— Можешь не притворяться, его не я готовил, — ответил мальчик, подставляя ладонь, на которую тут же высыпалось семь серебряных монет. — Ого! Откуда столько?
— Выиграла, когда поставила на команду Бредсона.
— Ты поставила против меня? — возмутился Гордон.
— Я была в бешенстве, — пожала плечами Эли, откладывая пирог в сторону — Надо же было хоть чем-то тебе отомстить. Ладно, признаюсь, пирог ужасен.
— Да ну вас! — раздался возмущённый голос Райна с другого конца кухни. Даже на его вечно невозмутимом лице мелькнула тень досады. — Я же старался!
— Ой, Райн, прости, я лишь хотела сказать, что его следовало бы немного… Гордон, постой! — окликнула она спешащего к выходу брата. — Так зачем тебе деньги?
— Нужно наказать выскочек, возомнивших себя богами покера.
— Ух ты! — воскликнул Райн. — У Патрика пальто как у меня. Постойте-ка…
— Бежим! — крикнул Патрик и, схватив Гордона за рукав, поволок его к выходу.
— Гордон, а ну вернись! — бросилась за ними вслед Эли. — Лили запретила тебе играть в карты!
— Ой, да брось! — ответил Гордон, перепрыгивая через три ступеньки. — Это было лет семь назад!
— Гордон, ты знаешь, что бывает, когда ты играешь в карты, — не унималась Эли и бежала вслед за ними.
— Прости, Эли! — крикнул Гордон, на бегу доставая из кармана ключ в форме косой башни.
Ещё не добежав до выхода, он повернул ключ, и башня начала поворачиваться, плавно закрывая выход наружу. Выскочив в последний миг, мальчики оказались снаружи и услышали приглушённые крики Эли по ту сторону стены.
— Гордон, я всё расскажу Лили!
— Бежим-бежим, — торопил Гордон Патрика. — Показывай своих богов.
— Почему тебе запретили играть в карты? — пропыхтел Патрик.
— Сейчас увидишь.
Через десять минут они стояли у двери, за которой, по утверждению Патрика, и сидели те самые курсанты, которые обчистили его до нитки. Постучавшись, они вошли, и Гордон плавно закрыл за собой дверь.
Всего через полчаса Гордон вышел обратно в приподнятом настроении, весело позвякивая монетами в кармане. Следом вышел Патрик в своём кителе и фуражке, перекинув через плечо тюк перевязанной формы, ранее принадлежавшей незадачливым игрокам.
— Как тебе это удалось? — недоумевал Патрик.
— Ты же помнишь, как я попросил у них колоду посмотреть?
— Ну да. Ты ещё сказал, что они слишком ловко меня обыграли, что захотел убедиться, не краплёные ли у них карты.
— Только в это время я просто перебирал колоду и запоминал порядок карт, — ухмыльнулся Гордон. — На протяжении всей игры я знал, какие карты у кого на руках.
— Но они же их мешали! — воскликнул Патрик.
— А я отсчитывал, сколько карт они захватывают, и перемещал их у себя в голове в конец списка.
— Они быстро мешали! — не унимался Патрик.
— Слушай, я могу за долю секунды представить себе всё бесконечное множество цифр в числе Пи и назвать тебе любой ряд чисел после запятой. Мне даже напрягаться для этого не придётся. Никто не сможет тасовать карты быстрее, чем я буду их считать.
— Так вот о чём говорила Эли? — осенило Патрика. — Вот что бывает, когда ты играешь в карты?
— Нет, она имела в виду несколько другое. То, что бывает после. А, кажется, вот и оно! — указал Гордон на троих ребят, которые в одних лишь брюках выскочили в коридор и бросились вдогонку. — Вот про это она говорила! Бежим!
— Верни нам форму, жулик! — прокричали им вслед.
— Брось форму, Патрик, — крикнул набегу Гордон. — Может, отстанут.
Патрик внял совету Гордона, и незадачливые картёжники действительно отстали. Покинув казармы, ребята перешли на шаг и рассмеялись.
— С ума сойти. Семь золотых за полчаса, — хохотнул Гордон. — Я за всё прошлое лето столько же заработал.
— Слушай, если у тебя сейчас столько деньжищ, может, поделишься? Всё-таки это я тебя на них навёл, а то, что я им проиграл, попало к тебе.
— Да не вопрос, — Гордон звонко отщёлкнул один золотой, а Патрик ловко подхватил. — Кстати, Патрик! Ты не забыл, что должен мне деньги? Помнится, ты со мной поспорил на один золотой, что мой кулон не заработает. А он меня с того света вытащил.
И, улыбнувшись, Гордон подставил Патрику ладонь. Скрипнув зубами, тот с силой вложил монету обратно в руку Гордона.
— Благодарю.
— Ну и жук ты! — усмехнулся Патрик.
Спускаясь по оживлённой мраморной лестнице, мальчики заметили ряд ярких вспышек со стороны маяка. Патрик замер, сосредоточенно морщась и пытаясь перевести цвета в знакомые слоги, а Гордон просто смотрел на вспышки, так как всё равно ничего не понимал. Едва мелькнул последний цвет, как Гордон заметил тревожные признаки. Лицо Патрика вытянулось, а вокруг поднялся шум. Те дети, которые поняли цветограмму, начинали торопиться, разбегаться, а те, кто, как и Гордон, ничего не понял, пытались расспросить о том, что же всё-таки случилось. За считанные минуты обстановка вокруг мальчиков приобрела панические нотки.
— Что там? — испуганно спросил Гордон. — Патрик, что передают?
— Я… наверное, не так понял, — ошарашенно сказал Патрик. — Этого быть не может.
— Да что там?
Все вокруг куда-то бежали, что-то кричали, но в общем гаме Гордон не мог разобрать ни единого слова.
— ГОРДОН! — проревел бегущий в их сторону профессор Датсон. — А ну за мной! Быстро!
— Что случилось?! — внутри у мальчика всё похолодело. Ещё никогда он не видел бегущего Датсона.
— Быстро, быстро! — Датсон схватил Гордона за руку и рванул за собой, да с такой силой, что мальчик поскользнулся на ступеньке и не упал лишь благодаря тому, что профессор держал его медвежьей хваткой.
— Куда мы бежим? — спрашивал совсем растерянный Гордон.
— В порт, — коротко бросил Датсон, задыхаясь на бегу.
Две девочки, бегущие впереди в том же направлении, бурно обсуждали новость, и мальчик, наконец-то, смог хоть расслышать слова:
— У меня же там отец служит! Такого просто не может быть!
— Там что, авария какая-то? — спросил Гордон у Датсона.
— Хуже, — ответил Датсон.
— Да что? — мальчик уже терял терпение, но Датсон совсем сбился с дыхания и предпочёл промолчать. Размышляя о том, что могло вызвать такую панику, Гордон прикидывал варианты. Авария? Тогда зачем Датсон берёт с собой Гордона? Что-то связанное с тёмными магами? Может, вновь открытое нападение? Уже больше похоже на правду. Но всё равно непонятно, почему это вызвало такую бурную реакцию по всему Белому Омуту.
Когда они, наконец, прибежали в порт, Датсон снял проводник с блокировки и, исполнив жест, приложил ладонь к груди. Дыхание его мгновенно восстановилось. Оглядевшись вокруг, профессор зацепился взором за последний оставшийся в порту десантный крейсер, форсировано готовящийся к старту. По трапу уже взбегали последние члены экипажа, а капитан подгонял их криками.
