– Да, но не только на поведение, – кивнул эксперт, – В огромной степени постгипнотический эффект изменяет врожденные и приобретенные способности. Если человеку под гипнозом внушить, что он знаменитый художник, это поможет ему в состоянии транса рисовать намного лучше, чем обычно. При выходе из гипноза он будет рисовать хуже, чем в трансе, но лучше, чем до сеанса. Интересно, что подобный эффект сохраняется некоторое время, разное для разных людей, а потом бесследно исчезает. Поддержать его можно либо новым трансом, либо обучением рисованию в реальности. Примерно то же самое происходит и с другими способностями. Например в состоянии транса можно внушить человеку, что он силач. При этом поднимаемый им вес может быть увеличен до ста процентов от первоначального. После выхода из состояния гипноза испытуемый некоторое время сможет поднимать вес на тридцать-сорок процентов больше, чем до сеанса.
– Вы считаете, что все способности рецепиента связаны исключительно с самовнушением? – Стежнев задумчиво передвинул трубку в уголок рта.
– Я не могу этого утверждать. Но теоретически такое возожно. Понимаете, даже обычная уверенность в себе чрезвычайно повышает любые способности человека. Некоторые люди совершают нечто, просто не зная, что это считается невозможным.
– Но должны же быть какие-то пределы? – усомнился Вадим.
– Их трудно определить. Почти невозможно, – бессильно развел руками эксперт. – Например индийские йоги и даосские монахи иногда совершали действия, совершенно необъяснимые с точки зрения современной науки. Или взять стигматов. Вы знаете кто это такие?
– Да, – кивнул Виталий Кузьмич. – Это верующие христиане, у которых время от времени образуются раны на месте ран распятого Христа.
– Вера, это один из частных случаев очень сильной уверенности, – пояснил эксперт. – Но все же вы правы, пожалуй, предел есть. Не всякая уверенность порожадет реальное повышение способностей. Можно выпить бутылку водки и утонуть в море, считая, что оно должно быть по колено. А можно верить настолько…
– Что воды моря расступятся, – с улыбкой закончил Вадим.
– Можно иронизировать по этому поводу, – пожал плечами эксперт, – Но я не раз сталкивался с действительно удивительными вещами.
Из комнаты оператора послышался голос:
– Вадим! – через секунду оператор показался в дверном проеме. – Он добрался до места. Маячок не движется.
– Где?
– Точно по Горьковскому шоссе, – парень положил карту на стол и ткнул пальцем в нужное место. – Судя по пеленгу, непосредственно у дороги.
– Прошу прощения, – Виталий Кузьмич выразительно глянул на эксперта, и тот с понимающем видом поднялся с кресла. – Большое спасибо за информацию. Мы обратимся к вам, если получим подтверждение вашей теории.
– Спасибо.
Эксперт оделся и покинул квартиру.
– Вадим, срочно на место группу захвата. – распорядился генерал. – И никаких больше «надежных сотрудниц». Голову отвинчу, если что-то пойдет не по плану. И никаких резких движений.
– Захватывать его надо, Виталий Кузьмич, – вздохнул Вадим, нажимая тангенту портативной радиостанции. – Девятый, третьему на связь.
– На связи девятый, – ответила рация.
– Выдвигайтесь в квадрат «Д-26». Ничего не предпринимать, я скоро сам туда прибуду.
– Принял.
– Конец связи, – Вадим отложил рацию.
– Какой толк с захвата? – недовольно спросил генерал.
– Один раз захватим и больше не придется стоять на ушах, – фыркнул Вадим. – Я вымотался как собака, честное слово. Никаких сил нет, мозги стали колом.
– Переживешь, – отмахнулся Виталий Кузьмич. – Нам нужен не сам рецепиент, а иинформация, которую можно от него получить. Лучше если он поделится ей добровольно, ты понимаешь, о чем я говорю?
– Вполне, – Вадим снова вздохнул. – Если она вообще есть, эта информация. Пока ни американцы, ни мы, не получили ничего полезного.
– Но изменения в поведении и способностях рецепиента налицо. В этом нет ни малейших сомнений. – генерал надел тяжелое шерстяное пальто и каракулевую шапку. – Мне надо еще заскочить в управу, а то нам надают по ушам за излишнюю самодеятельность. Встретимся на месте. Ты не тяни, оставь распоряжения персоналу и выезжай.
– Хорошо.
Стежнев вышел, закрыв за собой дверь.
– Еще новости есть? – Вадим пристально глянул на оператора, заметив, что он явно хочет что-то сказать.
– У меня тут тоже возникло кое-какое предположение, – чуть иронично ответил он. – Я со своей колокольни прикинул, как можно использовать модулированный сигнал в военных целях.
– И что? – Вадим устало указал на кресло.
– Это возможно.
– Как? Только не мудри. Я далек от всей этой физики, поэтому будь краток и не бросайся терминами.
– Да тут все просто, – парень уселся в кресло. – Грубо говоря, обычное дистанционное управление.
– Понятно. Можешь об этом забыть. На конференции Серого Ричарда этот вопрос поднимался, но его отклонили. Причем специалисты, я позволю себе заметить, покуруче тебя.
– Старше, это не значит куруче, – самодовольно усмехнулся оператор. – Чем они руководствовались?
– Решили, что прямое управление невозможно из-за тридцатилетней задержки сигнала…
– Это правильно, – кивнул парень.
– А дистанционное программирование наталкивается на проблему несовместимости программы с операционной системой.
– Это полная чушь. Они что, хотят сказать, что нельзя написать прогу, которая станет под любую операционку?
– И как ты себе представляешь такой фокус? – Вадим заинтересовался, отметив, что какие-то соображения на этот счет у парня явно имеются.
– Сам я такую программу написать не могу, но если предположить у противника вычислительные мощности, на пару порядков превышающие наши, то я в состоянии представить алгоритм такой операции.
– Поясни, – Вадим сощурился от нехорошего предчувствия.
– Представь себе процесс расшифовки любого сигнала. Сначала мы выявляем возможные способы кодирования, затем пишем специальную программу, и она обрабатывает загруженную в машину последовательность двоичных цифр, в которую переведен сигнал.
– А на выходе получаем данные расшифровки, – понял Вадим. – Но это ведь не программа!
– Какая разница? Что такое программа? Это такая же последовательность нулей и единиц, но организованная понятным для данной операционной системы образом. Данные тоже понятны для операционной системы, иначе их не считать. Принципиальной разницы тут нет. Весь гемморой с расшифровкой в основном сводится к тому, что еще до нее мы должны понять, какому из оргнанов чувств адресовано послание.
