Это помогло ему выиграть некоторое время.
Эндер бросился вниз, потом на север, потом на восток и снова вниз, на первый взгляд не имея определенного плана, но с каждым разом оказываясь хоть немного ближе к планете. Наконец противник начал сжимать вокруг него кольцо своих кораблей. И тут внезапно его флотилия рассыпалась. Она стала представлять собой абсолютный хаос. Казалось, что все восемьдесят кораблей мечутся без всякого плана, беспорядочно отстреливаясь от врага, поодиночке пробивая себе дорогу среди бесчисленных кораблей противника.
Через несколько минут после начала атаки Эндер вновь что-то шепнул своим командирам. И внезапно с десяток уцелевших кораблей собрались все вместе. Но сейчас они находились уже на дальнем фланге одной из наиболее уязвимых вражеских группировок. Неся чудовищные потери, они, тем не менее, сумели прорваться через вражеский заслон и находились уже на полпути к планете противника.
«Враг должен был бы уже догадаться, ведь Майзер понимает, для чего я это делаю. Или он просто не может поверить в то, что я смог решиться на такое? Хорошо, мне же лучше».
Маленькая флотилия Эндера бросалась то в одну, то в другую сторону, высылая время от времени по два-три истребителя в сторону, как бы для атаки, а потом возвращая их. Враг стягивал свои силы, окружал их со всех сторон кораблями и целыми флотилиями, которые раньше были разбросаны по всему видимому пространству, для того, чтобы наконец-то уничтожить. Больше всего вражеских кораблей было над ними, отрезая им отход в открытый космос. «Чудесно, — думал Эндер. — Ближе, идите ближе».
Затем он шепотом скомандовал в микрофон, и его корабли устремились к поверхности планеты. Звездолеты и истребители, полностью не приспособленные к тому, чтобы выдержать разогрев, возникающий при встрече с атмосферой планеты. Но Эндер вовсе не надеялся, что они достигнут атмосферы. Почти с того самого момента, когда корабли начали свое падение, они направили Маленьких Докторов на одну единственную цель. На саму планету.
Один, два, четыре, семь истребителей Эндера были подбиты. Ставка была сделана. Протянет ли какой-нибудь из его кораблей до того момента, когда планета окажется в пределах досягаемости Маленького Доктора? Остальное не займет слишком много времени, лишь бы удалось навести Доктора на планету. Всего лишь на мгновение, это все, чего он хотел. Эндеру пришла мысль, что компьютер вообще может не быть запрограммирован на то, чтобы изобразить, что произойдет с планетой после того, как она встретится с Доктором. «Что в этом случае останется делать мне? Кричать: „Бах! Бах! Вы убиты!“?»
Эндер убрал руки с пульта управления и подался вперед, чтобы лучше видеть происходящее. Планета на экране приблизилась и увеличилась в размерах. Корабль тянуло к ней со все возрастающей силой. «Он наверняка сможет достать ее сейчас. Он уже должен был бы достать ее, просто компьютер не может разобраться в этой ситуации».
Но вдруг поверхность планеты, занимавшая уже половину игрового поля, вскипела пузырями. Послышался звук взрыва, и истребители Эндера забросало крутящимися обломками. Эндер попытался представить, что может сейчас происходить в недрах планеты. Поле Доктора, возросшее до огромных размеров, молекулы, атомы которых стремятся разлететься в разные стороны и не находят себе места.
Через три секунды вся планета рассыпалась на кусочки, превратившись в шар светящейся пыли, рвущейся наружу. Одними из первых погибли истребители Эндера, передаваемая с них картина Конца Света вдруг погасла, и позже имитатор мог смотреть на происходящее только глазами звездолетов, находившихся за пределами поля боя. Это было именно то, чего хотел Эндер. Огненный шар раздувался быстрее, чем могли двигаться пытающиеся убежать от него корабли противника. Этот шар нес с собой Маленького Доктора, который стал теперь вовсе даже и не маленьким; Доктора, который разрывал на атомы все настигнутые им корабли.
И лишь у самых границ экрана имитатора поле Доктора ослабло. Два или три корабля противника продолжали полет, звездолеты из резерва Эндера не пострадали. Но на том месте, где раньше были бесчисленные корабли противника и оберегаемая ими планета, не осталось ничего, что представляло бы хоть какую-нибудь ценность. Остался лишь ком грязи, который увеличивался по мере того, как тяготение возвращало разлетевшиеся куски планеты. Он попыхивал жаром и заметно вращался; и он был намного меньше того мира, из которого появился. Большая часть этого мира продолжала оставаться всего лишь облаком пара, висящим вокруг грязевого ядра.
Эндер стащил с себя наушники, наполненные радостными восклицаниями его командиров, и только тогда заметил, что комната полна точно такими же возбужденными криками. Люди в форме обнимали друг друга, смеялись, кричали. Некоторые плакали, некоторые стояли на коленях или лежали в полной прострации на полу, и Эндер понял, что они молятся. Эндер был в недоумении. Что-то было не так. Он предполагал, что увидит их сердитыми.
Полковник Грэфф отделился от остальных и подошел к нему. По лицу полковника бежали слезы, и все же он улыбался. Он наклонился и, к удивлению Эндера, обнял его, крепко сжал в объятиях и прошептал;
— Спасибо, спасибо, Эндер. Благодарю Бога за тебя, Эндер.
Затем стали подходить остальные. Его поздравляли, ему пожимали руки, а он никак не мог понять, что происходит. Он что, все-таки выдержал экзамен? Но это была его победа, а не их. Победа с большим изъяном, надувательство; почему они ведут себя так, как будто он выиграл с честью?
Толпа расступилась, чтобы пропустить Майзера Рэкхэма. Он подошел прямо к Эндеру и протянул ему руку.
— Ты сделал тяжкий выбор, мой мальчик. Все или ничего. Конец либо им, либо нам. Видит Бог, у тебя не было другого выбора. Поздравляю. Ты их победил, все кончено.
«Ну кончено, победил их». Эндер все еще не понимал.
— Я победил вас.
Майзер засмеялся, его громкий смех заполнил комнату.
— Эндер, ты никогда не играл против меня. Ты вообще перестал играть с тех пор, как я стал твоим противником.
Эндер не понял шутки. Он сыграл огромное количество партий, и это очень многого стоило ему. Он начал сердиться.
Майзер положил руку ему на плечо. Эндер стряхнул ее. Майзер стал серьезным и сказал:
— Эндер, последние несколько месяцев ты был Командующим нашего флота. Это было Третье Нашествие. Это были не игры, это были самые настоящие бои, и единственными врагами, против которых ты сражался, были чужаки. Ты выиграл все поединки, а сегодня ты сражался против них в их родном доме, там, где находилась их Царица. Там, где находились царицы всех колоний. Все они были там, и ты уничтожил их всех. Они больше никогда не нападут на нас снова. Ты сделал это. Ты…
«Настоящая война. Никакая не игра». Эндер настолько сильно устал, что никак не мог до конца осознать все сказанное. Это были не просто точки света на экране, это были настоящие корабли, которыми он командовал и которые уничтожал. И мир, взорванный им и исчезнувший навсегда, тоже был настоящим. Он прошел сквозь толпу, не слушая поздравлений, не замечая протянутых для пожатия рук, игнорируя радость и ликование вокруг него. Добравшись до своей комнаты, он стянул с себя одежду, забрался на кровать и уснул.
Он проснулся от того, что кто-то тряс его за плечи, и сразу же узнал находящихся в комнате людей. Грэфф и Рэкхэм. Он повернулся к ним спиной. «Оставьте меня в покое».
— Эндер, нам надо поговорить, — сказал Грэфф.
Эндер перекатился на другой бок, чтобы видеть их лица.
— На Земле день и ночь, прошедшие со вчерашней битвы, непрерывно крутят видео.
— Вчерашней? — Он проспал целые сутки.
— Эндер, ты — герой. Все увидели, что тебе удалось сделать, тебе и остальным. Думаю, что на Земле нет правительства, которое не вручило бы тебе своих самых высоких наград.
— Я убил их всех, да? — спросил Эндер.
— Кого их? — в свою очередь спросил Грэфф. — Чужаков? Но это и нужно было сделать.
Майзер наклонился ниже:
— Именно для этого мы начали войну.
— Всех цариц. Значит я убил и всех детей, и вообще всех.
— Они сами сделали выбор, когда решили, напасть на нас. Это не твоя вина. Так и должно было случиться.
Эндер вцепился в китель Майзера, повис на нем, чтобы притянуть его к себе, оказаться с ним лицом к лицу.
— Я не хотел убивать их всех. Я никого не хотел убивать! Я — не убийца! Вам был нужен не я, вам был нужен Питер, но вы, вы мерзавцы, сделали так, чтобы это оказался я, вы обманули меня!
Он заплакал. Не мог больше сдерживаться.
— Естественно, мы обманули тебя. В этом и была тонкость, — сказал Грэфф. — Чтобы ты ничего не знал, иначе ты не смог бы этого сделать. И у нас не было выбора. Нам нужен был командир, обладающий такой способностью к сопереживанию, что он смог бы думать, как чужаки, понимать их и предугадывать их действия. В нем должно было быть столько сочувствия, что это позволило бы ему завоевать любовь подчиненных, заставить их работать вместе с ним, как будто они части безупречно слаженного механизма, такого же безупречного, как организация чужаков. Но человек, обладающий такими качествами, никогда не смог бы стать убийцей. Для него победа любой ценой никогда не была бы самым главным. Если бы ты знал, то ты никогда не сделал бы того, что ты сделал. А если бы ты был из тех, кто может такое сделать, то ты никогда не смог бы достаточно хорошо понять чужаков.
