— Майзер! — позвал он.
Майзер проснулся и без промедления вызвал врача. Пока доктор обрабатывал рану, Майзер сказал:
— Мне все равно, сколько ты ешь, Эндер. Самоедство не является уважительной причиной для того, чтобы покинуть эту школу.
— Я спал, — сказал Эндер. — Я не хочу покидать Командную школу.
— Хорошо.
— А остальные? Те, которые не справились?
— О чем ты говоришь?
— О тех, кто был до меня. Других студентах, которые не выдержали курс обучения. Что с ними стало?
— Они просто не выдержали. Это все. Мы не наказываем тех, кто не справляется. Они просто… продолжают жить дальше.
— Как Бонзо?
— Бонзо?
— Он уехал домой.
— Нет, не как Бонзо.
— Что тогда? Что с ними происходит? Когда они не выдерживают?
— Почему это так тебя волнует, Эндер?
Эндер не ответил.
— Никто из них не сдавался на этой стадии обучения, Эндер. С Петрой вышла ошибка. Но она поправится. Ведь Петра — это Петра, а ты — это ты.
— Часть меня — это она. Та часть, что сделана ею.
— Ты не сломаешься, Эндер. Не так рано. У тебя были неприятности, но ты всегда побеждал. Ты до сих пор не имеешь понятия о границах своих возможностей, но если ты уже достиг их, то ты оказался гораздо слабее, чем я о тебе думал.
— Они умирают?
— Кто?
— Те, кто не выдерживает.
— Нет, они не умирают. Господи, малыш, ты же просто играешь.
— Я думаю, что Бонзо умер. Мне это приснилось прошлой ночью. Я вспомнил, как он выглядел, когда я врезал ему головой по лицу. Мне кажется, я мог вмять его нос прямо ему в мозг. У него из глаз бежала кровь. Думаю, что уже тогда он был мертв.
— Но это был всего лишь сон.
— Майзер, я не хочу больше видеть такие сны. Я боюсь ложиться спать. Но я все время думаю о вещах, которые хотел бы забыть. Вся моя жизнь проходит у меня перед глазами, как будто бы кто-то желает прокрутить мне самые страшные эпизоды моей жизни.
— Мы не можем накачивать тебя снотворным, если ты этого добиваешься. Мне жаль, что тебе снятся плохие сны. Может быть, оставлять свет включенным на всю ночь?
— Не смейтесь надо мной! — сказал Эндер. — Боюсь, я схожу с ума.
Доктор закончил накладывать повязку, и Майзер разрешил ему уйти. Тот вышел.
— Ты этого на самом деле боишься? — спросил Майзер.
Эндер подумал еще раз, но полной уверенности не ощутил.
— В своих снах я не всегда бываю уверен в том, что я — это на самом деле я.
— Странные сны выполняют функцию клапана безопасности. В первый раз за всю жизнь тебе приходится выдерживать некоторое напряжение. Тело ищет способы это компенсировать, вот и все. Ты уже большой мальчик. Пора перестать бояться темноты.
— Ладно, — сказал Эндер. И тут же принял решение никогда больше не рассказывать Майзеру о своих снах.
Дни проходили в непрерывных и изнурительных боях, и в конце концов Эндер кончил тем, что занялся саморазрушением. У него начались боли в желудке, и его посадили на голодную диету. А вскоре у него вообще пропал аппетит. «Ешь», — приказывал Майзер, и Эндер механически отправлял в рот ложку с едой. Но если бы никто не напоминал ему об этом, он бы вообще не ел.
Еще двое из его командиров кончили так же, как и Петра, в результате нагрузка на остальных еще более возросла. Сейчас противник в каждом бою численно превосходил их примерно в три-четыре раза. И в случае, если дела противника шли неважно, он с большей готовностью отступал, чтобы перегруппировать силы и на как можно более длительное время затянуть сопротивление. Иногда бой шел несколько часов, прежде чем им удавалось уничтожить последний корабль противника. Эндеру в течение одного боя приходилось по очереди использовать всех своих командиров, заменяя свежими и отдохнувшими тех, кто начинал становиться вялым.
— Знаешь, — как-то раз заметил Боб, принимая на себя командование оставшимися четырьмя кораблями Съем Супа, — эта игра уже не такая забавная, какой была вначале.
А однажды во время тренировки, когда Эндер занимался с командирами эскадр, свет вдруг померк, и он очнулся уже на полу, с лицом разбитым до крови от удара о пульт управления.
После этого его уложили в постель, и в течение трех дней он был очень болен. Он помнил, что во сне ему виделись чьи-то лица, но это не были лица знакомых ему людей. Иногда ему казалось, что он видит Вэлентайн, а иногда Питера, иногда они казались ему лицами друзей из Боевой школы, а иногда это были чужаки, делающие ему вивисекцию. Один раз ему показалось, что над его кроватью склонился полковник Грэфф, голос которого звучал так ласково, как будто он был родным отцом. Но после этого он проснулся и обнаружил у постели только своего врага, Майзера Рэкхэма.
— Я проснулся, — сказал Эндер.
— Вижу, — ответил Майзер. — Я давно этого дожидаюсь. У тебя сегодня бой.
Поэтому Эндер поднялся, провел бой и победил в нем. Но в этот день второго боя не было, и ему разрешили пораньше отправиться в кровать. Когда он снимал с себя одежду, у него тряслись руки.
Ночью ему казалось, что чьи-то мягкие руки касаются его. В них было столько любви и нежности. И ему приснились чьи-то голоса:
«Ты не слишком-то жалел его».
«Это не входило в мои задачи».
«Сколько времени он еще сможет продержаться? У него не выдерживают нервы».
«Достаточно долго. Мы подходим к концу».
«Когда это случится?»
«Через несколько дней. И он сможет отдохнуть».
«Но как он с этим справится, когда он уже сейчас в таком состоянии?»
«Порядок. Даже сегодня он сражался лучше, чем когда бы то ни было».
Во сне ему показалось, что это голоса полковника Грэффа и Майзера Рэкхэма. Во сне всегда так бывает, могут произойти самые дикие вещи, и поэтому ему пригрезилось, как один голос произнес: «Не могу больше смотреть на то, как это на него действует». А другой ответил ему: «Знаю. Я тоже его люблю». А потом сон сменился, он видел Вэлентайн и Алаи, они хоронили его, и на том месте, где они опустили его в землю, вырос могильный холм. А потом его тело высохло и стало домом для чужаков так же, как тело Великана.
Все во сне. Если кто-то любил и жалел его, то это было только во сне.
Он проснулся, провел следующий бой, и победил. Затем он снова лег в кровать и уснул, и опять ему снились сны, а затем он снова проснулся и одержал очередную победу, и снова уснул, а потом он перестал замечать, когда явь превратилась в сон. И ему было все равно.
Следующий день был его последним днем в Командной школе, но он этого не знал. Когда он проснулся, Майзера Рэкхэма в комнате не оказалось. Он принял душ, оделся и ждал, когда Майзер вернется и отопрет дверь. Тот не шел. Эндер толкнул дверь. Она оказалась открытой.
Было ли совпадением то, что Майзер позволил ему стать свободным человеком именно в это утро? Рядом не было никого, кто бы говорил ему, что пора есть, или идти на занятия, или ложиться спать. Свобода. Трудность заключалась в том, что он не знал, что ему делать. Ему вдруг захотелось найти своих командиров и поговорить с ними, глядя им прямо в глаза, но он не знал, где их искать. Судя по тому, что ему было известно, они вполне могли находится на расстоянии двадцати километров от него. Поэтому, немного побродив по коридорам, он направился в столовую, чтобы позавтракать. На протяжении всего завтрака два морских пехотинца, сидевшие с ним за одним столом, без устали рассказывали друг другу сальные анекдоты того типа, смысл которых до него никогда не доходил. Поев, он направился в комнату с имитатором, чтобы провести занятия с командирами эскадр. Несмотря на свою свободу, он не мог подумать ни о каком другом занятии.
Майзер ждал его там. Эндер медленно вошел в комнату. Его ноги слегка заплетались, к нему вновь вернулись усталость и скука последних дней.
Майзер нахмурился.
— Ты что, спишь, Эндер?
В комнате были и другие люди. Эндер удивился, но не дал себе труда спросить об этом. Это не стоило того, чтобы спрашивать; в любом случае никто ничего не скажет. Он прошел к пульту управления имитатором и сел, готовый начать занятия.
— Эндер Виггин, — начал Майзер Рэкхэм. — Повернись ко мне лицом, пожалуйста. Сегодняшняя игра требует некоторых объяснений.
Эндер повернулся. Он взглянул на собравшихся в дальнем конце комнаты. Некоторых из них он никогда не видел. Некоторые были в штатском. Он заметил Андерсона и удивился тому, что тот здесь. Кто заботится о Боевой школе в его отсутствие? Он увидел Грэффа и вспомнил лесное озеро вблизи Гринсборо. Ему захотелось домой. «Отвези меня домой, — мысленно попросил он. — В моем сне ты сказал, что любишь меня. Отвези меня домой».
Но Грэфф только кивнул ему, приветствуя, но ничего не обещая. А Андерсон вел себя так, словно вообще не был с ним знаком.
— Пожалуйста, слушай внимательно, Эндер. Сегодня твой выпускной экзамен в Командной школе. Зрители здесь для того, чтобы оценить знания, полученные тобой во время занятий. Если ты хочешь, чтобы они покинули комнату, мы можем найти для них другой имитатор для наблюдения за ходом игры.
