– Здорово, Рожновский!
Они обнялись и похлопали друг друга по спинам. Арчи тоже не жаловался на недостаток актерских навыков.
Аморф, скорее всего – Куликов, он же – Лысый, стриженый еще короче Пожаркова, в испачканном лимфой комбезе, скупо улыбнулся и от души огрел Арчи по плечу:
– Починили?
Арчи в долгу не остался, и тоже врезал аморфу по плечу:
– Как новенький! Привет, Гоша! – повернулся Арчи к питбулю.
Тот сдержанно кивнул и просто подал руку.
– А где Карпо? Где Котяра? – Арчи огляделся.
– Да с летехой ушли… Скоро ж выступаем.
Арчи потихоньку осмотрелся – пограничники в отдалении не слишком заинтересовались событиями по соседству. Поглядел кое-кто без особого любопытства, и все. Хватало у связистов и своих хлопот перед стартом.
– Пошли в лабу, – потянул за рукав Рожновский и заговорщичецки подмигнул. – Гоша! Живенько!
Арчи послушно полез в кунг, за поджарым курцхааром. Он моментально почувствовал, что Гоша – молодой, шкиперюга то есть, в то время, как водилы и Рожнов – старики. Деды.
Питбуль вскочил в кунг последним и плотно затворил за собой овальную дверь – Арчи знал, что пограничные экипажи выращиваются с герметичными кабинами и кунгами. В лаборатории было тесновато: вдоль боковых стен располагались рабочие места операторов и внушительные вертикальные стойки с селектурой; переднюю часть кунга, прилегающую к кабине, занимал сплошной полиморфный модуль; целые ряды фасетчатых глазков и сенсорных панелек аккуратными цепочками тянулись по каждому сегменту модуля.
Гоша проворно очистил складывающийся столик от каких-то биоинженерных причиндал, выудил откуда-то початую бутылку сибирской водки и пластиковую тарелку с нарезанной кружочками домашней колбасой. Вместо стаканчиков местным спецам служили роговые чехольчики из-под отслуживших радиомономорфов.
– Водилам, как ты сам понимаешь, нельзя, – прошептал Рожнов, хитро подмигивая. – А мы с летехой уже приняли. Так что давай, за встречу… А я заодно лекцию тебе прочту.
Арчи принял наполненный чехольчик; Гоша тем временем добыл из литровой банки мягкий маринованный помидор.
– Давай, – потянулся чокнуться Рожнов. – Да не сомневайся ты, все равно марш будет длинный, суток трое, просветлеешь еще. Сейчас вся колонна пьет: водка казенная, вместе с ужином выдали. Будь как все.
«Трое суток? – подумал Арчи. – Ну и шут с ним. Я на поминках больше выпил, чем за все три года в Крыму. И ничего.»
– Ху! – сказал он в сторону и опрокинул чехольчик под язык. Во рту, а потом и в пищеводе стало остро и огненно. Зажевал помидором – чересчур пряным, как на вкус Арчи. И к колбаске приложился.
Рожнов с довольной физиономией поедал помидор и косился на Арчи.
– Хороши овощи! – вздохнул он и указал на бутылку. – Гоша, ты будешь?
– Неохота, – отозвался Агупов. – Я ж спортсмен… Хватит и полусоточки.
– Ну, как хочешь. Нам больше перепадет. Вот, Карпо с Котом вернутся – точно не откажутся.
Рожнов заткнул бутылку пробкой и сунул ее в ящик под столом. Там подозрительно звякнуло. Гоша проворно убрал закусь в другой ящик и протер столик.
– Значит, так, – начал Рожнов. – Сие есть лаборатория ЗаСС – засекреченной селектуры связи. Сильно засекреченной, почище местных «Рубина» и «Астры». Официально – мы вообще испытываем опытный образец. На деле – здесь подживлена достаточно старая и известная модель шестиканального релейного генератора «Воздушный коридор», запихнутая в реально не существующую морфооболочку в дизайне последнего поколения. Дуля в красивой обертке, так сказать. В силу официальной засекреченности доступ в кунг запрещен даже командующему погранотрядом. Так что изнутри гонять всех к едрёне матрёне. На законном, заметь, основании. Лейтенант наш подчиняется одному капитану-особисту, который на самом деле наш человек. Кому подчиняется капитан – я не знаю, знать не хочу и тебе знать не советую. Кстати, особисту в кунг доступ все равно запрещен. Нам велено делать все, что ты скажешь и научить тебя всему, что необходимо для роли простого погранца-ЗаССовца. С селектурой учиться работать лучше завтра, днем будет учебное разворачивание. Мачту с антеннами поставим, провода раскинем, и все такое. Пока рекомендую потереться около экипажей, поглазеть. А как поедем – садись к Доктору в кабину и снова гляди. Такие, брат, дела.
Арчи сдержанно кивнул и осмотрелся. Релейный, значит генератор. В реально несуществующей оболочке. Втиснули зародыш старенькой селектурки в наспех сбряцанную оболочку видом позаковыристее, и нате: якобы сверхсекретная лаборатория. Ну, ушлый народ в отделе у Коршуновича! Это же надо такую куклу воткнуть сибирякам в погранчасти! И с чистым сердцем заворачивать из кунга пограничное начальство!
«И поделом, – мстительно подумал Арчи о сибиряках. – Развели, понимаешь, секретность, никто ни хрена не знает. Вот пусть теперь и расхлебывают…»
Прикрытие это явно делалось наспех, но по заранее подготовленному сценарию, так что с недельку все должно идти гладко. Трое суток – на марш к волчьим местам, и столько же – на операцию. А дольше это все и не продлится. Ну, а потом – ищи-свищи оператора секретной лаборатории!
– Ладно, – сказал Арчи. – Полезли, что-ли, наружу? Перед маршем-то, поди, все на травке полежать норовят?
– Эт' точно! – подтвердил Рожнов. – Норовят. Ты, прям, прирожденный погранец, проницательный – дальше некуда. Гоша, включай дурилку!
Гоша чем-то щелкнул на продолговатой панели; один из глазков немедленно зарделся эдаким вкрадчивым сигаретным огоньком. И зазвучал в кунге нудный диалог с уклоном в спецдисциплины.
– Мы тут у себя жучка изловили, – шепнул Рожнов Арчи. – Так в нужный момент мы его усыпляем, а когда есть пустое время – кормим его сказками. Пусть местные особисты поломают головы у себя в управе!
Рожнов довольно ухмыльнулся.
«Гм… – насторожился Арчи. – Все-таки с жучком. Как бы это все быстрее не раскрылось. Да в неподходящий (по вреднющему закону подлости) момент.»
Снаружи было жарковато, жарче чем в кунге. Пограничники бродили меж экипажей, курили, собравшись кружками, кое-где почти в открытую пили и злорадно прохаживались по водилам, которым спиртное было заказано. Кто-то орал в микрофон портативной рации: «Борячинского ко мне!»
Приглядевшись, Арчи понял, что на площади собраны в основном экипажи подразделений обеспечения – связистов, хозяйственников, ремонтников, саперов – словом, кого угодно, кроме собственно хранителей сибирских границ. Потом Арчи вспомнил, что Алзамай оцеплен. И стало понятно – кем оцеплен. Внутри города патрули, скорее всего, европейские. Спецназовские. А вот по периметру – точно погранцы. Их ведь в таком невеликом городке и разместить толком негде.
