— Кого это?
— Пришельцев, конечно. Кого же еще? Послушай, Венс, давай убежим?
— А дальше?
— Перескочим хотя бы через полсотни лет и вернемся на Теглу. Как эти самые пришельцы.
— И кто-нибудь выразит горячее желание поставить нас под дуло лучемета.
— За пятьдесят лет многое изменится, — сказал Хоран. — Не будет безработицы. Люди перестанут ненавидеть друг друга…
— Завидная уверенность.
— Во всяком случае, хуже не будет, — убежденно произнес Хоран.
— Почему?
— Хуже быть не может.
— Железный аргумент, — рассмеялся Венс, хотя ему было совсем невесело.
Они миновали район высотных трущоб.
— Я, между прочим, слыхал сегодня другую версию о происхождении пришельцев, — сказал Венс. — Вроде бы двести лет тому назад они залезли в контейнеры, наполненные жидким гелием, а приятели их припрятали. А теперь вот разморозились — и пожалуйста!
— Интересно… — пробормотал Хоран. — В Уэстерне есть лаборатория, где можно раздобыть немного жидкого гелия. Но ведь это же, кажется, холод собачий?
Венс кивнул.
— А я мерзляк! — с отчаянием произнес Хоран. — Чуть сквознячок прохватит — чихаю.
Пройдя улицу Слез, они простились у набережной Пешеходов.
— Если надумаешь, я поделюсь с тобой гелием, — сказал Хоран на прощанье.
Днем прошел дождь, а вымостить набережную обещали еще с прошлого века, поэтому ступать Венсу приходилось не спеша и осмотрительно. Привычным взглядом смотрел он на обмелевшую грязную речку, на выветрившиеся обломки гранита, некогда бывшие парапетом.
Сумерки сгладили остроту линий. Перед Венсом бежала длинная вечерняя тень.
На лавке возле дома кто-то сидел. Когда Венс подошел, навстречу ему поднялась плотная мужская фигура. «Пришелец, — наметанным взглядом определил Венс. — Не он ли станет завтра на мое место?»
Венсу показалось, что где-то он уже видел этого пришельца.
— Вы в этом доме живете? — спросил человек.
— Да.
— Вот там? — указал незнакомец на три окна четвертого этажа.
Венс кивнул, заражаясь волнением пришельца. И одежда, и выговор, и бледное лицо — все изобличало в нем беглеца.
— Мне нужен один человек… беглец… который живет, вернее, жил… в той комнате, — проговорил сбивчиво гость.
— Там живу только я, — сказал Венс.
— А гость… из прошлого… еще не приходил к вам?
— Нет.
— Отлично. Я боялся, что опоздаю. Человек, о котором я говорю, жил двести лет назад в комнате, которую вы сейчас занимаете, — пояснил незнакомец. — Мы дружили.
— И договорились здесь встретиться?
— Мы, собственно, не договаривались…
— А как его зовут?
— Харви.
— Харви?.. Так звали моего предка… Он жил, кажется, в Безлюдном веке…
— Это он, — подтвердил незнакомец и затем сделал жест, смутивший Венса: шагнул к нему и крепко пожал руку. Ладонь незнакомца была холодна как лед.
Они поднялись по лестнице и вошли в комнату. Незнакомец огляделся и вдруг с хриплым восклицанием шагнул к кровати. Над ней висел выцветший портрет в обшарпанной рамке.
Венс перевел взгляд гостя на портрет: неужели это одно лицо?
— Это я, — сказал незнакомец Венсу, указывая на портрет.
— Я думал, это Харви.
— Меня зовут Свен, — сказал незнакомец.
— Свен? — поразился Венс, мигом припомнив это имя, многократно упоминавшееся в бумагах Харви.
Долго светились в эту ночь окна Венса. Гость рассказывал о своем времени, о Безлюдной эпохе, о том, как беглецы отдавали все за коробку с двойными стенками и небольшое количество сжиженного гелия.
— Какова его температура? — спросил Венс, припомнив опасения Хорана.
— Минус двести шестьдесят девять градусов, — не задумываясь ответил Свен.
— Почти космический холод! Человек должен погибнуть, — сказал Венс.
— Наоборот. Только при такой температуре он и может сохраниться, возразил Свен. — Перед вами я — живое доказательство этого.
Венс покачал головой.
— И все-таки вы рисковали, — сказал он. — Контейнер с беглецом прятали неглубоко, но за два века могло многое измениться. На пустыре, где спрятан беглец, мог вырасти дом, сушу могло поглотить море. Да что море! Обычная пыль, оседая, за два столетия может образовать толстый слой земли и похоронить под собой беглеца.
Свен махнул рукой.
— Выхода не было, и беглецы шли на риск, — произнес он. — Кстати, насколько я убедился, когда вышел из тайника на свет божий, строений в этом городе не очень-то прибавилось. Скорее наоборот.
Венс посмотрел в окно.
— Не каждый может решиться на бегство в будущее, — произнес он задумчиво.
— Погружаясь в ледяную ванну, человек не знал, выйдет ли из нее, сказал Свен. — А если и выйдет, то что ждет его? Вдруг низкая температура убьет наиболее чувствительные клетки головного мозга, и человек, оттаяв, утратит память? Поэтому наиболее дальновидные покрывали свой ковчег иероглифами.
— Иероглифами? — переспросил Венс.
— Да. Как сейчас вижу их перед собой. — Сколько контейнеров — и с иероглифами, и без — прошло через мои руки, — вздохнул Свен. — Иероглифы это был самодельный, наспех придуманный шифр. Письмена, нацарапанные на контейнере, хранили основные сведения о замерзшем беглеце, находящемся внутри.
— Придумано неплохо.
— Конечно, заманчиво, вынырнув в туманном будущем, иметь при себе эдакое памятное письмецо, — согласился Свен. — Но зато — представляете себе, когда такого надписанного беглеца перехватывали длинноухие? Гибнул не только беглец, но и вся его семья.
— Длинноухие?
— Так в народе называли шпуров. Тех, кто занимался поисками и размораживанием беглецов, — пояснил Свен.
Венс внимательно посмотрел на гостя. Из писем Харви явствовало, что Свен — шпур.
— Итак, Свен, вы в будущем, — сказал Венс. — Вы не попали в кровожадные лапы шпуров, счастливо проспали два века и не были заживо похоронены. Что же теперь?
Свен нахмурился.
— Я, собственно, отправился сюда из-за Харви, моего друга, — сказал он после паузы. — А вообще-то мне было все равно, в какой век бежать. Если говорить честно, я убедился, что на реле времени надо было поставить срок побольше.
— А вы где разморозились?
— В квартале трущоб. В высотной угловой коробке, на четырнадцатом этаже, — сказал Свен.
— Где спрятался Харви?
Свен развел руками.
— Этого я не знаю, — сказал он. — Может быть, мы двести лет лежали рядом, в одном доме и на одном этаже.
— А если разминетесь с Харви во времени?
— Может быть и так.
— Что ж, пора спать, Мудрая голова, — произнес Венс и поднялся.
