Но Грэфф только кивнул ему, приветствуя, но ничего не обещая. А Андерсон вел себя так, словно вообще не был с ним знаком.
— Пожалуйста, слушай внимательно, Эндер. Сегодня твой выпускной экзамен в Командной школе. Зрители здесь для того, чтобы оценить знания, полученные тобой во время занятий. Если ты хочешь, чтобы они покинули комнату, мы можем найти для них другой имитатор для наблюдения за ходом игры.
— Они могут остаться.
«Выпускной экзамен. Может быть, после него я смогу отдохнуть».
— Мы собираемся провести полную проверку не только приобретенных тобой навыков, но и всех твоих способностей. Нам хочется узнать, как ты будешь справляться с непривычными задачами, поэтому сегодняшний бой будет проходить в совершенно новой для тебя ситуации. Ты будешь воевать около планеты. Этот факт повлияет на стратегию противника и потребует от тебя многочисленных импровизаций. Пожалуйста, как следует сосредоточься на сегодняшней игре.
Эндер кивком попросил Майзера подойти поближе и спокойно спросил:
— Я первый студент, который смог добраться до этого?
— Если ты сегодня победишь, Эндер, то ты будешь первым, кому это удалось. Сказать большего я не имею права.
— Но я имею право это знать.
— Ты имеешь право на что угодно, но после этого экзамена, завтра, а не сегодня. Я буду очень благодарен, если ты соберешь все свои силы для экзамена. Давай не будем терять то, что тебе уже удалось сделать. Итак, как ты собираешься поступить с планетой?
— Необходимо, чтобы кто-нибудь зашел с противоположной стороны, иначе постоянно придется ожидать неприятных сюрпризов.
— Так.
— Вдобавок, гравитация будет влиять на расход горючего. При приближении к планете он будет уменьшаться, а при удалении — увеличиваться.
— Так.
— А можно будет применить Доктора против планеты?
Лицо Майзера окаменело:
— Эндер, ни в одном из своих Нашествий чужаки ни разу не нападали на мирное население. Тебе решать, имеет ли смысл применять стратегию, приводящую к ответным нашествиям.
— Из нового будет только планета?
— Ты что, можешь припомнить какой-нибудь из последних боев, в котором было всего лишь одно нововведение? Уверяю тебя, Эндер, что я не собираюсь гладить тебя по головке в сегодняшнем бою. Я несу ответственность перед флотом за то, чтобы не позволить выпуститься второсортному командиру. И я сделаю все, на что способен, чтобы разгромить тебя. Постарайся не забыть ничего из того, что ты знаешь о самом себе и о чужаках, это повысит твои шансы на успех.
Майзер вышел из комнаты.
Эндер заговорил в микрофон:
— Вы на месте?
— Все без исключения, — ответил Боб. — Чуть опоздал сегодня на тренировку, не так ли?
Значит, они ничего не сказали командирам эскадр. Эндер подумал, что мог бы предупредить их о важности предстоящего боя, но затем решил, что от этого будет мало пользы, так как налагаемая ответственность может вызвать у них ненужную скованность.
— Простите, — сказал он. — Я проспал.
Они засмеялись. Они не поверили ему.
Он начал с небольшой разминки, чтобы все взбодрились перед боем. Сегодня ему потребовалось несколько большее, чем обычно, время для того, чтобы выкинуть из головы все посторонние мысли и настроиться на игру. Впрочем, он все равно достаточно быстро восстановил быстроту реакции и четкость рассуждений. Во всяком случае, так ему показалось.
Экран имитатора ожил. Эндер стоял, ожидая, когда высветится начальная позиция. «Что будет, если я выдержу сегодня этот экзамен? Еще одна школа? Еще год или два изматывающих занятий, опять изоляция, опять люди, дергающие тебя за веревочки, снова жизнь, над которой ты совершенно невластен». Он попытался вспомнить, сколько ему лет. Одиннадцать. Сколько лет тому назад ему исполнилось одиннадцать? Сколько дней тому назад? Это должно было случиться здесь, в Командной школе, но он не смог вспомнить тот день. Наверное, тот день так и прошел никем незамеченный. Никто не вспомнил о его дне рождения, быть может кроме Вэлентайн. И все время, пока он ждал начала игры, он желал себе поражения, полного и совершенно бездарного, чтобы его как можно скорее отстранили от занятий и сразу же отправили домой. Как это случилось с Бонзо. Бонзо получил назначение в Картахену. Ему же хотелось увидеть путевое предписание с названием Гринсборо. Успех означал продолжение занятий. Поражение означало возвращение домой.
«Это совсем не так, — мысленно повторял он. — Я им нужен. Если я не выдержу, то мне, может статься, просто некуда будет возвращаться». Но он уже не верил в это. На уровне сознания он все еще допускал такую взаимозависимость вещей, но в глубине души он уже давно начал в этом сомневаться. Настойчивые увещевания Майзера были очередной уловкой. Еще одним способом добиться от него того, чего им хотелось. Еще одним способом лишить его отдыха. Не дать ему возможности ничего не делать. Долго, очень долго ничего не делать.
Затем на экране появилось расположение противника, и усталость Эндера перешла в отчаяние.
Своей численностью неприятель превосходил его в тысячи раз, и экран имитатора был совершенно зеленым из-за его кораблей. Они образовывали десятки разных построений, постоянно меняли свое местоположение и, казалось, совершенно хаотично двигались по всему игровому полю. Он не видел пути пройти сквозь их ряды. Пространство, казавшееся открытым, внезапно захлопывалось прямо перед ним, и тут же где-то в стороне появлялся новый просвет. Построение, через которое, казалось, можно было прорваться, вдруг внезапно менялось и становилось непреодолимым. Планета находилась на дальнем конце игрового поля, и Эндер мог совершенно безошибочно предсказать, что за ней находилось так же много кораблей. Просто они не помещались на экране.
Что же касалось его собственного флота, то он состоял из двадцати звездолетов, каждый из которых имел по четыре истребителя. Он знал о существовании таких четырехистребительных звездолетов — они давно устарели, были неповоротливы, и область действия их Доктора составляла всего половину таковой у более новых моделей. Так что это оружие вполне можно было назвать Маленьким Доктором. Восемьдесят истребителей против по меньшей мере пяти или даже десяти тысяч вражеских кораблей.
Он услышал, как тяжело задышали его командиры эскадр, он смог также расслышать, что кто-то из наблюдателей у него за спиной тихо выругался. Хорошо, что хоть один из взрослых заметил, что этот экзамен не был справедливым. Хотя от этого и не было легче. Справедливость не входила в условия игры, это уж точно. Ему не оставили даже призрачного шанса на победу. «Зачем было так мучить меня, если они с самого начала знали, что все равно не дадут мне пройти через это».
Мысленно он вновь увидел, как Бонзо со своими дружками окружают и задирают его, но тогда, по крайней мере, он смог пристыдить Бонзо и вынудить его драться один на один. Здесь такое вряд ли сработает. И здесь он не сможет удивить врага своими способностями, как это часто бывало в стычках со старшими мальчиками. Майзер знал все его способности вдоль и поперек.
Зрители за спиной начали покашливать. До них стало доходить, что Эндер не знает, что делать.
«Мне совершенно плевать, — подумал Эндер. — Можете и дальше играть в свою игру. Но если вы не дали мне ни одного шанса, то мне-то зачем это надо?»
Происходящее напоминало ему последний бой в Боевой школе, когда против него выставили сразу две армии.
Боб, похоже, вспомнил об этом бое одновременно с ним, так как Эндер услышал в наушниках его голос:
— Запомните, вражеские ворота внизу.
Моло, Суп, Влад, Дампер и Том с Приветом — все засмеялись. Они тоже вспомнили.
Эндер рассмеялся вместе с ними. Это и в самом деле было смешно. Взрослые относились ко всему так серьезно, а дети верили им и шли за ними. Верили им до тех пор, пока взрослые вдруг не зашли слишком далеко, перестарались, и тут дети увидели всю их игру насквозь. «Забудь обо всем, Майзер. Мне совершенно все равно, сдам я этот твой экзамен или нет. И я не собираюсь следовать ни одному из твоих дурацких правил. Если ты передергиваешь, я буду делать то же самое. Я не позволю тебе нечестно побить меня в бою. Я сам нечестно побью тебя».
В том последнем бою в Боевой школе он победил благодаря тому, что полностью проигнорировал противника, проигнорировал свои потери; он просто вышел через вражеские ворота. И тогда ворота противника находились внизу.
«Если я поступлю так же, то они никогда не сделают меня командиром. Это будет слишком опасно для флота. И мне больше никогда не надо будет играть в эту игру. А это и будет победой».
Он быстро зашептал в микрофон. Его командиры приняли свои части флотилии и выстроились в виде цилиндра, который, словно огромная пуля, был направлен на одно из ближайших вражеских построений. Неприятель вовсе не собирался отражать эту атаку Эндера; его даже как бы пригласили зайти поглубже, чтобы затем надежно окружить и уничтожить. «По крайней мере, Майзер учел, что к этому времени они уже должны были бы начать относиться ко мне с уважением», — подумал Эндер.
