- Конечно, поможем.
- Но долго задерживаться нельзя, - тихо сказала Дженне Катрона. - Надо предостеречь других.
Дженна кивнула и на это - на веревочке, что ли, у нее голова, если так легко ходит вверх и вниз?
- Какой-нибудь час дела не решает, - шепнула она в ответ. - Отыщем Селинду с Альной и простимся с ними.
- "Час потеряешь - жизнь сохранишь", - сказала Катрона. - Мы не раз убеждались в этом, когда служили в войске. Ну ладно, куда ни шло. Посвятим этот час Селинде и Альне.
Как и сказала Грета, сестры Калласфорда лежали плечом к плечу в полутемном зале. Дженна шла меж их рядами, то и дело опускаясь на колени, чтобы поправить прядь волос или закрыть распахнутые глаза. Женщин было так много, что она не могла их сосчитать, но плакать себе не позволяла.
Петра, стоя в дверях, плакала за них обеих.
- Эта последняя, - сказал Джерем, показывая на пожилую женщину в длинном платье и переднике, лежащую у дальней двери.
- Все ли мы сделали как надо? - спросила Грета.
- Мы позаботимся, чтобы все было как должно, - сказала Катрона. - Но вам лучше выйти, чтобы мы могли совершить подобающий обряд.
Грета, кивнув, замахала руками на прочих горожан, собравшихся у порога. Сама она вышла последней и сказала шепотом:
- Мы вас подождем.
Дженна окинула взглядом зал. В сером сумраке тела женщин казались высеченными из камня. Горожане обтерли кровь с их рук и лиц, однако она обильно пятнала их рубашки и передники, юбки и штаны. В полутьме кровь была черной, а не красной. Тела лежали на камыше, пересыпанном сухой вербеной и розой, но резкий, ни с чем не схожий запах смерти пересиливал аромат цветов.
- Зажечь мне факелы? - спросила Петра так тихо, что Дженна с трудом расслышала ее. Не дожидаясь ответа, девочка прошла по темному коридору в кухню, вернулась с горящей свечой и начала зажигать факелы и свечи на стенах.
Между мертвыми стали медленно проявляться тела темных сестер, заполнившие вскоре всю комнату. Ковер смерти протянулся от стены стене.
"Они чужие мне - и все-таки не чужие, - думала Дженна. - Они мои сестры".
- Теперь нужно поджечь хейм и ехать дальше, - сказала Катрона.
- Но Альны и Селинды нет здесь, - заметила Дженна. - Как и других молодых девушек. Должно быть, их спрятали где-то, как детей в Ниллском хейме. Нельзя зажигать огонь, пока мы не найдем их.
- Солдаты увели их с собой, - сказала Катрона. - Ты же слышала, что сказала Грета и ее муж. Увели вместе с городскими девушками, вместе с невестой того парня.
- Май, - вспомнила Петра, все еще зажигавшая факелы.
- Нет, - громко воскликнула Дженна, тряся головой. - Нельзя быть уверенными в этом. На что мужчинам столько девушек? Мы должны их поискать.
Катрона протянула руку к Дженне. Петра как раз зажгла свечу рядом с ними, и около Катроны возникла Катри, тоже с протянутой рукой.
- Таким мужчинам, как они, чем больше женщин, тем лучше, - сказала Катри.
- Своих-то у них не хватает, - добавила Скада справа от Дженны. - Гео Хосфеттер так сказал.
Дженна, не оборачиваясь к ней, упрямо сказала:
- Мы должны обыскать хейм. Мы никогда не простим себе, если не сделаем этого.
Они потратили на поиски час, но так никого и не нашли. Они перевернули зеркало в комнате жрицы, сорвали все гобелены, выстукивали стены в надежде обнаружить потайной ход - но его не было.
В конце концов Дженна согласилась с тем, что девушек увели - она уже не спрашивала зачем.
- А как же Книга? - Петра возложила руку на фолиант, переплетенный в кожу. - Нельзя оставлять ее тут, чтобы любой мог прочесть.
- У нас нет времени, чтобы ее зарыть, - сказала Дженна. - Придется сжечь ее вместе с сестрами.
Петра бережно снесла Книгу в зал, где уложила между жрицей и ее темной сестрой. Застывшие руки сестер она возложила на Книгу ладонями вверх, чтобы видны были знаки Альты, и связала их запястья лентой из своих волос. А после странно знакомым голосом начала читать:
Во имя пещеры горной.
Во имя могилы черной.
Во имя всех, что упорно брели
К свету от света в муках...
- Не стану плакать, - сказала себе Дженна. - Ни за что не стану. И ни за кого. - Она тряхнула головой, чтобы сдержать слезы. Скада сделала то же самое, и они не заплакали.
ЛЕГЕНДА
Жили как-то двенадцать сестер в городе Калле, у переправы - одна красивее другой. Но младшая, Дженнет, была всех прекраснее: высокая, с волосами как речная пена и глазами голубыми, как весеннее небо.
Однажды в город приехали сыновья короля, двенадцать красивых юношей. Но всех лучше был младший. Храбрый Кольм: высокий, с волосами как рассветные сумерки и глазами темными, как древесная кора.
Тех двенадцать, и этих двенадцать: они могли бы пожениться честь по чести. Но королевские сыновья что кукушки: получат свое и улетают, чтобы любить снова.
Когда двенадцать принцев уехали, одиннадцать сестер бросились в реку чуть выше переправы. Меньшая, Дженнет, схоронила их и отправилась во дворец короля. Она излила свое горе в песне у королевского стола, а после взошла на самую высокую башню. И бросилась вниз, издав крик, словно лесная пташка, зовущая своего друга.
Кольм услышал ее, и бросился наружу, и принял в объятия бедное разбитое тело, и запел ту же песню, что она пела на пиру:
Одиннадцать красавиц жили,
И чести каждую лишили.
Они реке себя вручили,
Стыда и горя не снеся...
А с ветром обвенчалась я!
В конце песни Дженнет открыла глаза и назвала Кольма по имени. Он поцеловал ее в лоб, и она умерла.
- Я - этот ветер, - прошептал Кольм, и обнажил свой меч, и вонзил себе в грудь. Потом лег рядом с Дженнет и умер.
Говорят, что каждый год, по весне, жители города Каллы разводят большой костер, чтобы отогнать духи одиннадцати сестер, которые поднимаются над рекой подобно туману, чтобы заманивать мужчин к себе в глубину. А Кольма и Дженнет, сказывают, схоронили в одной могиле, и могила эта выше, чем руины королевской башни. Во всех Долинах только на этом кургане растет цветок, называемый "горем Кольма". Лепестки его светлы, как волосы Дженнет, сердцевина темна, как глаза принца, и всю долгую весну он роняет лепестки, словно слезы.
ПОВЕСТЬ
Пожар занялся быстро, и тонкий столб дыма поднялся в весеннее небо, словно памятник сестрам. Катрона и Дженна смотрели на дым сухими глазами, но Петра рыдала, укрыв лицо в ладонях, и горожане шумно вторили ей. Только сын Джерема стоял тихо, глядя на запад, где небо оставалось ясным.
Наконец Дженна отвернулась и направилась к Долгу, который терпеливо ждал ее у сломанной стены. Дженна погладила его по носу так, словно на свете не было ничего, кроме этих бархатных ноздрей, и вдохнула острый конский запах.
Катрона, подойдя, положила руку ей на плечо.
