало его доставать. Посему он полез на рожон, заявив в категоричной форме, что никто ему приказывать не может и, обозвав вдобавок Олафа мегалаком, чего те терпеть не могли, у них было самоназвание, гечеры, что ли.
Собеседник откинулся на табурете и спросил на повышенных тонах:
